— Мистер Корандо, — сказал Шторм, пожимая ему руку. — Мы уже встречались с вами на Большой Сахарной Горе. На свадьбе.
Корандо вздрогнул от неожиданности и посмотрел на Блейка. Тот легонько кивнул.
— Да, сэр.
Шторм улыбнулся:
— Ну вот, так я и думал. Отсюда мы пойдем пешком? Куда прикажете идти?
— А у вас хорошая память, полковник, — сказал Блейк. — Уверен, вы видели Альбина каких-то несколько секунд.
— А зачем?
— Простите, не понял?
— Зачем вы подослали ко мне Поллианну?
— Ах вот оно что! Так вы все знаете… — хмыкнул Блейк. — Вообще-то говоря, я метил не в вас. В то время вы не представляли для меня интереса. Ваш брат Майкл — ют за кем мы охотились. Мы даже сумели их свести — но тут вы спутали нам все карты.
— Ну, раз уж разговор пошел начистоту, объясните, зачем вам это понадобилось?
Блейк объяснил. И еще прежде, чем он закончил свой рассказ, Шторм в очередной раз пожалел о так неосторожно данном обязательстве защищать брата. Похоже, здесь, в Черном Мире, Майкл превзошел самого себя.
— А теперь о Теневой Линии, — сказал он, стараясь не обращать внимания на сотни провожавших их любопытных глаз. — До какой степени мне позволено вмешиваться в местные дела? Я уже знаю от Кассия, что вы исключаете возможность прямых ударов в районе Сумеречного Города, а также боевые действия по эту сторону Края Мира.
— Все это должно выглядеть как война Блейка с Мичемами, а не Эджворда с Сумеречным Городом. Мы стараемся подчеркивать такое различие. И мирное население не должно пострадать.
Шторм окинул Блейка циничным взглядом и понял, что человек этот подразумевает именно то, что он сказал. Это его удивило. Когда ему последний раз приходилось работать на совестливого человека? Кажется, никогда.
Гуманные порывы Блейка могли привести к неоправданным потерям.
— Вы мне не ответили.
— Я не доставлю вам больших хлопот. Я не генерал и готов это признать. Но Совет Директоров вряд ли займет такую же позицию — ваш полковник Вальтере это уже понял. Они не хотят делать машины для использования не на производстве. Наверное, думают, что вы станете воевать в пешем строю.
— Какой процент акций вы контролируете?
— Тридцать восемь процентов. А что?
— Среди директоров есть ваши люди?
— Обычно я могу найти к ним подход.
— Вы назначите меня своим представителем на время боевых действий?
— Простите?
— Одним из моих условий было пять процентов голосующих акций и место в Совете Директоров.
— Оно было отвергнуто. Единогласно, могу добавить.
— А где моя штаб-квартира?
— Позади депо. В старом ремонтном ангаре. Куда это вы собрались?
— Хочу забрать свои игрушки и податься домой. Контракта нет, и я зря теряю время.
— Домой? Полковник Шторм… Вы это серьезно? Хотите нас бросить?
— Еще бы не серьезно, черт побери. Или все будет делаться по-моему, или вообще никак. Я не Галахад и не Робин Гуд. Я — бизнесмен. Бухгалтеры подсчитают, сколько вы мне остались должны за транспорт, включая техобслуживание. Неустойку, так и быть, я с вас взыскивать не стану.
— Но…
— Или вы хотите попробовать на прочность ваш антиметеоритный экран? Посмотреть, устоит ли он под главным калибром тяжелого крейсера?
— Мы считали этот пункт несущественным.
— В контракте не было несущественных пунктов, мистер Блейк. Вам представили контракт и предупредили, что его можно либо принять, либо отвергнуть. На этом рынке командует продавец. Вы ведь армию нанимаете, а не какого-нибудь выжившего из ума зверобоя со Старой Земли. Вы хоть представляете, во что обходится содержать дивизию в готовности, даже в мирное время? Так вот, победит Легион, проиграет или закончит войну вничью, но он получит пять процентов, отсрочку платежей на двадцать лет, покрытие всех расходов, гарантии возмещения поврежденной техники…
— Сказать честно, полковник Вальтере говорил то же самое. Но мы надеялись…
— Найдите кого-нибудь другого. Вот ван Бреда Колффс ищет работу. Но он возьмет ненамного дешевле.
— Полковник, вы нас убедили. Без вас нам не обойтись. Совет Директоров поплачет, но деваться ему некуда. Из-за их возни мы уже непозволительно отстали.
— У меня нет времени на эти игры, мистер Блейк.
— До этих кретинов уже стало доходить. Они видят, что Теневая Линия ускользает у них между пальцев, как сухой песок. И хотят вернуть утраченное. Так что вы можете нас нагреть и на больше.
Шторм видел, что Блейк едва сдерживает злорадство. Чувствовалось — в Совете Директоров ему приходится несладко.
Он понял почему, когда его представили этой шайке старых разбойников в креслах. Каждый рад был бы поставить подножку такому сопляку, как Блейк, только за то, что он так рано получил власть.
Там Шторм повторил свое выступление разгневанной примадонны, после чего с решительным видом удалился. А после часа жарких дебатов к нему вышел Блейк, чтобы сообщить: его компаньоны приняли контракт с достоинством девственницы, смиряющейся с неизбежным изнасилованием. Шторм вернулся в кабинет, лишь чтобы напомнить, что случилось с клиентами, нарушившими контракт с кондотьером. Бандитские глаза директоров светились гневом. Шторм знал — они так и не сдались окончательно.
Казалось бы, какое ему до этого дело? Но он уже не мог игнорировать свое предчувствие. Черный Мир — это их погибель. Последняя страница его истории будет написана на этой адской планете. Так какая разница, что будет за контракт?
Крепость — вот что важно. Даже если весь Легион найдет здесь смерть без воскрешения, останутся люди в Крепости. Отставники, женщины и дети, нуждающиеся в поддержке. Остается лишь надеяться, что Маус справится с астероидом. Да, отдать такую империю в руки мальчика…
Он вошел в апартаменты, приготовленные для него адъютантом. Следом трусили Гери и Фреки, вороноящеры, нахохлившись, провожали его взглядом закрытых колпачками глаз. Разгуливая по комнатам, он заиграл на кларнете «Чужака на берегу». Он играл снова и снова, каждый раз все печальнее. Шторм валился с ног от усталости, но был слишком взвинчен, чтобы отдыхать. Мысли беспорядочно перескакивали с одного на другое, словно рыбка, мечущаяся по аквариуму в поисках несуществующего выхода.
Бедная Поллианна. Что из нее сделали — а она ведь еще совсем молодая. Наверное, этот Фрог был крепкий орешек. Нужно сказать Маусу — пусть отправит ее домой. Нет ей смысла продолжать эту игру.
Бедный Люцифер. Им играли, как пешкой. Как бы не исчезло теперь его поэтическое зрение. Даст Бог, мальчик теперь вспомнит о своем таланте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});