наш князь Святослав? А ведь она стала царицей, будучи дочерью не боярина, а трактирщика! Красота, отвага и хитрость её на трон возвели. Ты уже догадываешься, к чему я клоню, моя золотая?
– Догадываюсь, – вздохнула Меланья, – а вы уверены, что Евпраксия, став царицей, подарит каждой из вас по сто городов? За что ей быть вам признательной? С какой стати? Она решит, что вы её предали. Так оно, по сути, и есть. Вы, её подруги, сплели против неё заговор, своевольно решили её судьбу, разрушили её счастье. Разве не так?
– Вздор, – махнула рукой княжна, – она очень быстро поймёт в Царьграде, чем нам обязана! Я всегда с ней договорюсь, да и помирюсь, если что. А уж Василиса – тем более.
– Это верно, – кивнула мудрая девушка, – я с ней быстро договорюсь и сяду царицею на Дунае. Ты, дорогая княжна, бери себе хоть всё море синее с городами его портовыми, а вот я, чур, возьму города дунайские с виноградниками, рыбацкими деревеньками и торговлей! Дунай мне нравится. Он широкий. Не просто так Святослав столько воевал за него!
– А почему это ты отхватила себе Дунай? – вознегодовала Таисья, – сказала «чур», и он – твой? Так дела не делаются у умных людей! Надо кинуть жребий.
– Да вы лучше подеритесь, – хихикнула княжна Настя, – будет вам спорить на пустом месте! Сначала сделаем дело, потом решим, кому что достанется. Там всем хватит и городов, и золота, и земель! Империя – безграничная. Верно я говорю, Настасья Микулишна?
Сестра мудрой Василисы молча вздохнула. Видимо, ей хотелось чего-то большего, чем избыток и безграничность. Потом четыре Властительницы Империи с любопытством уставились на Меланью. Им было нужно знать, как она оценивает их замысел. Видя, что от ответа не отвертеться, босая праведница пожала плечами.
– Да, всё это интересно. Но вы забыли, зачем мы здесь собрались. Настенька, ты мне будешь читать псалом?
Девушки, сидевшие за столом, слегка удивились. Потом им стало смешно. Вдоволь насмеявшись, они опять поглядели на белокурую праведницу.
– Умеешь ты пошутить, – заметила княжна Настя, – но шутки – в сторону, Время дорого! Говори нам прямо, берёмся ли мы за дело?
– Конечно, прямо сейчас. Ведь я же тебе сказала, княжна – читай мне любую четверть, какая нравится.
Заговорщицы помрачнели. Впрочем, на губах Настеньки сохранялась слабенькая улыбка. Но вот княжна убрала с лица и её.
– Послушай, Меланья, – властно заговорила она, – ведь я же предупредила, что мне поперёк дороги стоять не нужно! Я очень добрая до тех пор, пока мне не вставляют палки в колёса. А ты сейчас это делаешь. И ты знаешь, к чему это приведёт, если не закончится? А к тому, что ты отправишься в монастырь! В далёкий, под Полоцк. До самой смерти. Я это устроить тебе смогу – может быть, не завтра, но через месяц. Клянусь тебе, моей власти на это хватит. Итак, выбирай, пожалуйста – монастырь или Даниил?
– Псалом, – был ответ. Настенька вздохнула и снова стиснула кулаки. На этот раз Василиса не стала вмешиваться. Её младшая сестра и Таисья также не собирались спасать Меланью от гнева пылкой княжны.
– Меланья, – строго произнесла последняя, – прикажи своей девке сбегать немедленно во дворец и позвать Филиппа! Он нам сейчас понадобится.
– Я правильно понимаю, что ты не выучила псалом?
Тут открылась дверь, и вошёл Филипп. Однако, княжна, которая полагала, что он находится во дворце и при этом жаждала его видеть, не удивилась и не обрадовалась. Лишь мельком скользнув по нему глазами, она опять уставилась на Меланью, поскольку та вывела её из себя уже окончательно, и никто иной не мог сейчас завладеть вниманием Настеньки. Между тем, мальчишка к ней подошёл. Глядя на Меланью, она чисто по привычке ему протянула руку, к которой он раболепно припал губами, после чего низко поклонился трём другим девушкам за столом и безмолвно замер возле хозяйки терема. Но Меланья снова слушала Настю, которая обратилась к ней теперь уже с такой речью:
– Думаешь, за тебя тётя Янка вступится? Жди, надейся! А ну-ка, встань, безобразница! Я сейчас запру тебя, как Евпраксию! В монастырь ты поедешь прямо из-под замка, шлюха босоногая!
– Княжна Настя! – вдруг ещё круче выказала ослиный свой нрав Меланья, сжав подлокотники кресла, – скоро тебя опять будут сватать какие-то короли и цари, а ты худощава! Это нехорошо. Наша тётя Янка считает, что у тебя есть глисты. Она поручила Филиппу в моём присутствии осмотреть твою заднюю кишку. Вставай, снимай юбочку!
Молодая княжна слегка подалась назад, гордо вскинув голову красоты необыкновенной. Её изящные брови приподнялись от недоумения, а глаза засияли ярче. Другие три заговорщицы просто молча переглянулись. Они не видели ничего необыкновенного в том, что Меланья сошла с ума в очередной раз и чёрт знает что придумала, но им трудно было понять, как ей удалось втянуть в этот вздор Филиппа. Настя, тем временем, проницательно наблюдала только за ним. Увидев, что он достал из кармана какую-то небольшую, тонкую палочку с заострённым концом, княжна обменялась взглядом с подругами и насмешливо улыбнулась.
– Осмотр задней кишки? – пожала она плечами, – прямо сейчас? Искать у меня глистов? О, что за нелепость!
– Дело государственной важности, – уточнила Меланья, – вставай и заголяй жопу.
Княжна была озадачена. Не сумев ничего прочесть в глазах ученика лекаря, она всё-таки удостоила взглядом босую пакостницу. Та важно сидела в кресле, чуть-чуть склонив набок голову с белокурыми волосамми и скрестив ноги. Такое мерзкое поведение княжну Настеньку разозлило.
– Ты, тварь бесстыжая, сучья дочка, совсем отбилась от рук? – фыркнула она, взбешённо царапнув стол длинными ногтями, – это уже ни в какие ворота не лезет! Знаешь, Меланья, придётся мне тебя отвести прямо сейчас к моему отцу, чтобы ты вернулась в здоровое состояние! Собирайся. Пойдёшь со мной во дворец. Ты просто безумна! Как можно было до такой дряни додуматься?
И княжна засмеялась, качая длинной ногой, закинутой на другую ногу. При этом она опять поглядела на своих девушек. Те, конечно, сразу же разделили её отличное настроение. В самом деле, Меланья на этот раз перегнула палку! Княжна права – это ж надо было додуматься до такого! Четыре барышни хохотали очень старательно и довольно быстро устали. Меланья молча ждала, когда они дохихикают. Это вскоре произошло, и все поглядели очень внимательно на княжну. Она улыбалась с прежним язвительным холодком, и её ответом на взгляды была всё та же угроза, кошкой разлегшаяся под тенью длинных ресниц. Но когда Меланья нетерпеливо топнула пяткой, княжна с внезапной усталостью приложила ладонь ко лбу, сверкнув изумрудиками на длинных и тонких пальцах.
– Что, неужели прямо сейчас? – спросила она опять. Но ответа не было. И тогда княжна поднялась, выразив улыбкой ленивое