Чем чёрт не шутит. То, что ты задумала, потребует много от тебя. Учти это, Настенька.
Она поджала губы и согласилась. Отцу не сказала, что уже давно имеет при себе небольшой кинжал. Прячет на поясе шальвар и часто упражняется с ним. Один из её знакомых помогает ей в овладении ударов. Она уже знала, куда стоило бить. Оставаясь одной, практиковалась на мешке, набитом сеном.
А Тимофей сохранил при себе лук со стрелами и тоже иногда постреливал. Однако времени на это было слишком мало. Да и не хотел, чтобы кто-то его видел за этим занятием.
А тут, в заботах и мечтах, пришла весна. Стаи перелётных птиц спешили заняться гнёздами, и многие жители ходили в плавни пострелять себе на обед. Весна не лучшее время для скотины. Отощала и ждала молодой сочной травы.
— Боже, Настенька! Неужели мы пережгли зиму? Теперь нужно готовиться к переезду! Скоро лёд растает на море и оно очистится. Можно спускать судно на воду
В конце марта судно спустили на воду, и кормщик осмотрел его. Тимофей вертелся рядом. Отвечал на вопросы и сам интересовался многим. Кормщик вопросительно поглядывал на товарища, наконец поинтересовался:
— Интересуешься морскими делами, Темян? С чего бы так?
— Нравится мне это, — чуть безразлично ответил Тимофей. — А что такого? Нельзя что ли? К тому же тут мало любителей моря, как я успел заметить. Даже рыбу мало кто ловит. А её тут хватает! Глупо поступают.
— Верно говоришь. Да и у нас без Матира вряд ли кто осмелился бы выйти на такой посудине в море. Мы ведь кочевники, и море только тут увидели. Привычки ещё не заработали. А вот мне тоже сразу понравилось море. И как ты, всем интересовался. А тут и Матир появился. Так и сделался кормщиком. Ещё и Тул может управиться с судном. Тут ведь какое дело, Темян? Запоминать и держать в памяти.
— Я уже это понял по тем двум походам с тобой. Наверное, тогда заметил мой интерес к морю. А моя Минбелика и вовсе без моря не может. Тоже дознался, как она тайком купается по вечерам.
— Да уж. Об том всё талдонят. Чего к девке цепляться? Кому она мешает?
— С народом трудно спорить, Башан, — вздохнул Тимофей. Он видел, что задел за живое кормщика и с лёгкостью использовал это для себя. — Ну как судёнышко? Сойдёт? Старался, видит Бог!
— Я знаю. Однако, Бабуш что-то ворчит. Что-то его тут не устраивает. Да он совсем не разбирается в таких делах. Наверное, хочет показать себя перед всеми. Готовится занять место Матира. Тот совсем плох стал. Жаль старика. Мыслил знатно, а что будет при Бабуше… кто его знает! Всё очень неустойчиво стало.
Настя тем временем подговаривала ещё одного раба присоединиться к их побегу. Тот люто ненавидел Бабуша, и благодаря этому согласился рискнуть. Даже спросил девчонку, видя в ней хорошего организатора:
— А ты не думала, как прикончить этого важного гуся Бабуша? — Он говорил шёпотом, и Настя едва слышала его слова.
— Ты что?! До этого я ещё не дошла! Опасно ведь как! А ты готов?
— Была б возможность и условия… Глазом не моргнул бы!
— Не торопись, Замба. Всему своё время. С такими делами не стоит спешить.
— Ты, я вижу, девка серьёзная. Да и понятно. У тебя свои счёты с тем выродком! И отец у тебя надёжный человек. Потому я охотно присоединяюсь к тебе. К тому же ты девка красивая и сделать тебе приятное самому охота. — Он улыбнулся откровенно и даже нахально. Настя на это ничем не ответила. Со времени насилия она из мужчин признавала лишь отца. Остальные для неё стали безразличны. И это было всем уже понятно. Да и кто, кроме рабов мог бы себе позволить смотреть на неё с восторгом или просто с симпатией. Таких храбрецов в посёлке не оказалось. Насте это даже нравилось. Никто уже не смотрел на неё с вожделением, раздевая её глазами.
Приближалось окончание охоты на птиц. Тимофей подумал и спросил дочку:
— Слушай внимательно и думай. Хорошо бы закончить наше здесь пребывание не просто побегом, а и местью твоему насильнику.
— Здорово! — глаза девочки загорелись. — И что ты надумал? Выкладывай-ка!
— Наш Бабуш большой любитель охоты. Надо убедить его пойти в последний раз пострелять уток, гусей с лебедями. Дело азартное, и он легко согласится. Найти только человека, с которым он может поговорить без подозрения.
— Как его найти? Кто с нами будет говорить? — Возразила Настя в отчаянии.
— С нами не будут, а с другими вполне согласится. Пораскинь мозгами. Вспомним, кто может это ему предложить!
На другой день Настя с возбуждённым лицом заявила:
— Вроде такой человек нашёлся, тятя! Я сегодня зашла к Матвею. Мне сказали, что он очень плох и просили помочь. Пришлось зайти, почти час я с ним возилась. И, знаешь, тятенька, он сказал, что стало намного лучше. Даже повеселел. Потом ещё много о чем говорили, и я убедила его, что Бабушу хорошо бы пойти на охоту. Птицы уже заканчивают гнездиться. Самое время. Он согласился. Обещал послать в плавни. Это то, что нам как раз надо.
— Ещё стоит подумать, как его направить в ту бухту, где стоит судёнышко. Наше судёнышко. Настенька! Тоже задача не из лёгких.
— Это проще, тятя. К тому же вовсе не так обязательно именно туда. Можно и в другое место. Но поблизости от лодки. Хотя бы в версте от неё. Я попрошу Замбу это устроить. Ведь с Бабушем пойдёт кто-то. Там обязательно будут и кто-то из рабов. Их можно уговорить. Особенно если обещать монетку. Тут лучше не скупиться. Дороже выйдет, тятя.
Скоро заговорщики узнали, что Бабуш собирается на охоту в пятницу. И Замба с остальными двумя товарищами Бабуша, назначен слугой и помощником.
— Стало быть, послезавтра, — в раздумье проговорил Тимофей. — Время ещё есть.
Через Замбу Настя оповестила своих людей о сроке выхода в море. Судно почти не охраняется и с одним сторожем справиться будет легко. С этим оказалось легче всего. Оставалось поближе заманить Бабуша к лодке. Это сэкономит время. Запас обязательно должен быть. Так порешили заговорщики.
Тимофей, как лучший плотник, посещал судно и выискивал недоделки. Сторож не препятствовал. Даже был рад поговорить. Тимофей постоянно что-то приносил на борт и прятал подальше. Это было продовольствие и оружие, какое удавалось раздобыть. Часто его просто крали. Сам Тимофей настрелял с десяток уток и гусей, мяса должно хватить на несколько дней. А Настя попросила Матвея дать ей увесистый кусок