Читать интересную книгу Крысиный Вор - Антон Орлов

Мысль о том, что хоть кому-то он в Новый год напакостил, послужила Шнырю утешением, когда подлый крысокрад рванул по закоулкам теперь уже на четырех лапах, и опять пришлось мчаться во весь дух, чтобы от него не отстать.

Веранду «Алендийской слойки» озаряли новогодние фонари, и дым от расставленных по углам жаровен в их сиянии окрашивался во все оттенки радуги. В детстве Дирвен верил, что эти цветные шары, символизирующие солнце, сделаны из леденцов: после праздников их отдадут тем, кто не капризничал и хорошо себя вел. Мама поддерживала в нем это заблуждение, а потом он поумнел и узнал, что они стеклянные.

Жаровни почти не грели, только дымили, но все равно несколько столиков на веранде было занято – тепло одетые посетители угощались горячим фьянгро с пряностями. А компания амулетчиков заказала пиво: их защищали от холода «Теплотворы», которые входят в зимнее снаряжение бойцов Светлейшей Ложи.

– За Солнцеворот и за Новый год!

– И за нашего Первого!

– За Первого!

Одобрительно ухмыльнувшись – приятно же, когда тебя ценят по достоинству! – Дирвен тоже потянулся за кружкой. И тут один из его артефактов предупреждающе тренькнул. Точнее, послал беззвучный импульс, сигналя о непорядке.

– Стой, парни! Стой, я сказал!

Его, как обычно, послушались.

На то, чтобы определить, какая из кружек не понравилась охранному амулету, у него ушло полторы секунды. Взяв ее под настороженными взглядами ребят, он пригляделся к пене, ничего подозрительного не увидел, но оберег подтвердил, что дело нечисто.

– Гнупи туда, что ли, наплевали? – скривился Дирвен. – Во гадство!

И выплеснул содержимое через кирпичный парапет на улицу. Снизу донесся возглас. Один из парней схватил кувшин и налил в опустевшую посудину, на этот раз никаких остерегающих сигналов не было, и амулетчики дружно осушили кружки – за Новый год и за Первого!

«Подонок ты, Дирвен, – подумала тайный агент службы благоденствия Хенгеда Кренглиц, утирая с лица пивные брызги. – Маленький, наглый, хвастливый, ничтожный подонок!»

Пострадала главным образом шляпа, на лицо и на старенькое пальто с пелериной попало меньше. Веранда, где сидели эти недоумки, находилась на первом этаже над высоким цоколем, и девушка разглядела, что пивом ее окатил не кто иной, как бывший любовничек – первый амулетчик треклятой Ложи, которого Хенгеда минувшей весной завлекла в западню и похитила. То, что его потом не устерегли, не ее вина, она свою работу выполнила аккуратно.

Эту мерзкую выходку можно было бы считать местью, но Дирвен, никаких сомнений, Хенгеду не узнал. Если б узнал, кинулся бы задерживать овдейскую шпионку, поднял бы тревогу. Нет, угробище просто-напросто выплеснуло свое пойло через ограждение веранды, не подумав о том, что может облить кого-то из прохожих. Поступок вполне в духе этого свиненка.

Она зашагала дальше. Домой, хотя вначале собиралась обойти еще несколько заведений. Спасибо Дирвену, от нее теперь разит пивом, как от подвыпившей разбитной девицы, а по легенде она барышня из разорившегося, но приличного семейства. Приехала из провинции в Аленду, чтобы ухаживать за престарелым дядей (ушедшим на покой интендантом, которого овдейская разведка в свое время поймала на незаконных сделках).

Деловитая миловидная провинциалочка Райченда Шумонг скупала по ресторанам и у прислуги из богатых домов использованную заварку дорогих сортов чая, которую потом сушила и продавала хозяину лавки «Бакалейные чудеса». Пресловутые чудеса в том и заключались, что стесненный в средствах гурман мог приобрести «самый лучший чай из вторых рук» или «отменнейшие изысканные пряности», которые уже побывали в супе.

Этот скромный промысел позволял ей всюду бывать, собирать информацию, завязывать разнообразные знакомства. Пока улова было негусто: улыбчивый, словно лакированная куколка, сиянский торговец, втайне финансирующий одну из фракций Ложи, и стареющий придворный интриган, еще до Хенгеды спутавшийся сразу с тремя иностранными разведками – аснагисской, сиянской и нангерской. Она рассчитывала с их помощью добраться до более интересных фигур, и хвала всем богам, что в этот раз ей не придется иметь дело с Дирвеном!

