— Я не цеплялась к тебе, — сказала мне в спину Лена, — Просто, если это правда, то ты Спаситель. Так домоправитель считает.
Опять этот Спаситель! Чего они ко мне прицепились? Какой я им Спаситель?
Я затравленно посмотрел в напряжённые лица и побрёл к берегу, потом опомнился и выпустил Машкины коленки. Девочка соскользнула в воду у меня за спиной, и я пошёл быстрее. Выбравшись на берег, я вспомнил, где оставил свои трусы и, прыгая на одной ноге с трудом натянул их на мокрые бёдра. Все взрослые ребята молча провожали меня взглядами. Пляжный шар отогнало ветерком далеко в море и возле него мелькают блестящие спинки дельфинов, а Машенька тоже выходит из воды, прикрыв ладошкой низ живота.
Куда теперь? Снова идти через всю деревню, а потом по пыльной дороге мне что-то не хотелось. Я развернулся в сторону дворца и пошёл по пляжу. Я испугался того, что произошло. Значит ли это, что мне теперь навсегда закрыта дорога в любую компанию сверстников? Но я к этому не готов! Я ещё не вырос достаточно, чтобы мне не нужны были друзья!
— Мальчик! Подожди! — догнал меня звонкий голосок.
Я обернулся. Машенька, на бегу поправляя прилипающее к телу платьице бежала за мной. Я улыбнулся. Получается, что мне теперь суждено общаться и дружить только с такими вот маленькими детьми? С детьми, которые ещё не понимают ничего?
— Подожди! — запыхаясь проговорила девчушка, подбегая ко мне, — Ты, что ли, забыл, что твои штаны и рубашку у нас дома? Пошли, я покажу дорогу!
Она решительно ухватилась за мою руку и поволокла меня в противоположную сторону — туда, где начиналась тропинка, ведущая наверх, к деревне. Она так и тащила меня за руку наверх, сверкая крепкими голыми ножками, выглядывающими из-под чересчур короткого платьица.
Приведя к своему дому, девочка оставила меня за забором у калитки и вприпрыжку бросилась в дом. Назад она вышла в сопровождении женщины лет сорока. Видно было, что это очень добрая женщина. В руках у неё была моя одежда. Женщина внимательно прислушивалась к щебету дочери, которая никак не могла успокоиться.
— …она со мной разговаривала, представляешь?! Я сидела у неё на спине, она катала меня по морю и разговаривала со мной! Она и про тебя спрашивала, мамочка, и про папу! Знаешь, что она мне сказала?
— Что, егоза? — недоверчиво улыбаясь спросила мать.
— Она сказала, что я очень хорошо плаваю! Вот! А ты не верила!
Они подошли к калитке и женщина с упрёком спросила дочь:
— Что же ты гостя за забором оставила? Проходи, мальчик… — она открыла калитку, впуская меня.
Я вежливо поздоровался.
— Вот твоя одежда, — она вручила мне моё барахло, и я тут же принялся одеваться.
— Эй, подожди! — она взялась руками за мои виски, подняла мою голову и присмотрелась, — Это кто же тебе такой фонарь посадил?
— Это Пашка, мамочка! За то, что он на нас с Ленкой смотрел и улыбался!
Я вспомнил о фингале и потрогал его пальцами. Больно!
— Всё нормально! Подрались, помирились! Подумаешь, большое дело! Я бы тоже постарался в глаз засветить тому, кто на моих девочек позарится!
— У тебя сёстры есть? — спросила мать Машеньки.
Я помотал головой:
— Нет, к сожалению нету. Я с двумя девочками дружу. Они тоже сёстры.
— А ты, мальчик, чей будешь? Что-то я не припомню, чтобы встречала тебя.
— Он из Дома, мамочка! — девочка мотнула головой в сторону дворца.
Я крякнул. Объяснений, видимо, избежать не удастся. Нельзя было просто промолчать. Эта женщина была так добра, что взяла на себя труд починить мою одежду. Это было бы просто невежливо.
— Да, оттуда. Решил вот прогуляться. Спасибо вам за одежду!
— Да не за что… Не рви больше, а то мамка отшлёпает. А ты чей сынок? Я кое-кого из Дома знаю…
— Ленка говорит, что он Спаситель, мамочка! — снова встряла несносная девчонка, — Мам, не знаешь, почему она так говорит? Кого он спас? Кого ты спас, Сашок? — повернулась она ко мне.
