и весьма нетрезв.
— Лекарь разрешил мне насладиться наконец супружеством, — его губы тронула нахальная улыбка. — И я буду им наслаждаться… моя дражайшая жена.
— Сегодня не лучшая ночь для этого, ваша светлость, — прошептала, сдвигаясь к окну.
Муж упрямо шел на меня и, достигнув цели, ухватил за ворот плаща. Потянул за шнуровку, распахнул тяжелую промокшую ткань, подбитую мехом.
— Ты давала клятвы. Остальное я решу сам, — сообщил он строго. — Я герцог Эквенор, Гракс тебя задери! Я стерпел, когда мне нашли жену, не спросив мнения… Даже с ассортиментом не ознакомили! Затем меня лишили Великой ночи под Звездносводом. Чудесного единения стихий. Первой пробы моей невесты…
Он пошатнулся и по привычке схватился за живот. Раны еще беспокоили Эйдана, но распитые за ужином напитки заставляли забыть о боли.
— Вы сами лишили себя «чудесного единения», отправившись на ту охоту, — напомнила ему, нехотя позволяя освободить плечи от плаща.
— Мне нужно было выпустить пар, — поведал вкрадчиво Эйдан, придирчиво осматривая мое мятое одеяние. — Решил, что будет не слишком культурно вот так сразу заявиться в партэль…
— Да лучше бы заявились, — выдохнула, ощущая, как горло сжимает судорогой.
Паника накрывала сознание. Сбегая от старшего герцога, последнее, что я планировала, — оказаться в постели с младшим!
— Я видел, откудаты шла, — неприязненно поджав губы, Эйдан кивнул на черное окно.
— Я читала Талии сказки.
— А теперь читаешь мне, да? — он рассмеялся. Жестко, обвиняюще.
Поймал мою замерзшую руку, покрутил перед собой, разглядывая серебряную вязь. Брачная татуировка должна была стать золотой, но пока оставалась такой же, как в день свадьбы.
— Пожалуйста, сир Эйдан… Не сегодня. Не сейчас, — я зажмурилась, пытаясь сдержать дрожь, в которую меня бросало от каждого его прикосновения. — Я уже отдала… долг юга…
— Так, может, отдашь теперь долг порядочной жены? Или ты думаешь, леди Эль, что вот это, — он потряс тыльной стороной ладони перед моим носом, — на нас просто так нарисовано? К следующей зиме ты должна родить.
— Еще одна ташерская традиция?
— Именно так. Хочешь ты или нет, а нам придется над этим поработать.
К следующей зиме! Дварфова пропасть… Чернота встала перед глазами и не желала рассеиваться.
— Что такое, Эллайна? — муж ухватил за подбородок, заставляя смотреть прямо.
В его зрачках растекался колючий холод, а ведь когда-то в них было тепло. Пусть не в первую нашу встречу, зато во вторую… И притяжение между нами вполне могло тогда случиться.
Удивительно, что Эйдан, мужчина легкий и переменчивый, так глубоко ранен случившимся на алтаре. Раньше он менял спутниц чаще, чем брюки. Но его самого, видимо, не меняли никогда. Может, это даже изменило его немного… Да только в лучшую ли сторону?
— Я не хочу, — сообщила ему шепотом. — Этого… с вами… не хочу.
— Я и сам не в восторге, дражайшая. За что боги так со мной? — он резко убрал ладонь от моего лица, заставив пошатнуться. — Зачем заставили жениться против воли на той, которую я уже не смогу полюбить? Что мне делать с тобой, Эллайна?
— Отпустите, — взмолилась тихо, комкая вспотевшими ладонями юбку. — Отпустите меня, пока еще не поздно, пока возможно, пока союз не скреплен и…
— Не могу. Не могу отпустить твой огонь.
И этот не может!
Такие всесильные, такие храбрые, такие величественные… И ни гхарра не могут.
Ташерцы! Герцоги! Варховы Эквеноры! За что судьба так крепко связала меня с этими братьями?
— Скажи мне честно, Эллайна, — с легкой брезгливостью муж принялся дергать застежки на платье. — Это продолжается, да? Той ночью на алтаре все не закончилось?
Я обреченно прикрыла отяжелевшие веки. Уже сейчас понимала, что пытка продлится до утра. И не факт, что я перенесу все акты отвратительной пьесы.
— Всякий в Ташере знает… как мучительна стихийная связь… — прохрипела я, не в состоянии отпираться.
— Сейчас ты скажешь, что не могла сдержать порыва? Ах, магия, ах, она толкнула! — Эйдан отпихнул меня к постели, но тут же сам остановил. Развернул к себе, закрутив усталое тело. — Да ты просто маленькая… лживая… дурно воспитанная…
На каком-то из поворотов, наполнявших горло горькой мутью, я уловила размашистое движение его ладони. Даже закрываться не стала, только сжалась вся, дожидаясь удара.
Которого не последовало. Пальцы Эйдана собрались в кулак и с тихим выдохом владельца спрятались за герцогскую спину.
Никогда, ни разу — ни отец, ни дядя, ни леди Беатрис — не шлепали меня по лицу. Но у главной графской поварихи рука была тяжелая, и я видела, как это бывает, на примере Фанни. Стоило подруге отвлечься и дать соусу прикипеть, как девушка получала сочную затрещину. Даже не ойкала — привыкла.
Я ощупала нетронутую щеку и с вялым интересом поглядела на мужа.
— Почему не ударили?
В голове звенело. Я успела и испугаться, и нафантазировать себе грядущие синяки, с которыми утром спущусь к семейному завтраку. Безмолвную жалость леди Кет, мстительную ухмылку Хари, серую мрачность сира Нетфорда…
— Что это изменит? Моя жена перестанет желать моего брата? Третья Великая ночь сотрется из памяти? Ложись, Эллайна, — Эйдан холодно указал на примятые подушки. — Ташеру нужен наследник.
Я захлебнулась обидой и унижением. В этом равнодушном жесте сквозило все, что думает обо мне муж. Намекало на то, какое место с этих пор я буду занимать в жизни Эйдана.
Особенно больно было оттого, что я заслужила его неприязнь. Еще тогда, когда шла ночью в покои «не того Эквенора», я знала, что падаю в пропасть окончательно. И обратного пути из нее не будет.
— Ты отвратительна мне, Эллайна. С ритуала в Погибшем саду отвратительна. И мне плевать, что толкало тебя на это — магия, долг, договор или что еще…
— Боги севера, а что вас толкало на ту охоту? А к дверям моей спальни за день до третьей ночи? — всхлипнула, трясясь под уничтожающим взглядом. — И, видимо, еще долго будет толкать во все ташерские партэли!
— Я мужчина, — сообщил он сухо, упрямо тыкая пальцем в кровать. — Традиции севера таковы: на муже защита Предела, на жене — верность и честь.
— Традиции, бесконечные традиции… Вы правы, сир Эйдан. Я виновата перед вами, — прошептала, распрямляя плечи. — Но и вы виноваты передо мной. А теперь… теперь уж без разницы, с кого это все началось…
Без сил я уселась на краешек кровати, скомкала пальцами простыню. Северу нужна моя магия, мой огонь, мой возможный ребенок, наследующий бремя ответственности… Не нужна только я сама.
В висок настойчивой, больно жалящей мухой колотилась мысль: мне стоило остаться в доме за конюшней. Наплевать на все традиции и порядки, на доводы разума и сомнения…