Черты лица Хенгеде слегка изменили с помощью чар, которые обновлял раз в три-четыре дня маг-резидент, вдобавок свои светло-русые волосы она выкрасила в темный каштановый. Уже не ветреная девица Тамрила, с которой «случайно» познакомился на улице Дирвен – совсем другая барышня, строже и старше. Ей было не восемнадцать, как она тогда наврала этому поросенку, а двадцать четыре.

С ностальгической грустью думая о том, насколько же приятней было бы встретить Новый год в родной Овдабе – но служба есть служба, Хенгеда Кренглиц была потомственной амулетчицей-службисткой, чем тихо гордилась, – она вышла из переулка на площадь Стихотворцев.

Площадь эта находилась возле Театра Чтецов – небольшого белого здания, убранного по случаю праздника голубыми и зелеными фонарями. Они висели на торчащих из стены крюках, и ветви заснеженного кустарника в их свете искрились россыпями изумрудов и сапфиров. Сбоку была прислонена забытая лестница. На фоне этой декорации перед собравшейся публикой выступал жонглер – рослый парень в звериной маске и серебристом парике, с великолепным пушистым хвостом, на который, верно, ушло не меньше дюжины ценных шкурок. Этот хвост у него еще и шевелился, что имело не меньший успех у зрителей, чем мастерство, с которым парень жонглировал яблоками, ножами и чашками.

– Люди добрые, подайте на пропитание в новогоднюю ночь, кому сколько не жалко! Угостите от щедрот бедного артиста!

– Ты, бедный артист, верни в заведение, чего спер! – надрывался, перебивая, тщедушного вида мужчина, у которого под распахнутым зимним кафтаном белел фартук. – Сколько посуды унес, мерзавец! Чего смеетесь? Я с ним не в доле, он все это из нашей чайной уволок, а меня хозяин послал догонять!

– Ну, так будешь в доле, я с тобой поделюсь!

– Отдавай, кому говорю, посуду!

Люди веселились, одобрительно ухмылялись и кидали «от щедрот» в поставленную на снег шляпу, а Хенгеду пробрал знобящий холодок. Амулеты предупредили ее о присутствии магии, и не поймешь, как истолковать их сигналы: то ли волшебство пустяковое, слабенькое – то ли еще какое мощное, но умело замаскированное.

Она ускорила шаг, чтобы поскорее миновать площадь Стихотворцев. Что-то в безобидном на первый взгляд представлении ее напугало. Потом можно будет припомнить все подробности и разобраться, в чем дело, а сейчас – прочь отсюда.

О таких, как этот господин, в давние времена говорили: «Он из тех, кто превыше всех небожителей почитает воровского бога Ланки».

Благообразный, упитанный, вальяжный, ухоженная темная бородка лоснится от ароматических масел. Глаза приветливые, с этакой добродушной хитринкой и сквозящим за ней расчетливым холодком. Одет богато, но неброско: видно, что больше ценит комфорт, чем показуху. Ловкие холеные пальцы унизаны перстнями, да не простыми, а волшебными – это Куду, Вабито и Монфу определили сразу. Впрочем, гость и сам был магом и вовсе не пытался это скрыть.

– Предаетесь надеждам, молодые люди? – осведомился он по-ларвезийски, нависнув, откуда ни возьмись, над учениками Унбарха, которые понуро бдели с наветренной стороны от гнездовья крухутаков. – Кто знает, может, вам нынче и повезет, но отнюдь не здесь. Моя госпожа приглашает вас отужинать.

Они оказались на ногах еще до того, как незнакомец успел договорить. Первая мысль, мелькнувшая у каждого, – об окаянном враге, Тейзурге-полудемоне. Кто знает, какую игру он затеял на этот раз?

– Ну, ну, молодые люди, незачем так волноваться! – Визитер, похожий на сладкоречивого торговца, с которым надо держать ухо востро, замахал руками в притворном ужасе, обдав троих беглецов душным запахом пота и благовоний. – С вами желает побеседовать прекрасная дама и могущественная чародейка, не раз выручавшая из беды крухутаков. Госпожа предполагает, что у вас с ней, возможно, найдутся общие интересы. Как бы там ни было, я бы вам посоветовал не отказываться от хорошего ужина. Жареная баранина с луком и пряностями, четыре вида соуса, нежнейший отварной рис с зернами кукурузы, сладким перцем и зеленью, вино, фрукты, южные сладости, коими заслуженно славится Суринань…

У Монфу непристойно заурчало в животе, Куду сглотнул слюну, а Вабито напрямик спросил:

– Где и когда она желает нас видеть?

– Вот это мудрый подход, мой молодой друг. В Бунвате, в харчевне «Журавлиный пир», завтра вечером.

Бунватом назывался городишко, до которого от Чивьярхи день пешего пути.