— Месяц назад спас свою подругу от двух бандитов. Три года назад спас одного щенка. Его хотели утопить, а я упросил отдать его мне. Но меня мама с ним в дом не пустила. Пришлось целый год держать его на чердаке, пока он не подрос. Мы с друзьями ему целый год еду на чердак таскали. А больше никого…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты сын королевы, мальчик? — женщина побледнела.
— Какой я ей сын? Я с её дочерьми дружу! У меня другая мама. Я обычный мальчик! Обычный, понимаете?
— Ну да, обычный! — фыркнула Маша, — А кто тогда дельфинов научил разговаривать? Я, что ли?
Что мне оставалось делать? Что отвечать? Я кивнул матери Маши:
— Пойду, пожалуй… Спасибо вам ещё раз, добрая женщина! Я найду, чем отблагодарить вас.
Открыв калитку, я выскочил на улицу и припустил по дороге. Нет, всё! Хватит с меня на сегодня!
Возвращение во дворец
Первый, кого я встретил, проходя по аллее парка, был Кристофер. Он издалека заметил меня и побежал мне навстречу. Подбежав, он в пояс поклонился и засыпал меня вопросами:
— Её Величество потеряла вас, Спаситель! Где вы были? Пойдёмте скорее! Королева гневается! Что с вашим лицом? На вас напали?
Я солидно ответил:
— Был в ближней деревне. Сначала подрался с одним пацаном, а потом мы с ним помирились. Затем пошёл с ребятами на пляж. Там мы играли в мяч. Потом все вместе купались. А на фингал не обращайте внимания, дядя Кристофер! Я ему тоже врезал будь здоров! Так что мы в расчёте!
Он шагал такими широкими шагами, что мне приходилось бежать. Ещё бы! Он дядька высокий. Моя макушка ему едва до плеча доставала. Я ухватился за его руку и тут же попросил:
— И перестаньте называть меня Спасителем! Называйте меня Саша или Сашка! Сашка мне даже больше нравится! Меня так все называют кроме мамы и учителей. А королева, та вообще меня Малышом зовёт. С того дня, как мы с мамой с ними познакомились. А что, я не против! Мне даже нравится. Но я только ей разрешаю меня так называть. Ей и ещё одной моей знакомой. Дядя Кристофер, а у вас нету какой-нибудь мази, чтобы синяк замазать? Если королева увидит, она расстроится…
Кристофер остановился и склонился над моим лицом. Рассмотрев фингал он покачал головой:
— Нет, Саша, не получится… Синяка-то ещё нет, но место удара сильно припухло. Как ни замазывай, всё равно не скроешь.
Он выпрямился и огорчённо вздохнул:
— Ладно, пойдём! Всё равно отвечать придётся.
— Да ладно вам! Вы-то здесь причём? Я свободный мальчик. Куда хочу, туда иду! Что, я целый день должен рядом сидеть и слушать их разговоры с портнихой? Нет уж, спасибочки! — это я так себя успокаивал…
Свободный мальчик стоял, опустив голову, чтобы попытаться скрыть фингал, и покорно слушал, а Марина бушевала. Наконец, не выдержав напора, я подошёл к ней и молча взял за руку. После этого её запала хватило ещё только на одну минуту… Вот теперь она заметила мой фингал. Ясное дело, переполошилась, и мне пришлось терпеливо, как маленькой, пересказывать ей, как я этот фингал заработал и какой ущерб был при этом нанесён противной стороне.
— Так что у нас боевая ничья! — закончил я бодро.
Мы с Кристофером получили прощение, и я был отпущен. Оказывается, время обеда уже давно прошло. Кристофер пошёл на кухню, заказать для меня что-нибудь поесть, а я отправился к себе.
Настя Преображенская
Она поймала нас с Надюшкой в школьном дворе. Занятия только что закончились, и мы с моей подружкой были голодны, как звери.
— Саша… — окликнула она меня, — Саша, подожди!…
Я не сразу её узнал. Прошло уже почти три месяца с тех пор, как Светка Сидорова привела её ко мне в больничную палату, где я лежал с воспалением лёгких. Настя тоже лежала в педиатрии, в одной палате со Светкой. Я тогда пытался лечить придатки Насти. Я ли ей помог, или же обычная терапия антибиотиками — не очень понятно, но она полагала, что я.
— Привет!… Тебя ведь, кажется, Настей зовут? — спросил я на всякий случай.
Она кивнула, коротко взглянула на Надюшку, нетерпеливо переминающуюся рядом со мной, и снова подняла глаза на меня. Они у неё были испуганными. Я насторожился.