– Вы не думаете, что смерть нашей сотрудницы и стрельба как-то связаны между собой?
Белоключевский отрицательно покачал головой, потом подумал и пожал плечами. Дух противоречия овладевал им все сильнее.
– Макс, дай мне сигарету, – попросила Дунька. – У меня кончились. Я курю целый день.
Громов вытащил пачку и положил перед ней. Сигарету не достал и прикурить не дал – видимо, знал, что Дунька тоже не станет прикуривать от чужой зажигалки, как и Лиза. Белоключевский несколько раз пробовал поднести Лизе зажигалку, и всегда это кончалось скверно – она отталкивала его руку, косилась и выуживала из кармана свою.
Дунька прикурила и поморщилась:
– Ужас, какие крепкие! Как вы такие курите?! Белоключевский посмотрел.
Опять «Данхилл». Фиона курит «Данхилл», и этот тоже! Сговорились все, что ли! Права была Лиза, окурки – никакое не вещественное доказательство. Можно смело выбрасывать пузырек из-под но-шпы в помойку.
– Я спрашивал у своих ребят, что там с этим трупом в гараже, – сообщил Громов доверительно, – но пока ничего не известно. Главное, как ее занесло-то туда! Я понятия не имел, что Лиза на даче живет, я все время думал, что в Москве, а Светка, выходит, знала!
– Выходит, знала, – согласился Белоключевский.
– И следов никаких, – продолжал Громов. – Мне сказали, что так и не нашли следов-то!
– Так и не нашли, – согласился Белоключевский. – Впрочем, я точно не знаю.
– И мотивов никаких, – продолжил Громов задумчиво. – Кому надо было ее убивать? Зачем?
– А экспертизу, – спросил бывший олигарх, – делали?
– Наверняка делали.
– А результаты? Не знаете? Громов пожал плечами:
– Нет. Я только сегодня звонил, мне сказали, подожди, у нас в морге очередь. Очередь в морге, представляете себе?!
Дунька как-то не очень весело фыркнула и опять потянула к себе журнал – ей не нравились разговоры про морг. Распахнулась дверь, и влетела Лиза. За ней осторожно поспешала Мила с подносом в руках, на котором был сервирован роскошный «кофей», даже спиртовка горела под маленьким никелированным кофейничком!
Белоключевскому невыносимо захотелось есть.
Именно есть – жареного мяса или кусок огнедышащей курицы, и огурца с проступившими капельками росы на свежем срезе, и черного хлеба с солью. В желудке все сжалось в кулак.
Что он там утром поел? Лизину яичницу? Впрочем, от яичницы он бы сейчас тоже не отказался. Примерно из пяти яиц.
– Ребята, ну как? Макс, что ты думаешь по этому поводу? Дим, ты рассказал ему? Слушай, это так страшно, когда в тебя стреляют!
– Еще бы! – отозвался Громов. – Уж я-то знаю. Секретарша водрузила поднос на стол для переговоров, и Лиза сразу схватила яблоко.
– Я сейчас от голода умру. Господи, почему трубку никто не положил?!
– Какую трубку?
– Телефонную, Дуня! Макс, положи трубку, пожалуйста.
Белоключевский взглянул на трубку, которая боком лежала на столе, забытая Лизой, потом посмотрел на свою руку, сжатую в кулак, и понял наконец, в чем дело.
Дело оказалось в ревности, а вовсе не в том, что он устал, или проголодался, или в том, что Лизина деловая активность его раздражает.
Просто в ее офисе, в этом шикарном кабинете, да еще в присутствии начальника охраны он моментально ощутил себя… ненужным. Забытым. Некомпетентным.
Он ей не нужен. Она отлично справляется и без него, и в том, с чем она не справляется, ей помогает Макс Громов. Именно на него и только на него она рассчитывает, именно с ним советуется, именно в его профессионализм верит, как во второй закон Ньютона – незыблемую истину.
«При чем тут я?..»
Громов потянулся со своего места и пристроил трубку на аппарат.
– А теперь, – сказал он решительно, – пусть кто-нибудь толком мне расскажет, что именно произошло. И когда, по минутам и по секундам.
– Дунька, наливай всем кофе, – скомандовала Лиза. – Дим, сгущенки нет, придется с молоком. Сколько тебе сахару? Восемь ложек или двенадцать?
– Тридцать шесть, – ответило за него его раздражение. – Лиза, я пойду покурю.
Она посмотрела на него с изумлением и беспокойством. С ним что-то было не так, а что именно, она пока не могла понять.
От чего это он взбесился?.. Вроде бы все хорошо, и они наконец добрались до Макса, который сию минуту все им растолкует и, главное, научит, как спастись.
Все хорошо.
И тут вдруг Белоключевский увидел телефон.
Молоток в виске замер на миг и ударил так, что на секунду ему показалось, что он сейчас упадет в обморок, постыдный дамский обморок – прямо на глазах у Лизы, и ее язвительной сестры, и этого мужика, начальника службы безопасности, которого явно никакими обмороками не проймешь. Белоключевский даже представил себе на миг, какое у него будет лицо, когда он придет в себя, а Макс Громов поднесет к его губам стакан с водой!..
Телефон, господи Иисусе! Шнур от телефона.
Белоключевский снова схватился было за голову, но отдернул руку – нельзя, чтобы заметила Лиза, никак нельзя!
– Я все-таки выйду покурить, – сказал он хрипло. – Что-то у меня голова побаливает.
– Голова? – весело удивился Громов. – Как же она может побаливать, когда она – кость?
Белоключевский не слушал его.
– Дима?
– Все в порядке, Лиза. Я на лестнице покурю и…
все. Ты мне пока кофе налей.
Он выскочил за дверь, провожаемый изумленными взглядами, – лучше бы в обморок бухнулся, было бы не так стыдно, право слово! – и в приемной первым делом наткнулся на секретаршу.
– Вы… что-нибудь хотите?
Как пить дать, она приняла его за истопника или слесаря, который чинит Лизину машину. Ну, на худой конец, сторожа с дачи. И тон у нее соответствующий – под стать сторожу.
Но Дмитрий Белоключевский не был сторожем – никогда. Он умел быстро брать себя в руки и принимать решения.
Черт побери, все дело в этом проклятом телефоне!
Молодец Макс Громов. Умница просто.
– Где у вас курят?
У секретарши округлились глаза.
– А Елизавета Юрьевна разве…
– Нет, нет, все в порядке, просто у меня очень крепкие сигареты. А там, – и Белоключевский скромно улыбнулся, – дамы.
– Тогда в холле, пожалуйста. Выйдете из приемной и налево. Там кресла и пепельницы стоят. Может, подать вам туда кофе?
«Она решила, что меня выпроводили, и предлагает мне некоторую компенсацию. Умница девочка. У Лизы отличная секретарша».
– Нет, спасибо. Я только покурю.
Он вышел из приемной и осторожно прикрыл за собой дверь. В коридоре никого не было – то ли сотрудники разбежались по комнатам, то ли в спешке разъехались по домам, опасаясь, что на ночь глядя начальница придумает им какую-нибудь работу. Где-то играла музыка, и он усмехнулся, узнав «Ромео и Джульетту». Какие образованные люди тут трудятся! Просто любо-дорого посмотреть, вернее, послушать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});