всегда подгадывал моменты, когда дежурящий здесь преподаватель уходил куда-нибудь.
— Я удивлена, что к тебе личного сторожа не приставили.
Пока собиралась толпа, Эдмунд просматривал свои записи.
— Ну… на первом курсе я не так много чудил. На третьем мало ошибался. А это начало второго. Скоро мой декан должна взять меня «под крыло».
— И что?
— Я стал чуть больше с ней советоваться и реже попадать в лазарет.
— М-да, — я обвела взглядом толпу и прищурилась, остановив взгляд на двух знакомых лицах. — Эд, это ведь мама и Оливия?
Полная девочка в красном платье что-то говорила Аслану, с интересом рассматривая Эдмунда. Мама же стояла рядом с явным беспокойством на лице.
— Давай это будет последнее воспоминание, которое мы посмотрим?
— Почему?
— Дело в моей невесте. Мы начали встречаться на втором курсе. Ни тебе, ни мне смотреть на это не нужно.
Серьёзно? Смерть родных он посмотрел, а про невесту — не готов?!
Я не успела высказаться — Аслан крикнул:
— Делайте ваши ставки, что сегодня произойдёт! Варианты: у Крапивника всё получится; всё взорвётся; взбесится; просто не сработает; иным образом не получится или комбинация!
К Аслану начали сползаться ребята. В основном парни.
— Они действительно делают ставки?
— Да. Не осуждай. У нас не было возможности постоянно просить у родителей денег.
— Ну да — один сирота, а второй не местный.
Нерт продолжал выкрикивать призывы поставить деньги на неудачу Крапивника.
— Когда к тебе, кстати, приклеилось это дурацкое прозвище?
— Я в крапиву упал. А так как я её постоянно призывал, кто-то возьми да и ляпни, мол, меня в родную стезю тянет — зачем-то в крапивник лёг. Он думал, что участок, заросший крапивой — это «крапивник». Подобно «розарию» или «ельнику». И… оно как-то само ко мне прилипло. Потом уехало и в Трое-Город — спасибо Аслану.
Ребята сделали ставки. Нерт записал всё в блокнот.
Перед Эдмундом-второкурсником появились руны. Несколько сплелись в «защитные» и «уменьшающие боль», они впитались в Эда. Остальные шесть белая нить объединила в плетение. Я не успела считать их значение.
Плетение врезалось в землю. Сверкнула чёрная искра с завивающимися лучами и, получив от источника Эда тонкий белый луч, подпитывающий её, начала расти.
— Что это? — толпа непонимающе смотрела сквозь щит на результат чар — комок с завивающейся чёрной шёрсткой.
— Так… Это не так задумывалось. Оно должно было быть белым пушистым шариком.
Кто-то кто уже приписал себе победу, побрёл к Аслану, но мальчишка не спешил расставаться с деньгами:
— Крапивник, ты закончил?
— Не-а, — Эд подошёл к комку и ткнул его пальцем. Тот развернулся.
— Это пёс?
— Это пёс-гусеница, — захохотал автор шестилапой зверушки, размером с котёнка.
Эдмунд подхватил создание и умилённо прижал к щеке:
— Оно такое миленькое. Хочу сделать его больше. Надо только одну руну скорректировать.
— В готовом плетении? Это так-то программа четвёртого курса. Тебя сей факт ни на какие мысли не наводит, не? — усомнился Аслан, заглядывая в расчёты по ставкам. — Нам всё-таки важнее тебя не убить.
— Не парься, — второе плетение проявило первое.
Эд аккуратно вырезал руну, ограничивающую размер. Творение ни капли не изменилось.
— Вот видишь, всё отлично, — маг принялся откармливать животное энергией. — Расти, малыш.
— Хорошо, что она так его и не получила, — хмыкнул взрослый Эдмунд. К чему это было?
«Пёс-гусеница» увеличился до размера взрослого кота. Милые черты стали исчезать.
— Хватит тебе, — белая нить, соединяющая творение и мага, оборвалась…
И вновь вспыхнула.
Попытки прервать подкормку разозлили продолжавшее расти создание. В один прыжок оно достигло автора и бросилось на него, разинув пасть. Эдмунд отскочил от твари размером с собаку.
Морда животного стала вытягиваться, оно продолжало набирать рост и массу. Они с Эдом медленно ходили по кругу. Парень не знал, что делать.
Взрослая версия моего учителя не разделяла эмоций подростк:
— В таких случаях обычно хорошо сработает, если обнести заклинание со всех сторону абсолютно непроницаемыми магическими щитами, — назидательно сообщил Эд. — Чтоб энергия ни в ту ни в другую сторону не шла. Плетение застынет и можно будет его поглотить без рисков. Я тогда этого не знал.
Животное предприняло вторую попытку броска. Успешную.
В прыжке оно впило зубы в плечо хозяина. Брызнула кровь, юноша взвыл.
— Джонсон! Беги за помощью! — скомандовал Аслан.
— А выглядит скучнее, чем я думал, — мой взрослый учитель был спокоен.
При виде разорванного плеча у меня к горлу подступил ком.
Тварь дёргалась, мотая Эдмундом как куклой.
Мир задрожал — Эдмунд едва ли ориентировался в пространстве в тот момент.
Белая вспышка, ещё одна, ещё!
Раздался вой и крики.
Зубы на плече разжались. Не помня себя от боли и страха, Эдмунд отпрыгнул прочь от животного. Лицо и руки жгла крапива. Она занимала всё пространство в куполе.
Эд возвёл второй шит, отгораживающий его от монстра и запустил в плечо плетение. Кровь остановилась, но рана не затягивалась. На ногах его удерживали применённые в начале эксперимента чары.
В глазах начало плыть, парня шатало.
Разросшаяся до размеров коня, костлявая псина с длинными уродливыми конечностями носилась по крапиве, бросаясь на щиты, но они не падали. Шерсть у неё больше не вилась, а торчала иглами.
Эдмунд запустил в животное плетение-проявитель.
Через связь с призывателем, существо поняло, что будет уничтожено. Оно стало метаться с ещё большей силой и яростью.
От академии неслись преподаватели. Возглавляли эту великовозрастную стаю некий Джонсон, которого послали за помощью, и старуха-декан, которую я видела в приёмной комиссии. Очень неприятная личность.
— Смотри, смотри! — взрослый Эдмунд с восторгом указала неё. — Мадам Лониан!
На грани сознания, младший из Эдмундов рухнул на колени. Мощная волна белой энергии вырвалась за пределы ослабевших щитов.
Стебли крапивы в одно мгновение, под вопли обжёгшихся студентов, заполонили стадион.
Внутри щита крапива была огромной — метра три. Чудовище, всё обретающее силу, за счёт источника Эдмунда встало на задние лапы, отбиваясь от гигантских растений.
Белая энергия воздвигла новый щит. Старуха-декан, оказалась заперта внутри перед щитом Эдмунда. На её лице не было ничего кроме абсолютной уверенности в своих действиях.
Один удар сильного плетения и остатки защитного купола студента разлетелись тлеющими лоскутами эфемерной материи по сияющему пузырю преподавательского.
Белая волна снесла крапиву. Та стала пробиваться вновь.
Старуха вскинула руку.
Нить, соединяющая Эда и создание, с хлопком разорвалась.
Ничто не сдерживало монстра и не отделяло от декана света.
С воем оно бросилось на неё, но всё так же вытянутая навстречу опасности рука засияла. В воздухе прочертилась вертикальная полоса.
Словно налетев на клинок, чудовище развеялось в прах, обдав зелёное платье и