Читать интересную книгу Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов

Гельмут Пабст (зима 1942–43 годов):

«У каждого на линии фронта — новое зимнее обмундирование. Это типичная для немцев забота о том, чтобы были сменные брюки и куртка защитного серого или белого цвета. В них так много карманов, шнурков и пуговиц, что требуется некоторое время, чтобы достать что-нибудь. В комплект входят меховые ботинки, муфты, шерстяные шлемы и капюшоны. Теперь мы от всего защищены».

Фриц Бельке, 58-й пехотный полк вермахта, Ржев. 20 ноября 1942 года:

«Переход на зимнюю форму одежды в ротном обозе.

Я тоже плетусь с огромной кипой зимних вещей к блиндажам. Немедленная примерка этих, с тоской ожидаемых предметов одежды, вызывает всеобщее удивление и глубокое удовлетворение, и рождественское чувство: хорошая, на вате, верхняя одежда, с изнанки на белом или сером, с капюшоном, со шлемом на голову, рукавицы с манжетами и к тому же хорошие немецкие фетровые сапоги лучше, чем русские Walinkis, такого хорошего никто не ожидал. Теперь может приходить зима».

Далее Фриц Бельке упоминает о том, что как только судьба стала к нему добра и 21 января его перевели в обоз, ему пришлось сдать хороший зимний костюм и вновь остаться «скудно одетым». Справедливо, ничего не скажешь.

Что же касается «хороших фетровых сапог», которые были лучше, чем русские Walinkis, то речь идет о введенных в немецкой армии кожано-войлочных сапогах типа бурок. Голенища их изготавливались из светлого войлока с кожаными полосками по швам. Утепленные зимние сапоги имели серо-зеленый текстильный мех и кожаные головки с войлочной прокладкой, но бывали и на натуральном меху (овчине). Правда, такая, действительно хорошая обувь, не всегда попадала в руки тех, кому предназначалась. Бывало и по-другому.

«На днях фашистские транспортные самолеты, которые продолжают свои ночные полеты, сбросили нашему батальону очень ценный груз, — вспоминал участвующий в окружении гитлеровцев под Сталинградом Мансур Абдулин. — Сапоги утепленные. Или лучше их назвать «бурки», на кожаной подошве, с кожаными головками валенки. Удачно сшиты: теплые и сырости не боятся. Для такой погоды, как сегодня, это лучше, чем наши валенки. Мы все с превеликим удовольствием хорошо обулись. А фрицы злились, что их бурки достались нам. Ночами кричали: «Рус, отдавайт валенки, возьмить автоматы!». У нас и автоматов было немецких полным-полно, и патронов к ним сколько хочешь».

Кстати сказать, разместившаяся в захваченной части Сталинграда осенью 1942 года германская комендатура начала свою деятельность с того, что объявила мобилизацию женщин для работы в немецких госпиталях и сдачу населением теплой одежды и обуви для германской армии. И вновь, уже традиционно, еще больше, чем немцам, страдать от зимних холодов приходилось их союзникам.

Уже поздней осенью 1942 года личный состав румынской армии носил летнее обмундирование. Командиры объявили своим подчиненным, что в ближайшее время получение зимнего обмундирования не предвидится, объясняя это тем, что «базы снабжения находятся в глубоком тылу, а часть обмундирования уничтожена бомбардировкой советских самолетов». Впрочем, одеваться тепло самим румынским офицерам зачастую не могли помешать никакие русские бомбардировщики.

«Передо мной стоят два джентльмена в высоких зимних румынских шапках. Это командиры двух подчиненных мне румынских рот, — пишет в книге «Солдаты, которых предали» командир одного из окруженных в Сталинграде немецких батальонов Гельмут Вельц. — Их окутывает целое облако одеколона. Несмотря на свои усы, выглядят они довольно бабисто. Черты их загорелых лиц с пухлыми бритыми щеками расплывчаты. Мундиры аккуратненькие и напоминают не то о зимнем спорте, не то о файф-о-клоке или Пикадилли: покрой безупречен, сидят как влитые, сразу видно, что шили их модные бухарестские портные. Поверх мундиров овчинные шубы. Спускаемся по склону обрыва, и вот уже стоим среди румын. Кругом, как тени, шныряют исхудалые солдаты — обессиленные, усталые, небритые, заросшие грязью».

«Маленькие партизаны»

Примечательно, что по штату в каждой пехотной дивизии вермахта помимо хлебопекарной роты, скотобойного взвода и других подобных подразделений, был даже подвижной механизированный мини-мясокомбинат с коптильным цехом и машинами для изготовления сосисок, а вот банно-прачечного отряда (как в нашей) не имелось. Возможно, и поэтому тоже немецкая армия в течение всей войны страдала от сыпного тифа и другой инфекции.

