научиться угадывать ее мысли. Знать, о чем она думает. Читать ее так, как она читала меня. Когда мы добрались до ее дома, она провела меня в свою спальню, даже не дав мне времени осмотреться, и усадила на кровать.
– Я принесу что-нибудь, чтобы приложить к твоему глазу. Скоро вернусь, – сказала она.
Я оглядел ее комнату – стены были увешаны страницами из киносценариев и плакатами с фотографиями актеров и актрис. Ее книжная полка была целиком уставлена блокнотами, и я был готов поспорить, что каждый из них заполнен до последней страницы.
Слова давались ей так легко. Моих мыслей не хватило бы даже на одну тетрадь, не говоря уже о десятках.
Шей вернулась с теплым полотенцем и приложила его к моему лицу. Я вздрогнул, но спустя минуту почувствовал, как боль становится слабее.
– Раньше ты часто дрался, – прошептала она, нежно касаясь моей щеки. – Когда был младше.
– Ага.
– Люди, наверное, считали тебя злобным дикарем, но ведь ты дрался только с теми, кто запугивал других… я всегда это замечала.
– Ты замечала мои драки?
– Я заметила все в тебе, – призналась она, и мое обледеневшее сердце немного оттаяло.
Когда она была рядом, это случалось часто.
– Эрик рассказал мне о случившемся. Это было очень смело с твоей стороны.
– Это было глупо. Я мог потерять роль в спектакле. Я поставил под угрозу свой выпускной.
– Да, это было глупо, но глупые поступки тоже могут быть смелыми. Эрик не хотел, чтобы люди знали о его ориентации.
– Поэтому вы расстались?
Она кивнула.
– Я давно об этом знаю. А ты?
Я пожал плечами.
– Я догадывался, но никогда об этом не упоминал. Это не мое дело, и никак не меняет того, что он один из самых важных людей в моей жизни.
– Вау.
Она медленно выдохнула и села на кровать, скрестив ноги. Она снова смотрела на меня этим взглядом, а мое сердце?.. Оно превратилось в лужу.
– Пенни за твои мысли, – сказал я.
Раньше моя мама часто использовала эту фразу.
– Я просто… ты… – она вздохнула. – Ты совсем не похож на того человека, которого я годами представляла у себя в голове.
– Я каждый день ловлю себя на той же мысли – только о тебе.
– Если бы тебе нужно было описать меня всего одним словом, какое слово ты бы выбрал? – спросила она.
Нет ничего проще.
– Хорошая.
Она приподняла бровь.
– Хорошая? И все?
– Да. Хорошая. Ты добра ко всем на свете, даже к тем, кто этого не заслуживает, – например, ко мне. Ты уделяешь время тому, чтобы заглянуть в души людей и изучить их с разных сторон. Ты терпелива. Это второе слово, которым я бы тебя описал. Ты не заставляешь людей становиться такими, какими, по твоему мнению, им следует быть. Ты просто даешь им возможность быть настоящими.
– Вау… – она прижала руку к груди. – Это самая приятная вещь, которую можно услышать от заклятого врага, – пошутила она.
Я хмыкнул.
Я не твой враг, Цыпа. Ни в коем случае.
– А что насчет меня? Какое слово мне подходит? – спросил я.
– Хороший, – повторила она.
– Повторюшка.
– Возможно, но это правда.
Я расправил плечи.
– Я слышал о себе много разных слов, но слова «хороший» среди них не было. – Я окинул взглядом ее книжный шкаф, уставленный блокнотами. – Ты действительно их используешь?
– Да. Все это – портфолио с описанием людей, которых я знаю. Эти записи помогают мне придумывать героев для моих историй.
Я приподнял бровь.
– А обо мне ты писала?
Она покраснела.
– Может быть, немного.
– Можно почитать?
Она рассмеялась.
– Ни в коем случае. Можно вопрос?
– Давай.
– Почему мы друг друга ненавидели?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Может, потому, что мы были слишком глупы, чтобы смотреть правде в глаза.
– А в чем заключается правда?
Она придвинулась ближе, нежно прижавшись к моим губам.
Наше дыхание смешалось. Ее вдохи принадлежали мне, мои выдохи – ей.
Я приоткрыл рот и провел языком по ее губам.
– Правда в том…
Она прервала меня поцелуем. Ее язык скользнул мне в рот, а я подхватил ее за бедра и поднял в воздух. Она обхватила меня ногами, и с каждой секундой наш поцелуй становился все глубже и глубже. Клянусь, я мог бы провести вечность, прижимаясь к ее губам и наслаждаясь ее вкусом.
Моменты, когда ее губы касались моих, были лучшими моментами моей жизни. Ее поцелуи были на вкус как лимонные леденцы, Sour Patch Kids[32] и Skittles.
Боже, я обожал ее сладкие поцелуи. Мне нравилось, как ее язык скользит по моей нижней губе, прежде чем она приоткрывает рот, чтобы пропустить меня внутрь. Мне нравилось, как ее руки прижимались к моей груди, пока мои спускались вниз по ее пояснице. Мне нравилось, как она тихонько стонала в мои губы. Мне нравилось, как ее позвоночник изгибался от моих прикосновений. Мне нравилось, как я трахал ее своим языком и она трахала меня в ответ.
Я отстранился и посмотрел ей в глаза. Я хотел большего. Я хотел попробовать ее, исследовать ее. Я хотел питаться ее телом и ее душой.
– Могу я?.. – спросил я, как чертов неопытный дурак, но мне было плевать.
Если я и собирался быть дураком, то это того стоило.
– Да. – Она кивнула и перебралась с моих колен на кровать.
Мне нравилось раздевать ее, наблюдая за тем, как ее глаза расширяются от предвкушения. Мне нравилось, как она жаждала, чтобы я взял все под контроль, но, черт возьми, еще больше мне нравилось, когда она сама мной управляла. Мне нравилось, как она дрожала от моих прикосновений, пока ее глаза говорили мне не останавливаться. Мне нравилось, как мои руки дрожали на ее коже, пока мое сердце велело мне продолжать…
Продолжать чувствовать…
Мне нравилось, когда я раздвигал ее ноги и ласкал ее языком, а она стонала от удовольствия. Мне нравилось, когда я начинал подниматься, чтобы поцеловать ее в губы, а она тянула меня обратно, и я возвращался к своему любимому десерту. Мне нравилось, как она поднимала бедра, пока мой язык кружил вокруг ее клитора. Мне нравилось, когда она говорила мне двигаться сильнее и глубже, пока я трахал ее языком. Я любил ее вкус. Она была такой влажной, и это – моя награда, полученная за хорошо выполненную работу.
Ее стоны становились все сильнее и сильнее, мои пальцы трахали ее быстрее и глубже, мой язык входил и выходил из нее, ласкал ее клитор, дразнил каждую ее частичку, пока