Читать интересную книгу Зодчие Санкт-Петербурга XVIII – XX веков - Валерий Исаченко

Васильев и инженер З.В. Каплунов – авторы первого в Ленинграде крупнопанельного дома, всего за 102 дня возведенного в Невском районе, на ул. Полярников, 10 (1955 г.). Пятиэтажное здание было смонтировано из шлакобетонных панелей размером на комнату. Всего здесь было запроектировано 30 квартир. Дом этот был построен после поездки архитектора во Флоренцию. Быть может, поэтому фасад, облицованный естественным камнем, был словно расчерчен на панели (как фасады ренессансных зданий). Любопытный штрих: Васильев был первым ленинградским зодчим, отказавшимся от декорирования шва в крупнопанельных домах (московский вариант) и внедрившим в практику открытый шов. Даже в этом проявилась его нетерпимость к фальши.

Станция метро «Нарвская»

В 1950-е годы сложился своеобразный триумвират: Васильев, Д.С. Гольдгор и С.Б. Сперанский. Этим коллективом созданы в характерных формах ленинградской классики вокзал в Выборге и станция метро «Нарвская». При внешнем сходстве зданий той поры различия все же ощущаются, прежде всего, в самом характере проникновения в дух классического наследия. Опыт Васильева в этом отношении представляет и сегодня интерес – он лучше многих знал и понимал классическое зодчество.

Жилой дом на проспекте Непокоренных, д. 6

Жилой дом на проспекте Непокоренных, д. 74

В 1966—1970-х годах под руководством Васильева был сооружен Инженерный корпус Металлического завода на Свердловской набережной, а в 1969–1970 годах он создал подлинный шедевр – спуск к Неве на площади у Финляндского вокзала, без которого уже не представить панораму набережной Невы в этом месте. Этот спуск достоин сравнения с лучшими набережными старого Петербурга.

Удивительным чувством масштаба и городского ландшафта обладал этот художник!

С группой соавторов были созданы многоэтажные жилые дома № 24 и № 74 на проспекте Непокоренных и дом № 3 на Большеохтинском проспекте. Занимаясь градостроительными задачами, Васильев, надо признать, тяготел к возведению отдельных индивидуальных домов, но время не всегда давало для этого возможности – жизнь требовала решения планировки и застройки больших, ранее неорганизованных территорий и пустырей. Сегодня уже немногие помнят, сколько подобных пространств было после войны, их и сегодня немало, и не только на бывших окраинах, но и даже в историческом центре города! Васильев задал тон застройке больших кварталов на правом берегу Невы, а далее его труд с большим или меньшим успехом продолжили его коллеги и ученики. Уже после его кончины, в частности, была построена с изменениями проекта гостиница на Свердловской набережной.

Решительные изменения, связанные с преодолением «излишеств» в архитектуре, коснулись каждого архитектора. Для многих процесс «перестройки» был мучительным, они так и не смогли найти себя в новых условиях. Васильев работал с прежней интенсивностью. Он строил крупнопанельные дома на Малой Охте (с А.К. Барутчевым, А.И. Козулиным, инженером Е.А. Челноковым и др.), экспериментальный жилой дом в Колпине, 7-этажные типовые крупнопанельные дома на Большой Охте, в Полюстрове и др. (конец 1950-х – начало 1960-х гг.). Найти себя было, наверное, нелегко, но Васильев всегда ощущал себя творцом – градостроителем, художником, чутко улавливавшим требования времени.

