когда он проверял свое расписание. — Да, это подойдет.
— Хорошо. Тогда до встречи. — Натали готова была хлопнуть себя по лбу. — В смысле, это не свидание. Это... ну, ты понял.
— Я понял. Это свидание, которое не свидание. Верно?
— Верно.
— Но мы можем превратить его в свидание.
От его дразнящего тона к ее щекам прилила кровь.
Боже. Грудь стиснуло, когда она заставила себя покачать головой.
— Не очень хорошая идея.
— Однако попытаться стоило. Я даже в темноте вижу, как ты покраснела, — подмигнул он, и она улыбнулась.
— Спокойной ночи, Таннер.
— Спокойной ночи, Мышка. — Таннер приложил два пальца к виску. — Сладких снов.
24
Натали казалось, что нервы у нее в животе кувыркаются на батуте, когда она в понедельник утром спускалась по ступенькам к тому месту, где ее ждал Таннер. Одетый в джинсы, свитер грубой вязки и кроссовки, он стоял, прислонившись к своему пикапу, с двумя яркими термокружками в руках, и выглядел как кинозвезда.
— Пожалуйста, скажи, что это кофе, — пробубнила она, беря протянутую кружку. — Я плохо спала ночью.
— Кофе. Крепкий. — В прохладном утреннем воздухе его смех окутал ее, словно объятия. — Я вскочил в пять.
— Ты исключительный. — Натали широко ухмыльнулась и помахала музыкальным диском. — Я взяла музыку.
— Чего?
Она отдала ему ключи от машины, и Таннер открыл для нее пассажирскую дверь.
Натали засмеялась, села в машину и пристегнулась. Таннер стянул теплый голубой свитер, под которым оказалась белая рубашка-поло, бросил его на заднее сиденье и сел в «ягуар». Лицо его светилось благоговением, когда он положил ладони на руль из полированного дерева и кожи.
— Конфетка.
Он был похож на ребенка рождественским утром.
— Таннер, это просто машина.
— Не-не-не, это не просто машина.
Его радостный смех вызвал у нее улыбку. Надо признать, салон из бежевой кожи производил впечатление.
Как только он завел двигатель, она вставила диск в магнитолу. Когда они выезжали с подъездной дрожки, в колонках заголосили «Спайс Герлз».
— Не-е-ет. — Стон Таннера заглушил девчачьи вопли «Скажи, чего ты хочешь...» — Серьезно? «Спайс Герлз»? Тебе сколько лет?
— Это была моя любимая группа в школьные годы. — Натали засмеялась и запрыгала в кресле. — Ты ведешь, я выбираю музыку. Хиты девяностых. Целый. День.
— Черт, девочка. У тебя ужасный музыкальный вкус. Надо было взять мой пикап. — Уголки его губ дрогнули, когда он коротко взглянул на нее. — Ты сегодня меня пытаешь по какой-то конкретной причине или просто так?
— Просто так.
Натали немного отодвинула кресло назад и сделала глоток из термокружки. Кофе согрел ее, но улыбка Таннера осветила ее душу.
День обещал быть хорошим.
* * *
Они посетили несколько виноделен и неспешно пообедали в одной из них. Пришло время возвращаться. Натали не терпелось сесть за компьютер и внести несколько новых идей. Пока Таннер вез их к дому, она быстро писала.
— Ой. — Наконец подняв голову, она поняла, что они едут совсем не в «Майлиос». — Куда мы едем?
— Увидишь.
— Ладно.
Натали глубоко дышала и пыталась наслаждаться пейзажами, пока Таннер ехал по проселочным дорогам, почти не отвечая на ее болтовню. Они ехали почти час, машина забиралась все выше, пока не остановилась на площадке над озером Сонома.
— Лучший вид в городе, — сказал Таннер. — Идем.
Они вышли из машины, и Натали села на скамейку для пикника рядом с Таннером и уставилась на красный огненный шар в небе. Заходящее солнце протянуло размытые оранжевые и розовые пальцы к вершинам пихт внизу.
— Как красиво, Таннер.
— Одно из моих любимых мест.
— Понимаю почему, — улыбнулась Натали и повернулась к Таннеру. Он наблюдал за ней. — На что ты смотришь?
— На тебя.
Он провел пальцем по ее щеке, и его прикосновение отозвалось дрожью во всем теле. Он сидел достаточно близко, чтобы поцеловать ее. Если бы хотел. Если бы она позволила. Он придвинулся ближе, и сердце Натали заколотилось быстрее.
— Я тут думал кое о чем, — тихо сказал он.
— Хорошо. Мне записывать?
Она слегка отодвинулась, пытаясь увеличить расстояние между ними. Его смешок заставил ее улыбнуться, но когда он взял ее лицо в ладони и зарылся пальцами в волосы, ее улыбка растаяла.
— Сомневаюсь. — Он наклонился еще ближе, так что их носы соприкоснулись, его теплое дыхание завлекало ее мысли в места, не имеющие отношения к бизнесу. — Я считаю, что нам надо пересмотреть запрет на поцелуи.
— Считаешь?
Она потерялась в его смеющихся глазах. Совершенно, полностью, восхитительно потерялась.
— Считаю.
— Таннер, я не уверена. Я...
Низкий рык застрял у него в горле, когда он осторожно коснулся губами ее губ.
— Мышка, ты слишком много думаешь.
— Кто-то из нас должен.
— Иногда размышления переоценивают.
Таннер прижался к ее губам, сначала нежно, пока она не расслабилась и не начала отвечать. Не успела Натали понять, что происходит, как сдалась, растаяв в его объятиях, и поняла, что он прав.
Размышления определенно переоценивают.
Поцелуи Таннера зажгли внутри нее огонь. Она провела пальцами по его волосам, по крепкой спине и рукам, которые так осторожно держали ее. Его губы воспламенили чувства, готовые и способные толкнуть ее на опасную территорию.
— Таннер. — Натали оторвалась от его губ и перевела дыхание. — О боже.
— Да.
Он выдохнул и прислонился своим лбом к ее.
— Я все еще не уверена, что это хорошая идея.
Он отстранился немного, и его лукавая улыбка говорила, что ему плевать.
— Расслабься, Натали. Признай, что тебе понравилось. Я никому не скажу, обещаю.
Она закатила глаза и подалась к нему в объятия:
— Ты неисправим.
— Словарь.
— Да пофиг.
Натали счастливо вздохнула и провела пальцем по венам на его загорелой руке.
Таннер приподнял ее подбородок:
— И чтобы ты знала, этот поцелуй не был ошибкой. И первый тоже.
Она всмотрелась в его серьезное лицо:
— Ты уверен?
Он не ответил ей словами, просто снова заключил в объятия и целовал, пока все не перестало иметь значения. Наконец Натали поборола глупость и уперлась ладонями ему в грудь.
— Хорошо, я тебе верю.
— Пожалуйста, не увольняй меня. Я обещаю, что это не помешает моей работе.
Таннер переплел их пальцы, и