– Я знаю, что такое алхимик, – Джон был вне себя от гнева. – Не могу поверить, что Питер разрешил такому типу приблизиться к тебе.
– Ни Питер, ни я не давали разрешения ни Гастону, ни кому бы то ни было другому «приближаться» к твоей сестре. И я требую, чтобы мои дети или разговаривали вежливо, или замолчали. – Элейн помолчала. – Дело в том, Джонни, этот Гастон – совершенно безобидный молодой человек. Он учит сыновей из нескольких известных семей. Кажется, математике и французскому.
– Я не хочу, чтобы он учил Мередит французскому.
– Довольно, Джонни. Мы с Питером сами решаем, как растить Мередит.
– Я уже выросла! – Мередит вспыхнула до корней волос. – Мама, я уже взрослая. Разве вы не видите? Шеннон, скажи им.
Все посмотрели на Шеннон.
– Что я могу сказать им, Мередит, если я совсем мало знаю об этом человеке? – взглядом она попросила девушку поддержать ее.
Мередит слегка наклонила голову.
– Да, это так. У тебя не было возможности познакомиться с ним. – Она лукаво улыбнулась, поняв намерения Шеннон. – Если его пригласят на обед, ты сможешь поговорить с ним и составить собственное мнение. И если ты найдешь, что он… непорядочный человек, я соглашусь с тобой и забуду о нем навсегда.
– Тогда пригласите и Бена, – Джон легко разобрался в «женских хитростях». – И Шеннон решит, кто из них лучше и больше подходит тебе. Идет, Мерри?
– Согласна.
– Решено, – Питер вздохнул с облегчением. – Джон, давай закончим партию в шахматы. Мередит не испортила тебе настроение? – Все рассмеялись. Мужчины ушли в кабинет, оставив девушек с Элейн.
– Мередит Катлер, завтра вечером все должно быть в порядке. Ты будешь вежлива с Беном. И держись подальше от этого типа, Гастона.
– Он не тип!
– Иди в свою комнату. Твое возвращение будет означать, что ты решила разговаривать со своей матерью в уважительном тоне.
Мередит удалилась, оскорбленная до глубины души. Шеннон почувствовала себя виноватой за поддержку девушки.
– Я неправильно обращаюсь с Мередит, Элейн? – осторожно спросила она.
– С ней трудно поладить. Я рада, Шеннон, что она выбрала тебя своей наперсницей. Она знает, я осуждаю Гастона, и никогда не говорит со мной о нем. Но сейчас она в замешательстве. Боюсь, в этом случае я поступала неправильно.
Шеннон перевела дух.
– Элейн, вы знакомы с Гастоном?
– Да, – в глазах матери зажегся зловещий огонек. – Он заигрывал со мной. С женщиной, которая старше него в два раза.
Шеннон нахмурилась.
– Мередит при этом присутствовала?
– Присутствовала, но не замечала. Дело в том, что молодой человек флиртует с каждой женщиной, которую он видит. Это безобидный недостаток. Но говорят, что у него роман более чем с одной женщиной.
«Ничего себе, – подумала Шеннон. – Что можно ответить на это?» А вслух спросила:
– Слухи?
Элейн прикусила губку, явно смущенная.
– Обычно я не слушаю сплетен, но…
– Но эта касается счастья Мередит, поэтому?..
– Поэтому я ее выслушала. Похоже, Гастон Гарнье увлечен, по крайней мере, одной из матерей своих учеников. Более того, говорят, что все состояние семьи в руках этой женщины. Она привела Гастона в дом против желания своего мужа. Прости, Шеннон, что я повторяю сплетни.
– Если все это правда, то он – подонок! – Шеннон помнила, как ей было больно, когда она узнавала об увлечениях Колина.
– Подонок? – Элейн помолчала, потом разразилась звонким смехом. – Подонок! Это… это ему так подходит!
– Тише, – попросила Шеннон. – Если Джон услышит, что я говорю грубости, ему станет плохо.
– Он предупреждал, что у тебя дерзкий язык. Подонок… О!..
– Элейн, держите себя в руках. Мы говорим о Гастоне. Я рада, что он будет на обеде. Мы сможем понаблюдать за ним.
– Он будет флиртовать с тобой.
– Джон поколотит его, и все наши проблемы будут решены, – Шеннон развеселилась. – Ему нужно найти оправдание. Если он когда-нибудь узнает, что с вами заигрывают, он будет в ярости. Я уверена, что Питер тоже.
– Возможно. Не могу предсказать, что сделает Питер. Но Джонни – вылитый отец. Должно быть, в этом суть проблемы с Мередит. Ей также хочется острых ощущений, как ее отцу и брату.
– А ее мать? – улыбнулась Шеннон. – Не многие женщины отважатся пересечь океан с маленьким сыном на руках и дать жизнь новому человечку на новой чужой земле.
– Джонни рассказывал тебе о своем отце?
– Своенравном человеке, как и его сын? – Шеннон лукаво улыбнулась.
– Джонни никогда не любил, чтобы его сравнивали с Джеком, но сейчас… Шеннон, ты научила его любить. Он стал менее категоричным.
– То были тяжелые дни для вас.
– Я была оскорблена… была в ярости. Я любила Джека. Он… страшно ненадежный человек. В этом отношении Джонни полная противоположность отцу.
– Вам предлагали вернуться в Англию?
– И не один раз. Иногда мне казалось, что я остаюсь назло Джеку, но это не так. Джонни был нужен отец, – она внимательно смотрела на Шеннон. – Я была совсем одинока… часто мечтала о любви… неистовой, безумной… чтобы потом рассказать о ней Джеку. Но ничего такого не случилось. Я думала, раз он бродяга, он верен брачному обету. Представляешь мое удивление, когда я узнала, что у него есть вторая жена. А я все это время оставалась наивной преданной дурочкой.
– У вас есть Питер. Он боготворит вас и предан вам.
Элейн наклонилась к Шеннон и прошептала:
– Я всегда думала, что не смогу быть Питеру верной женой. Представляешь? Он… ну, едва ли подходит для романа.
– Хотя он очень привлекательный мужчина. Теперь понятно, почему вы долго не решались выйти за него замуж.
– Джонни ничего неизвестно об этом.
– Не беспокойтесь, от меня он ничего не узнает. Однажды я ему доверилась… В известном смысле жизнь сделала вам подарок. Вы замужем за Питером, и сейчас у вас есть ваша неистовая, безумная любовь. Как романтично!
– Разве?
– Питер обожает вас.
– Он очень почтителен. Грех желать лучшего мужа, но слово «неистовый» вряд ли… Ну, не обращай внимания.
Шеннон изумленно смотрела на Элейн. Неужели она правильно поняла тон и выражение лица этой женщины? Она сетовала на недостаток секса, на завуалированном языке семнадцатого века. «Почтителен» – значит, секса нет.
– Ас Питером вы говорили об этом?
– О чем?
– О занятии любовью.
– Шеннон, ради всего святого…
– Если бы вы видели, как он смотрит на вас!
– Я не сомневаюсь в его любви. Каким же образом мы поменяли тему? Мы говорили о Гастоне.
– Поговорим о «почтительности», – Шеннон не обратила внимания на слова Элейн. – Он боится оскорбить вас своей решительностью. А вы настолько застенчивы, что не решаетесь позволить ему это. Может быть, вы осмелитесь сказать ему намеками.