Дома на правом берегу Невы. Свердловская набережная

Возглавляя мастерскую № 4 в Ленпроекте, Александр Викторович много сил и времени посвятил детальной планировке и застройке больших территорий, равных едва ли не всему старому Петербургу, – Большой Охте и Полюстрову. Именно эти районы и должны были по его замыслу стать достойным окружением Пискаревского мемориала. Есть глубокий смысл в реализации этих замыслов – ведь новые жилые районы стали лучшим памятником сотням тысяч погибших жителей города. Не будет лишним напомнить, как выглядели эти районы прежде. Самая древняя часть Петербурга, Охта до революции даже не входила в городскую черту, ее санитарное состояние можно было сравнить разве что с вопиющим состоянием Нарвской части. В довоенные годы началось преобразование района, но война нарушила все планы. А что же теперь? Этот район – один из лучших в городе по благоустройству, разумно спланированным кварталам, насыщенности учреждениями культурно-бытового обслуживания. Здесь создана удобная для людей среда. Этот район, независимо от архитектурных пристрастий и вкусов, отличается цельностью и компактностью хорошо организованной застройки. Здесь думали не о стилях и направлениях, а о людях. Вместо прежних невзрачных домов, хаотичной застройки на берегу Невы против Смольного (чрезвычайно ответственное в градостроительном отношении место) поднялись стройные монументальные высокие дома (их шесть) в две линии между Свердловской набережной и Большеохтинским проспектом. Строгость, ясность архитектурного мышления, человеческий масштаб характеризуют этот новый ансамбль, украсивший берег Невы.

Площадь на въезде в Полюстрово

Проектируя этот выдающийся ансамбль в излучине Невы, архитектор смело, без всякой фальши и подражания сопоставил новую архитектуру с барочным великолепием Смольного монастыря, и что же? Выиграли оба ансамбля. Прием контраста оказался оправданным и, быть может, единственно верным. Застройка этой части Свердловской набережной решительно преобразила все огромное пространство, внесла в него сильную и свежую ноту. Эта набережная начинается в излучине Невы, на севере она соединяется с Арсенальной набережной, на юге идет до устья Большой Охты. Проектным и строительным работам предшествовал конкурс, в котором все архитекторы, кроме Васильева, предложили традиционные решения набережной – как в историческом центре города. Поскольку здесь, в отличие от других прибрежных территорий, был ясно выраженный холмистый рельеф (перепад уровней от Большеохтинского проспекта к Неве достигал 3 м), то зодчие предлагали… срезать землю, чтобы все было так, как делали в старину. Васильев предложил сохранить естественный рельеф, более того, сделать его важным элементом архитектурно-пространственной композиции. Почему именно он отказался от традиционного и в то же время трудоемкого решения, связанного с земляными работами и прочими ненужными, по его мнению, затратами? Говоря о любом творческом человеке, а тем более таком незаурядном художнике, как Александр Викторович Васильев, необходимо понять сущность его творческого мышления. Знавшие архитектора неизменно вспоминают его либо у чертежной доски, либо с альбомом на этюдах. Он обладал завидным умением сосредоточенно работать, не обращая внимания на шум, посторонние разговоры и прочие отвлекающие моменты. Очень многие архитекторы виртуозно рисовали и соперничали в этом с известными живописцами, но очень немногие зодчие-рисовальщики обладали столь развитым постоянной работой на пленэре ощущением пространства. Васильев – зодчий и художник – прежде всего, стремился к пространственным решениям в зависимости от конкретной окружающей среды.

В то время не все сумели оценить подлинное новаторство архитектора, нарушившего, как полагали некоторые его коллеги, петербургские традиции. В действительности и здесь – образ современного северного города, в котором помимо архитектуры самих зданий есть еще и «архитектура земли» – автор смело использовал перепад уровней, устроив озелененные дворы с террасами, лестницами, газонами, цветниками. Он стремился сформировать не просто жилой комплекс, а городской ландшафт, в котором были бы в нерасторжимом единстве архитектура, рельеф, зелень и вода.

Свердловская набережная

Ансамбль Свердловской набережной сразу же был рассчитан на восприятие с широких речных просторов, масштаб белоснежных зданий найден точно, он определен рукой художника и градостроителя. Васильев смело и откровенно противопоставил строгие лаконичные формы своих зданий ансамблю в стиле барокко – прав ли он был? Может быть, следовало бы стилизовать их под архитектуру Смольного монастыря или дать хотя бы какие-нибудь намеки на барокко? Можно не сомневаться, что именно так бы и поступили зодчие – знатоки стилей во второй половине XIX века и, возможно, некоторые ленинградские архитекторы первых послевоенных лет. Иным было мышление Васильева, и время показало, что он был прав. Принцип контраста обобщенных четких объемов жилого комплекса набережной и нарядных декоративных форм растреллиевского творения сегодня представляется совершенно оправданным – каждое из двух произведений только выигрывает от этого смелого противопоставления благодаря, повторим еще раз, чувству масштаба.