И вот однажды, когда Рекса в очередной раз поднял на своих крыльях друг, а скучный техник включил ток, Рекса передернуло от резкого удара. Ему даже показалось, что он вскрикнул, но это кричала женщина, которая повсюду сопровождала его.
– Ты с ума сошел! Сколько ты поставил?! – набросилась она на техника.
– Да все в порядке! Семь единиц – смотри!.. Я сам… это… удивился… Всего семь единиц, а он вон как дернулся!
Они снова повторили, но уже с меньшим импульсом, и, тогда Рекс впервые почувствовал, как вибрируют его мышцы. Оказалось, они у него есть!
Больше в этот день никаких процедур ему не проводили, а сразу вернули в палату, куда потом до самого вечера заглядывали люди в белых халатах. А двое с уже знакомыми голосами присутствовали при вечернем кормлении.
– Смотри, это похоже на гримасу…
– Да ну, это уж слишком. Тебе прямо все сразу подай, и энцефалограмму положительную, и гримасы…
– Нет, ну давай попробуем… Агнета, снимите с челюстей степлеры… Так… А теперь подавайте ему ложку, так!
– А ведь ты прав, это гримаса! Это правда гримаса! Мимика! У него работает мимика!
День ото дня волнение и суета вокруг Рекса усиливались, и он это чувствовал. Наверх его стали возить ежедневно, и там, подбадриваемый электрическими разрядами, он пытался двигать конечностями, а крылья и лапы друга совершали плавные движения, заставляя самого Рекса тянуться за ними до проблесков боли, о которой он прежде ничего не знал.
Рядом с ним все чаще произносили слово «тонус», а позже появились и другие слова: «перспектива» и «прогресс».
66
Филдс первым спустился во двор замка и, посмотрев на низкие облака, негромко выругался. В этом ущелье редко показывалось солнце и постоянно моросил дождь. Особенно после обеда.
Утром вроде ничего – красивый восход, чистый воздух и все такое, потом появлялись первые облака и где-то до половины десятого утра было еще терпимо, но потом облака смыкались, чернели и почти ложились на замок, так что иногда нельзя было разглядеть даже смеющуюся обезьяну на его шпиле.
Ну что за глупая идея поместить на шпиль обезьяну?
«Хозяин считает, что таким образом он посмеялся над своими врагами», – высказал как-то свое предположение Торнтон. Тот еще философ.
Иногда хозяин уезжал из замка вместе с Робином и оставлял его за старшего. Тогда, немного выпив, Торнтон становился разговорчивее и не пытался никого пугать. Правда, на другой день он мог приказать повторить все, что сказал лишнего, и поначалу Филдс, по глупости, честно вспоминал и рассказывал, после чего Торнтон угрожал ему ножом для чистки рыбы и требовал, чтобы тот все забыл.
Позже Филдс поумнел и стал говорить: сэр, в этот раз вы были немногословны. И, выдержав нетвердый, «после вчерашнего», взгляд Торнтона, убирался в свой маленький кабинетик, зная, что пару часов шеф будет занят только аспирином и чаем с лимоном.
Из двери служебного выхода, пряча в кулаке сигарету, появился Мартин. Он курил, поглядывая по сторонам – хозяин не одобрял курения. Правда, в своих комнатах дымить не возбранялось, тем более что вентиляция в подвале была хорошая, а именно там располагались жилые комнаты низшего звена.
Торнтон жил в наружных ярусах, и по слухам, ходившим среди рядового состава, в его апартаментах было большое окно. И у Филдса тоже, как говорили, имелось окно. Но зато в подвале были огромные вентиляционные короба, в которых удобно было прятать выпивку.
– Привет, Мартин, – первым поздоровался Филдс, хотя его должность считалась выше. Мартин был главой отдела, а Филдс, если требовалось, замещал самого Торнтона.
– Привет, Филдс, – отозвался Мартин, хотя по правилам следовало говорить «мистер Джармен». Но кто следовал правилам в этом сыром замке?
– Пил ночью?
– А ты мне что, опохмелиться дашь?
Мартин достал герметичный портсигар, сунул в него недокуренную сигарету и убрал портсигар в карман.
– Посмотрим, как пойдет, может, и угощу, – сказал Филдс.
– Смелый ты.
– Я не смелый, я оптимизированный трус.
– Это как? – уточнил Мартин и, поежившись, поднял воротник плаща.
– Я боюсь ровно настолько, насколько это нужно для выживания.
– Не понял, но все равно здорово. Ну что, поедем?
– Поедем, – сказал Филдс и направился к ожидавшей на стоянке машине.
– Хочешь повести? – спросил он, открывая дверцу.
– Уф-ф, – выдохнул Мартин. – Нет, не хочется.
– Значит, пил ночью, – констатировал Филдс, садясь за руль.
Они пристегнулись, Филдс завел мотор и повел машину за ворота, понемногу прибавляя скорость и прислушиваясь к стуку мелких камешков по днищу автомобиля.
– Это непорядок, Мартин, ночью служба безопасности не должна пьянствовать, она должна спать, – произнес Филдс, глядя на часовых у ворот в зеркало заднего вида.
– И кто же у нас ночью спит?
– Служба охраны, – сказал Филдс, кивая на высокую скалу, где находился один из пунктов контроля.
– Ну разве что они, – пожал плечами Мартин и стал смотреть на проносившуюся мимо каменную стену. От быстрого мельтешения камней, трещин и обнаженных корней его замутило.
На бетонном столбе на склоне мигнул датчиком сканер безопасности, Мартину показалось, что машина после него пошла как-то мягче.
– Вот так проехали и покатили по своим делам, – проговорил Филдс.
– И чего?
– А того. «Крот» может точно так же мотаться в город…
– Это не моя тема.
– Не твоя. Но заниматься ею все равно придется. Вон хотя бы радиозонды поставить, чтобы передачи пеленговать…
– Радиозонды – дело хорошее, но с их установкой намучаешься. Для этого специалисты нужны.
– Специалисты для хозяина не проблема.
– Ну и чего нам тогда переживать?
– А того, что их сначала нужно найти, проверить, прощупать. Хозяин абы кого в замок не пустит.
– Значит, вся работа на меня?
Мартин со страдальческой миной посмотрел на Филдса.
– Не только. Технический отдел и слежку тоже пристегнем.
– Они будут халтурить, и вся работа на меня ляжет…
– Ну, значит, ляжет. Если не сможешь их заставить – ляжет, Мартин! – начал раздражаться Филдс. Его на этот разговор никто не уполномочивал, но если бы не удалось пристегнуть к поиску «крота» Мартина, вся работа свалилась бы на него, Торнтон давно на это намекал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});