сушилке, полная женщина села на стул и посмотрела за окно. Осенний мрак уже поглотил всё вокруг, и лишь редкие фонари сверкали звериными глазами. Вздохнув, хозяйка квартиры протёрла глаза и вдруг подумала, что нынешняя ночь уж слишком спокойна даже для окраины города.
«Ничего, всё образуется… Всё… Всё будет хорошо… Хорошо…» — постепенно женщина, убаюканная собственными мыслями, заснула. Её голова склонилась к столу и вскоре легла на мягкие полные ладони. Снов не было, лишь какое-то странное чувство скребло на душе, не позволяя сполна расслабиться. Изредка издавая жалобные стоны, женщина двигала во сне губами, словно прося о чём-то. Сейчас ей явно мерещилось нечто неприятное…
— Нет… Не надо… Уходите. Оставьте меня в покое! Прошу… — раздавалось приглушённое бормотание. Иногда слова становились громче и в один из таких моментов, хозяйка квартиры очнулась от кошмара, навалившегося на неё. Подняв голову, она огляделась, слегка хлопнула себя ладонью по лбу, и прошептала: «Привидится же такое…»
Она встала и на негнущихся ногах прошла в спальню. Женщина собиралась лечь в постель, как вдруг до её ушей донёсся странный звук, напоминавший унывный механический вой.
— Сирена, — ощутив прилив страха, сама себе сказала хозяйка квартиры. Она торопливо подошла окну и пригляделась. Рядом, на улице, ничего не происходило — мерзкий звук раздавался вдали, и женщина подумала, что что-то случилось у центральных ворот.
«Во всяком случае, мы сможем сбежать», — мелькнула лихорадочная мысль, и мать пошла в соседнюю комнату, чтобы разбудить девочку. Но та уже не спала. Она сидела на кровати, в её глазах читался страх.
— Быстро одевайся! — послышался приказной голос матери.
— Что случилось?
— Пока ничего. Но прошу, оденься и будь готова!
Сборы заняли около двадцати минут. Девочка тепло оделась, полная женщина собрала небольшой мешок провизии и накинула на плечи дождевой плащ.
«Главное, успеть выбежать из дома. Если сюда полетят снаряды, наша хижина рухнет, как карточный домик», — думала она, не сводя глаз с окон. К сожалению, на улице почти ничего нельзя было различить, и мать от злости и беспомощности кусала губы. Тем временем, к звуку сирены примешался какой-то ещё. Он был похож на крики птиц, но гораздо громче, страшнее, пронзительнее.
— Что это? — спросила девочка. Она стояла у двери, и тусклый электрический свет, падающий с потолка, очерчивал её скулы, нос и лоб, будто желая показать матери, насколько жалко выглядит её ребёнок. Но та не обратила внимания на болезненный вид дочери и приложила палец к губам.
— Тише. Не знаю, — ответила она, холодея изнутри.
Страх сковал нутро, и хозяйка квартиры в очередной раз с содроганием подумала, что грязные стены и дырявая крыша едва ли смогут их спасти. Ожидание становилось невыносимым. Вновь и вновь, когда звуки усиливались, женщина готова была вместе с ребёнком выбежать на улицу и нестись, куда глаза глядят, но в тот же миг, когда решимость овладевала ею, звуки немного успокаивались, и надежда вновь воскресала. Мозг матери продолжал судорожно работать:
«Если придётся бежать, — думала она, — то куда нам идти? К мужу? Нет! Только не к нему. Дочь отдам, а сама сюда… Нет! Так тоже не годится! Получается, я бросаю ребёнка… Что же делать?»
Вдруг раздался стук в дверь. Девочка вскрикнула, мать побледнела, но всё-таки подошла и открыла. Это был сосед.
— Что вам? — спросила мать, из-за страха не в силах любезничать. Мрачный старик в чёрной рубашке и такого же цвета брюках недовольно посмотрел на неё и ответил:
— Быть может, вы знаете, что происходит…
— Дексард, — произнесла женщина, — что же ещё…
Кажется, старика эта новость нисколько не испугала. Он усмехнулся и, подмигнув девочке, выглядывающей из-за спины матери, произнёс:
— Кажется, пришло моё время.
Хозяйка квартиры побледнела.
— О чём это вы?
— Да так. Я пришёл сказать вам, на случай если вы сомневаетесь, бегите и не раздумывайте. Я многое повидал в этой жизни, но столь страшных звуков не слышал никогда. Могу поспорить, что на земле не было ничего и никого до недавнего времени, что могло бы их издавать. Возможно, грядёт нечто ужасное. И если не хотите лишиться жизни и дочери, мой совет — бегите!
— Вы эовин? — догадалась женщина. — Уходите!
— Не тревожьтесь, я уйду весьма скоро, — старик вновь улыбнулся и побрёл прочь, в свою квартиру. Мгновение, скрип двери, и сосед исчез. Женщина, бледная, как смерть, не отрывала глаз от лестничной клетки, и голос старика, будто эхо, до сих пор звучал в голове.
«Бегите… Бегите… Бегите…»
— Быстро, пойдём, — сказав так, мать взяла в одну руку мешок с едой, а во вторую ладонь дочери. Девочка крепко стиснула пальцы матери, свободной рукой убрала за ухо локон русых волос и вздохнула, поняв, что сейчас главное — не мешать. Наконец, они пошли. Выйдя из дома, они остановились у дороги, и только сейчас мать поняла, что решение отдать дочь бывшему мужу было самым верным. Она с жалостью посмотрела на девочку, зашмыгавшую в ночной темноте, и ощутила, как в груди образовывается ком. Поморщившись от этой неясной боли, женщина прикусила губу и снова зашагала.
— Куда мы? — прозвучал жалобный голосок.
— К папе…
Кажется, эти слова немного успокоили девочку, однако, тёмная улица и неожиданное бегство продолжали пугать её. Чувство страха усугубляло ещё и то, что дочь понимала: мама испугана не меньше чем она.
Итак, они шли. Холодный воздух вызывал дрожь, темнота — первобытный ужас, но нечеловеческие крики, доносящиеся уже из города, гнали вперёд, не позволяя остановиться ни на секунду.
«Он живёт где-то у восточной оконечности. Значит, сейчас направо, потом по площади, а далее по западному проспекту… Если там сейчас никого нет, мы сумеем добраться за час», — мелькнуло в сознании матери, и она увлекла дочь по направлению к мрачной стене, отделяющей два городских района.
Пройдя под кирпичной аркой, они оказались на широкой, хорошо освещённой площади перед часовой башней, и испуганно огляделись. Здесь стоял страшный шум, оглушительный гвалт, издаваемый тысячами людей. Бессчётное количество горожан вышли из домов и, глядя куда-то в небо, говорили и кричали так громко, что мать и дочь на пару минут совершенно растерялись. Практически каждый из собравшихся здесь держал в руках массивный электрический фонарь, так что улица, и без того светлая, сверкала множественными огнями.
Едва не падая от усталости, женщина и девочка подошли к какому-то человеку, и мать из последних сил закричала: «Что здесь творится? Вы знаете, почему здесь столько людей?»
Мужчина, к которому она обратилась, скорчил гримасу и махнул рукой.
— Никто не знает. Крики какие-то, может, нападение… — проорал он в ответ и куда-то пошёл.