«Стало быть, похороны на носу… а я тут… а там мужики-то и не знают! И Пашка там, наверное, с ума сходит».
Задачка имела быстрое решение. Коли его, как тушку, чтоб не протух, до поры до времени упрятали в ледник, значит, дверь-то была. Вопрос – где? Вадим начал поиски. Нашел стену и принялся методично ее прощупывать. Есть! Лестница. Ну конечно, ведь должна была быть лестница. Ледники на Руси строили глубоко, где лед мог не таять до лета. Неспешно переступая, Вадим поднялся наверх. Дверь! Все как положено – косяк, ручка… Дверь была подогнана плотно, ни единой щелки. Вадим решительно ее толкнул. Радоваться рано – заперто. Мысли проносились со скоростью электрического разряда, будоража мозг. Ведь ни абы кого в леднике держат, а князя, стало быть, могли и охрану приставить. Сразу заметят – подмогнут. Вадим выдохнул, откинул полы шубы и врезал ногой про двери. Врезал крепко, как учили на секции рукопашного боя. И еще разок! Дверь поддалась, ну и третий раз… Яркий свет мгновенно ослепил. Князь прикрыл глаза рукой и тут же был оглушен диким криком.
– Ай! Ай-яй-яй!!! – тянул женский голос, способный поразить и Ла Скалу.
Несколько секунд князь хлопал глазами, привыкая к дневному свету. Затем он решительно переступил высокий порог и оказался перед воином с выпученными глазами. Молодой дружинник молча стоял, широко раскрыв рот и разведя руки в стороны. В правой он держал копье. Держал-держал, а потом пальцы сами разжались, и боевой инструмент тихо упал на снег.
– Где воевода? – огорошил его вопросом Вадим.
Женский визг стих, перейдя на всхлипывания.
– А… у-у… э-э… ка… ка… – ничего членораздельного боец из себя выдавить не смог.
– Что ка-ка? Где воевода? – переспросил князь и тут же махнул рукой. – Эх, братец, как тебя…
Вадим оглядел участок двора, куда вывела его дверь из ледника. Всхлипывающая баба сидел на снегу и пялилась на воскресшего князя. Рядом с ней валялось перевернутое ведро.
– Чур[67] меня!
Князь заметил еще двоих челядников, что стояли у поленницы и глазели на недавнего покойника.
Вадим обошел дружинника, а тот, крутясь вокруг собственной оси, не смел поворачиваться к воскресшему спиной.
– Чур меня!
Князь не прошел и десяти шагов, как к нему уже со всех сторон спешили люди.
– Вадя!
– Княже?!
– Паша! Бряг!
Воевода чуть замялся, а Павел пулей кинулся к другу. Пока они обнимались, князь узрел и удивленного Юски.
– Вадя – живой! – Павел разжал объятия и немного отстранился. – О, как от тебя холодом веет!
– Так в леднике не жарко…
– А мы ведь тебя назавтра хотели того… – Павел едва не прослезился и вновь припал к другу.
– Ладно. Будет тебе… Жив ведь я.
– Нет, ну как же… – Павел продолжал похлопывать друга по плечам, – с ума сойти – ты ведь не дышал, и пульса не было… и пальцы синели – я же видел. Ой, Вадя! Это было реально… очень реально!
– А я как граф Монте-Кристо… вообщем, Паш, давай потом. Смотри, народ волнуется.
Их обступили. Почитай вся дружина и вся челядь сбежалась на крики и возгласы. Были тут и ратники боярина Жирослава, что не менее других поражались появлению князя руссов.
– Князь?!
– Не может быть…
– Князь!
– Князь-то живой!
– О боги!
– Кудеса, да и только!
– О-о-о!
– Да…
Дружинники смотрели непонимающе, а челядь кружила вокруг, разглядывая, присматриваясь и не веря до конца.
– Княже… – подошел воевода и низко поклонился, – не серчай, княже. Думали мы, что карачун тебе…
– Брось, Бряг, – Вадим подошел к воеводе и положил ему руку на плечо. – Живой я. Так боги судили.
Князь сделал ударение на боги. Ему казалось, что это многое объяснит. На все воля богов.
Глаза Бряга оттаяли, просияли – кажись, подействовало.
– Велика в тебе сила, княже. За тебя боги!
– Юмал любит тебя, князь руссов! – радостно изрек подошедший Юски.
Вадим широко улыбнулся, сразу всем. Первыми пришли в себя дружинники. Их лица разгладились, повеселели.
– Слава князю!
– Слава!
Самые смелые тянули к Вадиму руки и норовили пощупать, убедиться.
– Качай князя!
– Ур-р-а-а-а!
Они подхватили Вадима, и давай подкидывать на радостях. Качали долго, весело, со смехом…
– Ой, братцы… – улыбаясь, проговорил Вадим, – укачали…
Князь вдруг почувствовал прилив сил, а организм подал свой знак. В животе призывно заурчало.
– Поминки-то чай, поди, уже готовы, – Вадим подмигнул Паше, – пошли! А то есть охота-а-а!
* * *
Стол был накрыт в дружинном доме, где жили ратники боярина. Вадим забыл обо всем – накинулся на еду.
– Славно подготовились, – хвалил князь с набитым ртом.
– Старались, – ответил Павел.
– Ой! – Вадим щелкнул пальцами. – Вот ведь я… А где Квета?
С лица друга тут же спала улыбка.
– Плоха девка, – шепотом ответил Павел, – совсем плоха… Ты бы слышал, как она голосила, когда мы тебя мертвяком признали. А как мы тебя в ледник отнесли да стали к тризне готовиться, так она совсем того… Забилась в клетушке и рыдает. То стонет, то рыдает…
– Почитай все волосы с себя посрывала, – сочувственно добавил Юски.
Вадим отложил еду, перестал жевать.
– Жаль девку…
Дружинники веселились, часто поднимали здравницы, но князь как будто не слышал их. Лишь иногда он вяло откликался на тосты. Павел, Юски и воевода часто переглядывались друг с другом и косились на Вадима.
Наконец, Бряг не вытерпел и прервал пир.
– Кончай трапезничать! – зычно скомандовал он. – Князь устал.
Дружинники понимающе загалдели и стали подыматься из-за стола. Через несколько минут изба опустела. Остались только ближние.
– Вадя, – Павел тронул князя за рукав, – ну будет тебе… Жив ведь остался.
– Что делать будем? Как мыслите? – спросил Вадим.
– Так надо выступать…
– Обожди, воевода, – перебил Юски. Он, кажется, смекнул, что князь сейчас не об этом думает. – Княже, нам Квету с собой брать не с руки. Впереди земли варяжские… у них там заставы, а ну как сеча! Боярышне лучше дома остаться… тут и челядь, и ратники боярские.
Вадим испытующе посмотрел на вепса. Ох, не того он ждал.
– Вадя, ну верно! Куда мы с ней? – поддержал Павел. – Ей покой сейчас нужен. Тут баб полно, они за ней присмотрят.
– Тяжело девке… – удрученно протянул воевода, – в дороге хуже… Пусть остается, княже. Хворая она совсем…
– Хм-м, – закрутив головой, промычал князь и разом махнул кружку пива. – Ладно, где она?
Не дожидаясь ответа, он встал.
– Пойду, посмотрю на нее…
– Я провожу, – вызвался Павел.
Они подошли к небольшой избушке, что стояла на задворках усадьбы.
– Почему боярышню в такую халупу определили? – удивился Вадим.