Торисен против своей воли рассмеялся. — Могу представить себе рожу Калдана, когда он услышит, что я выращиваю капусту прямо у своего порога.
— Она очень питательная, капуста. А заодно и морковь, и лук, и пастернак, и свеклу.
— Так что в итоге мы сможем сварить овощной суп. А как насчёт следующего урожая сена?
— Корни всё ещё здесь, под всем этим слоем ила и грязи. Они должны оправиться. По крайней мере, у вас теперь есть деньги, чтобы закупить новые семена.
— Хмммм, — сказал Торисен несчастно.
Он повернулся и захлюпал обратно к лошадям и Уайс, которые ждали их на возвышенности. Рябина захромала следом. Оба кенцира носили ботфорты[103] и были очень этому рады, поскольку липкая речная грязь облепила их ноги почти до колена.
Хлюп, плюх, хлюп, плюх.
Это правда, у него был выкуп за Эрулан, но как же он ненавидел тянуться к этому (по его мнению) нечестивому источнику. Его отец Гант потребовал за бессрочный контракт девушки неприлично большую сумму, а Лорд Брендан настоял на том, чтобы выплатить её за её посмертное знамя. Торисен хотел просто ему его отдать. Ему казалось неправильным извлекать выгоду из старой боли. Однако, и Матрона Яран Тришен, и Джейм сказали ему, что отказываться от платы будет даже ещё большим злом и вредом, хотя он так до конца и не понял почему.
Его так же малость смущало то, что Эрулан оказалось возлюбленной не самого Бранта, а его сестры проклинающей Бренвир, той, чьё проклятие превратило нижнее бельё Торисена в изодранные ленты и отразилось на неё самою, искромсав в клочья её собственную одежду. Внутри Женского Мира определённо существовало ещё много всего того, чего он по-прежнему не понимал, впрочем, не то, чтобы он очень жаждал собираться с силами и спрашивать свою сестру о зиме, что она провела в женских залах.
Трус, сказал голос отца за закрытой дверью в его душе. И опять, разве ты нуждаешься в столь ничтожных знаниях?
Ему хотелось рявкнуть в ответ, Пытаешься поймать двух зайцев разом, Отец? но с этим задиристым внутренним голосом лучше всего работало сохранение полного спокойствия.
Его люди должны стоять выше его гордости. Это было его ответственностью, его наивысшей честью. Он уже использовал приданое, чтобы купить семена на этот год, предыдущий урожай был полностью уничтожен градом и пеплом, порождёнными прошлогодним вулканическим извержением далеко на севере. И если понадобится, он был готов снова обратиться к щедрому дару Эрулан.
И приползти на коленях к своей сестре, чтобы спросить её, что она знает о Женском Мире?
И это тоже, если потребуется. Странно, как когда-то немыслимое потихоньку становилось возможным — почти возможным. Не случилось ничего особо драматичного, у него просто было немного времени, благословенно свободного от ночных кошмаров, чтобы подумать. И теперь его врождённый здравый смысл предупреждал его, что ему следует побольше узнать о таинственном прошлом Джейм, пока это незнание не вышло боком им обоим.
Ответственность. Сколь многие формы она принимает.
Этим утром кендар Крон пришёл его повидать.
— Лорд, вы знаете, что этой зимой умер мой маленький сын Гилл.
Торисен помнил — как он мог забыть? Мальчик попытался оседлать одного из телят-одногодок, загнанных внутрь для защиты от бурь, и неудачно упал, сломав себе шею. Хуже того, несчастный случай его не убил. Когда его родители увидели, что он оказался парализованным, они попросили о Белом Ноже. Торисену ещё никогда прежде не приходилось приносить смерть кому-то столь юному или столь смелому.
Крон держался очень спокойно, но его глаза светились беспокойством. — Я и моя подруга хотели бы завести другого ребёнка. Никто не сможет заменить нам того, что мы потеряли, но без него в нашей комнате так тихо.
Официальное одобрение рождения младенца должно гарантировать ему место в доме. Милосердные Трое, ещё одно имя, чтобы помнить.
Правда, он ещё никого не забыл со дня смерти Муллена, но всё же, он как будто отдавал кусочек души каждому связанному с ним кендару и от неё уже мало что осталось.
Кроме того, он получил прошение от Рандир Вороной, которая оказалась бывшей Клятвопреступницей Норф. Он и не знал, что в Глуши есть Норфы. Тревожная мысль, и в тоже время, интригующая. Что за возможность узнать о Рандирах изнутри. Он вовсе не порицал каждого Норфа, у которого хватило здравого смысла, чтобы не последовать в изгнание за его отцом. И всё же, его беспокоило то, что их нужда привела их в подобную гавань. Тут была слабая вероятность того, что пригласить любого из них вернуться, означало сказать добро пожаловать шпиону Рандир внутри его дома. В конце концов, некоторые из них вполне могли рассматривать безумие Ганта как предательство, как делал и сам Торисен.
Итак, два претендента, одно место. Чему же следует сохранять верность, прошлому или будущему?
Рябина издала приглушенное восклицание. Торисен обернулся и обнаружил, что она погрузилась по бёдра и барахтается в грязи.
— Не подходите ближе, милорд, — поспешно сказала она, когда он двинулся на помощь. — Чёртов Порог. я провалилась в ловушку шваппа[104].
— Чего?
— А, верно, — сказала она скорее самой себе, чем ему. — Вы обычно не бываете здесь по весне, да и к тому же она ещё никогда не выдавалась такой мокрой. Достаньте мне жердь и я буду в порядке. Упс.
С этим она погрузилась снова, уже по талию. Грязь издавала неприличные, сосущие звуки, подобно языку, ощупывающему гнилой зуб. Она откинулась на подрагивающую трясину, чтобы перераспределить свой вес и попыталась выкрутить на свободу свои ноги.
С зыбучим песком это вполне могло бы сработать. Но в данном случае, Торисен был не так уж в этом уверен. Может у неё и замороженное лицо, но Рябина воспринимала своё нынешнее затруднение как-то уж чересчур хладнокровно.
— Вы могли бы пойти за помощью, — предложила она.
— И оставить тебя в этой грязевой ванне?
Он, осторожно ступая, обошёл её кругом. Грязь вокруг кендар, потревоженная её попытками сбежать, была определённо более жидкой, чем земля вокруг. К этому времени, вода должна была уже просочиться в её сапоги. И вообще, насколько глубокая эта нора?
— Мне кажется, ты просто хочешь от меня отделаться, — сказал он.
— Хочешь остаться и посмеяться? Достаточно плохо и то, что наговорят сегодня вечером в казармах. Ну почему, из всех глупых несчастных случаев.
— Что именно ты не хочешь мне говорить?
Он рискнул сделать шаг вперёд, нагнулся и подхватил её под руки. Однако, очень скоро стало ясным, что вытащить её на свободу чистой силой не представляется хоть сколько-то возможным; пока земля сохраняла свою хватку, он скорее вывихнет себе обе руки, если только не разорвёт её пополам. И всё же, он мог не дать ей погружаться всё дальше и дальше и ждать, пока ей на выручку не придёт её естественная плавучесть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});