что она не совсем та.
— Обложка та же, но вы только посмотрите, как она криво лежит и едва держится. Какой‑то шибко умный хрен заменил содержимое, — сразу поняла Мила как именно её провели.
— Хватит! Я прекрасно понимаю, что произошло. Вам мало издевательств, вы ещё и книгу испортить посмели!
На этом преподаватель выгнал Милу, а сам… сам направился к ректору.
***
— И тут он мне говорит, что зря, наверное, пришёл.
— Раз я стою здесь, то утверждаю — он действительно пришёл зря, — угрюмо буркнул Найтэ, и Олаф фон Дали тут же нервно усмехнулся.
— Ценю вас за ваше оригинальное чувство юмора, вот только оно снова ничуть не уместно. У меня на столе вообще-то лежит докладная, в которой чёрным по белому написано, что кто-то действительно проник в библиотеку, надругался над книгой, а после решил скрыть свою деятельность.
— И что с того?
— Вообще-то это значит, что объяснения лер Свон имеют под собой основу и применить к ней все желаемые меры наказания уже нельзя.
— Вы так серьёзно говорите, как будто бумага разучилась гореть, — с презрением фыркнул Найтэ и тут же удостоился мрачного взгляда своего ректора.
— Бумага не разучилась гореть ровно так же, — сквозь стиснутые зубы начал отвечать Олаф фон Дали, — как наш новый библиотекарь распускать язык. Из-за своего страха, как бы не произошло событие посерьёзнее, причём такое, в котором его обвинят, он начал всем и вся рассказывать о том, что обнаружил. И только потом, благодаря дружескому совету, написал вот эту вот докладную.
Пухленький и короткий палец Олафа фон Дали несколько раз постучал по лежащему перед ним листку. Лист из-за этого немного съехал в сторону и помялся, но ректор не обратил на это внимание. Будь у него на то возможность, он бы эту докладную уже скомкал в плотный комок и действительно бы сжёг в камине.
— Хорошо, — устало вздохнул Найтэ. — И что там написано?
— Что, когда библиотекарь осматривал книгу, клей был ещё свежим.
— А сейчас уже нет? Не свежий клей?
— Использовался сок адолового дерева.
— Редкая вещь, — цокнул языком Найтэ.
— Вот-вот. Поэтому не будь преподаватель так рассержен на лер Свон, что сразу отвёл её в библиотеку, то уже никто ничего не заметил бы. Клей успел бы засохнуть. Ведь сами понимаете, покуда до меня донесли бы про непотребство, покуда я бы распорядился провести проверку, покуда разбирательство бы произошло… А тут всё своевременно. Или несвоевременно.
— Несвоевременно, но продолжайте, — потребовал Найтэ и, решив, что не хочется ему стоять, сел в кресло напротив Олафа фон Дали.
— В общем, преподаватель ничего не понял и с воплями на лер Свон покинул библиотеку. Он решил, что это она книгу испортила так, что обложка открепилась. А вот наш новый библиотекарь отчётливо помнил, как он эту книгу в последний раз выдавал. И именно что лер Свон. Всё было целёхонько и возвращала она книгу целёхонькой. Поэтому он удивился, начал осматривать «Трактаты о философии» и сразу понял, что ничего-то студентка не выдумала. Содержимое книги действительно было ненадолго подменено. Кому-то понадобилось вытащить блок страниц и на время заменить их на свои.
— Хм. Я бы мог сделать предположение, что в последний раз книга выдавалась отнюдь не лер Свон, но раз библиотекарь в этом убеждён… Он ведь не на одну свою память полагается?
— Вы правы.
— Тогда, — тут Найтэ постучал кончиками пальцев по подлокотнику, прежде чем сделал вывод. — Тогда мне неприятно такое говорить, но получается, что возникшее беспокойство оправданно. Кто-то действительно тайком посмел взять книгу.
— Вот-вот. И это никак не даёт мне покоя, кто же это у нас пронырливый такой?
— И умный, — вставил своё слово Найтэ. — Клей ведь правильный подобран. Когда сок адолового дерева застывает, он уже не поддаётся анализу. Никто и никогда не узнал бы наверняка, в какой момент обложка и страницы соединились друг с другом. Более того, для каверзы место тоже выбрано идеально. В библиотеке так много маршрутов студентов пересекается, что вычислить одного из них невозможно.
— Увы, увы, — грустно вздохнул ректор, и на некоторое время в кабинете повисло молчание. Оба мужчины задумались, но первым подал голос именно Найтэ. Он спросил:
— А кто с сентября по настоящее время эту книгу брал, это удалось узнать?
— Двенадцать человек. Причём одиннадцать из них книгу в последние семь дней брали. Все они, как уже доподлинно известно, готовились к докладам по языкознанию, — сообщил Олаф фон Дали. — Хорошо ещё, что трём из этого списка хватило сообразительности не выписывать в свои записи такие странные цитаты. Они сами в этом признались, так как кто‑то знал сеттский язык, кому-то друзья подсказали убрать из доклада столь скользкий момент.
— А оставшиеся восемь студентов? — хмурясь, уточнил Найтэ.
— Двое просто не сочти книгу полезной для своего доклада. Ещё шесть воспользовались ею, но их интересовала другая эпоха. Был заменён определённый блок страниц, поэтому отличилась у нас исключительно лер Свон. Хотя, задумка может являться не только происками относительно неё. Как понимаете, разные студенты эту книгу для чтения брали.
Найтэ согласно кивнул и, сцепив пальцы в замок, ненадолго уставился поверх них за окно. Он напряжённо думал отчего такая ситуация произошла и отчего именно тогда, когда ничего подобного никак не хотелось бы.
— Нужно как-то замять событие, — наконец, сказал он. — Про доклад лер Свон сейчас на каждом шагу слышно, но если к шумихе прибавится факт, что не её здесь вина, то в академии станет крайне беспокойно. А нам ни к чему такое в преддверии приезда оравы светлых эльфов.
— Их не орава, а всего пять, — буркнул Олаф фон Дали, прежде чем сообщил самое главное. — И они уже подъезжают к Вирграду.
— Чтоб им сдохнуть! — тут же в голос ругнулся Найтэ. — Они что, по мою душу на перекладных мчались?
— Быть может, быть может, — виновато развёл руками Олаф фон Дали. — Но вы сейчас что-то про лер Свон говорили, давайте сперва на эту тему разговор закончим.
— В общем, я предлагаю отстранить её от учёбы где-нибудь эдак на неделю, а вопрос с докладной можно решить установкой энергобарьеров в библиотеке. Причём такие энергобарьеры нужно возвести, чтобы если кто-то даже просто близко подошёл к ним, а уже отпечаток ауры остался.
— Как вариант, — поджал губы Олаф фон Дали с недовольством, но никакого более лучшего решения в голову ему не пришло, а потому он посопел-посопел и отдал распоряжения.
***
— Знаешь, в это сложно поверить, — твёрдо сказал Саймон, и Мила от его слов едва сдержала так и желающие потечь