Так, в одном из секретных приказов по 9-й армии (группы армий «Центр») от 15 декабря 1942 года констатировалось: «В последнее время в районе армии количество заболевших сыпным тифом почти достигло количества раненых». И это не случайно: основными переносчиками сыпняка являются вши, а жилые помещения противника буквально кишели этими паразитами, о чем оставлено немало свидетельств как наших солдат и офицеров, так и собственно немцев.

Не служившая в германской армии, но хорошо проникшаяся в суть проблемы и несколько месяцев прожившая практически на линии фронта в небольшом венгерском городке, автор книги «Женщина и война» Польц Алэн пишет в ней: «К тому времени я уже так хорошо разбиралась во вшах, что знала, где самка, где самец, какая собирается отложить яйца, какая — сытая, а какая — голодная. Когда-нибудь я опишу, что такое вши. Пока, в двух словах, скажу только, что вошь бывает головная, платяная и лобковая. Лобковая вошь живет в волосяном покрове в подмышках и на лобке, платяная — в одежде, а головная — в волосах на голове, о чем говорит и ее название. Если у вас все три разновидности, сколько не ищитесь, они все равно будут вас грызть. Нам советовали намазаться керосином. Мы так и сделали. Вши как были, так и остались, а керосин еще беспощаднее разъедал кожу, да и запах от него был отвратительный. О мытье, конечно, и речи быть не могло».

Участник долгих боев подо Ржевом Фриц Бельке свое знакомство с «маленькими партизанами» описал и подробно, и эмоционально:

«Найти, поймать и уничтожить вражеского господина особо кровожадного рода — вошь — становится длительным занятием. В складках одежды они нашли себе приемлемое место. Резервная армия гнид ожидает своего часа. Она тотчас заменит кровавые потери на поле боя между ногтями больших пальцев. Уничтожение вшей посредством кипячения одежды в этих условиях невозможно и также бесполезно, — некоторые все равно выживают. Также поставляемое средство против вшей «Russla-Puder» не наносит им никакого вреда. Не только их опасность, как переносчиков устрашающего сыпного тифа, принуждает действовать каждого мужчину, но и их ползание, царапание и заметное оживление, когда из холода попадаешь в теплые обстоятельства. Пример этому рассказывает один из камрадов:

«В феврале 1942 года из мужчин нашей дивизии была образована труппа варьете. Она должна была вытащенным с передовой на короткое время воинам доставлять радостные минуты. В Малахове, где также находились боевые позиции 18-го и 58-го полков, нашли для представления большое, хорошо натопленное помещение. Солдаты расселись на дощатом полу плотно друг к другу. Актеры давали самое лучшее и интересное, и маленькие зверьки оживились. Сначала то тут, то там начали тайком почесываться; вши закопошились сильнее, никто не мог больше выдержать, каждый чесался, отирался и энергично бил вшей. Кто-то первый снял гимнастерку, ну, теперь больше не было препятствий, полетели гимнастерки и брюки, с обнаженными телами все мужчины вышли на охоту на вшей — представление продолжалось».

Методы борьбы со вшами у солдат немецких практически не отличались от методов солдат советских, что, впрочем, и понятно, поскольку в данном случае враг был один, общий.

«У всех на фронте завелись вши, — вспоминал Бенно Цизер. — В конце концов мы привыкли к этим паразитам и только изредка устраивали на них облаву. В одном случае нам пришлось кипятить нижнее белье, чтобы уничтожить паразитов. Но у всегда изобретательного Шейха была идея получше. Он попросил у водителя канистру бензина и замочил в нем свое белье. Результат был феноменальный, и после этого мы все последовали его примеру».

Вши преследовали «нибелунгов» и когда тем суждено было попасть в плен, причем безразлично чей — к «Иванам» или их более «цивилизованным» союзникам. Вот только два из воспоминаний немецких солдат, посвященных этой теме. Одно принадлежит сбитому над Каспием стрелку-радисту немецкого бомбардировщика Клаусу Фритцше (лагерь для немецких военнопленных под Сталинградом, ноябрь 1943 года), другое — пехотному солдату вермахта Генриху Метельманну (лагерь для немецких военнопленных Флоренс-Кэмпф США, штат Аризона, апрель 1945 года).

Клаус Фритцше:

«Не знаю, соответствует ли перевод смыслу немецкой фразы, но суть дела в том, что миллионы вшей скоро утащат нас, куда они хотят. Нередко вечером сидим, ищем вшей в одежде, правда, не ищем, а собираем. Идет соревнование, у кого успеха количественно больше. Перед началом основной охоты суем руку под мышку, сжимаем кулак, приближаем к свету и открываем его. Чемпион тот, у кого число схваченных вшей больше.