В этом любопытном эпизоде Петросян предстает перед нами таким, каким он был прежде и каким будет всегда. Но в партиях турнира, в шахматном творчестве он оказался несколько иным, новым, менее скованным и более свободным в своих решениях.
Весной будущего года (опять в Тбилиси!) Тигран выступил в полуфинале XVII чемпионата страны. Наконец-то он дорвался до сильного турнира, где мог проверить себя и практически испытать все то, что было накоплено за минувший год! Обозреватели подчеркивали прочность и надежность его стиля. Но в высшей степени любопытно (и характерно!), что нашлись и такие комментаторы, которые заметили в игре Петросяна иные свойства. Ратмир Холмов, занявший третье место, заявил в интервью: «Второй финалист — молодой мастер Петросян играет исключительно легко. В его игре, возможно, нет еще необходимой глубины, но он искусно разбирается в тактических осложнениях».
Правы были, как мы уже знаем, и те, и другие. Игра Петросяна постепенно приобретала ту сложную многогранность, которая позволяла давать ей разные, а порой и противоречивые оценки. Словом, нарождался тот Петросян, который «сам драку не начинает, но всегда дает сдачи»…
«ЖЕЛЕЗНЫЙ
ВЕК»
Итак, Петросян занял второе место, опередив многих известных мастеров. Это уже был по-настоящему крупный успех. О его игре, шутка сказать, с похвалой отозвался сам чемпион мира Ботвинник! Выдав весьма лестные комплименты победителю полуфинала Ефиму Геллеру, Ботвинник затем заявил: «То же примерно можно сказать о молодых Петросяне и Холмове. У всех троих есть одно общее — они непрерывно совершенствуются».
Непрерывно совершенствуются… Тигран не раз мучительно задумывался над тем, как ему совершенствоваться в Ереване, где у него уже не было равных соперников. Иногда он ловил себя на мысли, что готов уехать из Еревана, хотя и понимал, что не все здесь одобрят этот шаг. Но друзья, самые верные, самые надежные, поймут его — в этом Петросян не сомневался. И когда ему предложили переехать в Москву, он согласился.
Он приехал в Москву в конце 1949 года в легком пальтишке, в летних туфлях и с несколькими шахматными книжками под мышкой — это было все его имущество. Шахматный Растиньяк приехал завоевывать Москву, даже и не подозревая о том, что завоюет когда-нибудь весь мир. Он не очень-то верил в свое счастье, тем более что его дебют в финале чемпионата никак нельзя было считать удачей — Петросян занял шестнадцатое место при двадцати участниках.
Впрочем, начало предвещало еще более горькую участь. Турнир проходил в Центральном Доме культуры железнодорожников. Тигран сидел на сцене и поеживался. То ему казалось, что все зрители смотрят на него, самого молодого из участников, то его вдруг охватывало оцепенение, когда он видел рядом с собой Кереса, Флора, Бронштейна, Смыслова, Болеславского, Левенфиша, Лилиенталя, Котова… Подумать только, он принят в это блестящее общество как равный.
Как равный? Это, впрочем, еще надо было доказать. Уважаемые гроссмейстеры признают «своим» лишь того, кто умеет давать сдачи. В этом турнире Петросян сначала только «получал». И не удивительно. Тигран с его почтением к именам просто не мог вот так, сразу внутренне осознать, что имеет моральное право играть в финале чемпионата СССР вместе с гроссмейстерами…
Первым его противником был Котов. Тигран настолько разволновался, что уже в дебюте совершил элементарную ошибку, от которой сам не раз предостерегал юных шахматистов в Ереванском Дворце пионеров. Сделав двенадцать ходов, Тигран сдался. Он мог с таким же успехом сдаться и после седьмого хода…
Потом он встретился со Смысловым. После конфуза в первой встрече Тигран вел эту партию в состоянии близком к тому, которое у боксеров называется «грогги». Но здесь, помимо прочего, он еще и получил хороший урок позиционного мастерства. Играя белыми, Петросян образовал у Смыслова отсталую пешку в центре и стал на нее давить. Это было вполне по правилам. Тигран все свои расчеты построил на том, что эта пешка будет хроническим дефектом позиции черных.
И вдруг эта слабая, действительно слабая пешка двинулась вперед! Оказалось, что в ней была скрыта какая-то внутренняя динамика. Продолжая сравнение с боксом, я бы сказал, что подобно тому, как боксер, прижатый к канатам, делает вдруг рывок вперед, так и эта пешка, казавшаяся такой слабой, вдруг протаранила центр белых.
Для Петросяна подобная стратегия была откровением, он, оказывается, оценивал такие позиции несколько механически, не улавливая заложенной в них потенциальной энергии. Уже потом Тигран вспомнил, что Нимцович учил: при неверном ведении позиционной осады противник прорывает фронт именно на сильном участке. В шахматах рвется там, где толсто! И выходит, Смыслов играл по Нимцовичу. Значит, все верно, иначе не могло и быть.
И третий противник — Флор не дал Петросяну пощады. Обычно спокойный и миролюбивый, он, после того как Тигран допустил стратегический промах в дебюте, кинулся на позицию черного короля и разорвал ее в клочья. Единственное, что удалось Тиграну, — это отложить партию. Доигрывать ее он не стал.
Тигран молил судьбу о передышке, и казалось, теперь-то уж он мог получить ее: в четвертом туре ему предстояло играть с молодым мастером Геллером. Но на беду Петросяна, Геллер после поражений в первых двух турах начал набирать стремительную скорость.
Четыре поражения в четырех турах! Не хватит ли? Но злая турнирная судьба Тиграна не насытилась этими жертвами и потребовала еще одну, пятую подряд. На этот раз в роли экзекутора выступил Керес. Эта партия была из тех, которые принято называть цельными: гроссмейстер белыми получил по дебюту более свободную игру, затем стеснил фигуры соперника и, как следствие всего этого, создал неотразимую атаку на короля.
Странное дело — ощущение тщетности усилий, полнейшей безнадежности вдруг успокоило Тиграна, вернуло ему трезвость мышления. И все же в шестой партии — с Лилиенталем — он, добившись хорошего положения, собрался было предложить ничью: ему хотелось во что бы то ни стало перервать цепь поражений. Только мысль о том, что некорректно ему, с пятью нулями делать такое предложение гроссмейстеру, удержала его от этого шага. И он выиграл партию, выиграл! Первую партию в своем первом финале чемпионата страны.
Потом все уже было проще. Ошибаться, как выяснилось, умел не только Петросян. После пяти поражений он набрал в остальных четырнадцати турах семь с половиной очков и занял шестнадцатое место, что после такого трагического начала было, наверное, лучшим, чего он мог добиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});