идти к свободе.
Но однажды, когда он совсем уж и не ждал, к нему пришли. Не король, нет. Другой…
— Ну, приветствую, — сказал молодой мужчина, подходя почти вплотную к решетке. В свете факела Итан рассмотрел богатую одежду, худощавое, гладко выбритое лицо с узким хищным носом, светлые глубоко посаженные глаза и высокий лоб с залысинами по бокам.
Мужчина поморщился, оглядывая Итана, который продолжил сидеть на полу.
— Фу, как мерзко. Он не изволил тебе даже одежду дать? Он даже не подумал о том, что ты можешь очень быстро умереть, простудившись.
Итан прищурился. Было в этом визитере что-то… цепляющее. Что-то отдаленно знакомое… Как будто виделись когда-то, очень давно, но воспоминания стерлись.
«Я его никогда не видел», — подумал Итан.
— Вряд ли я умру от простуды, — тихо ответил он, — что вам нужно?
— А тебе что нужно? — незнакомец усмехнулся, — ты не разговариваешь, охране и донести про тебя нечего. Кстати, Ариньи отправился к богам… Сейчас, погоди-ка, три дня назад. Прямо в пыточной. Должен заметить, выглядел он весьма неважно.
Итан молчал, ожидая продолжения. К чему этот рассказ про Ариньи? Одно понятно: теперь найти Вельмину будет совсем непросто, почти невозможно.
— Меня зовут Пакрион, — представился мужчина.
Итан даже растерялся. Он судорожно рылся в памяти, пытаясь сообразить, кто же это пожаловал — и не мог вспомнить. Последние дни все мысли были заняты мыслями о свободе и о том, не стряслось бы чего плохого с Вельминой.
— Ариньи хотел, чтоб ты убил моего папашу, — снизошел до пояснения мужчина.
— О, — только и ответил Итан.
Он не знал, что сказать наследнику престола.
— Ага, — усмехнулся Пакрион, — а ты, выходит, мой старший брат… по матушке.
Сказал — и внезапно нахмурился. Сунул руки в карманы сюртука и стоял, перекатываясь с носка на пятку, задумчиво глядя на Итана.
— Послушай, — сказал он, — ты хоть… помнишь ее?
Итан молча мотнул головой.
— Тебя украли, когда меня еще и на свете не было, — подытожил наследник, — а я помню. Я помню ее, потому что она умерла, когда мне было девять. Он ее просто уморил. Он ее так ненавидел, что попросту сжил со свету, хотя она родила меня. И за это я его ненавижу.
— Чего ты хочешь? — прямо спросил Итан.
Пакрион придвинулся к решетке почти вплотную, так что, будь Итан свободен, он мог бы дотянуться и попросту свернуть ему шею.
— Я хочу собственного дракона, — тихо, с ненавистью, проговорил Пакрион, — я хочу, чтобы этот дракон напал на королевский замок и перекусил пополам жирную тушу, которая сейчас сидит на троне. Мне кажется, это будет вполне справедливо, после того, что он сделал с нашей матушкой. А еще я хочу, чтобы дракон служил мне… На благо государства, конечно же. Думаю, пока папашка напивается и не может решить, что с тобой делать, мы в состоянии обстряпать сделку, м-м?
— При заключении сделки обычно учитывают интересы обеих сторон, — заметил Итан, — иначе я и с места не сдвинусь.
— Хорошо, — согласился Пакрион, — я не буду жмотом и придурком, как папашка. Говори, чего ты хочешь?
Итан вздохнул. Поднялся, подошел так близко, как только мог, волоча цепи по полу. А когда они натянулись, остановился и сказал:
— Ты можешь рассчитывать на меня только после того, как твои люди разыщут Вельмину де Триоль и отведут меня туда, к ней. Без цепей.
Пакрион помолчал. Затем, прищурившись, заметил:
— Отведут… а где гарантия, что ты не сбежишь?
— Не сбегу, — буркнул Итан, напустив на себя флегматичный вид, — зачем мне бежать?
А сам подумал, что, как только ему отдадут Вельмину, сбежит в любом случае. Потому что остаться означало стать игрушкой теперь уже Пакриона, а он более не хотел быть чьей-либо игрушкой вообще. Нехорошо, конечно, нарушать сделку, но иногда чрезмерная честность лишь во вред. А Пакрион… Что ж, он перенесет это разочарование. В конце концов, ядов никто не отменял, а здоровье короля оставляет желать лучшего. Может и сам посуетиться.
— А что это за Вельмина? — подумав, спросил Пакрион, — у меня есть своя агентурная сеть. Думаю, будет несложно ее найти.
— Ее схватили за убийство алхимика Гарье, — сказал Итан, — а потом, как сказал Ариньи, его люди спрятали женщину.
— Я понял, — Пакрион даже улыбнулся, но это была улыбка хищника, — я попробую ее найти. А ты тут не помри… Бездна, я прикажу принести тебе одеяло.
— Ваша светлость может расщедриться на штаны, — только и заметил Итан.
Пакрион расхохотался. Он попятился от решетки, затем повернулся и, не переставая смеяться, ушел. Итан снова остался в темноте — но теперь в душе вспыхнул и загорелся огонек надежды.
«Пусть ее найдут живой, — думал он, обращаясь к никогда не виданным богам, — пусть она будет просто живая. Все остальное уже не имеет значения».
***
И время как будто застыло. Итану казалось, что его стали кормить в два раза реже, потому что раньше еду приносили чаще. Голода он почти не ощущал, и только вслушивался, и ждал, забыв даже о сне. До рези в глазах всматривался в кромешную темень, которая лишь изредка разбавлялась мятущимся светом факела… Беззвучно молился, чтобы из мрака снова выплыл Пакрион, чтобы он сказал, что Вельмину нашли. Но шли дни, и ничего не происходило — за тем лишь исключением, что ему принесли одеяло. Штанов, правда, так и не дали, да и не смог бы он их надеть, потому что на щиколотках по-прежнему были оковы, от которых к стене тянулись цепи.
Он никогда не выйдет отсюда, наконец решил Итан. Осознать это было больно: душа тянулась к ростку надежды, он все ещё думал о том, как там Вельмина. Но, похоже, либо ее не нашли, либо Пакрион передумал, а человек, которого Итан считал своим отцом, попросту решил его уморить в холоде и кромешном мраке. Итан, конечно, продолжал расшатывать крепления цепей, но с каждым днем его все глубже и глубже засасывало с ледяную трясину самого черного отчаяния. Вряд ли он выберется без посторонней помощи. И Ариньи помер под пытками. Вельмина потеряна — да и жизнь, в общем, потеряна.
Наконец понимание собственной беспомощности стало настолько ясным, что все дальнейшие попытки выдернуть крепления из стены показались