– Хотя Петровски мог быть и в одном из тех флиттеров. Только два приземлились тогда, насколько я помню. Не могу представить, чтобы он не стал лично командовать такой крупной операцией, как эта, поэтому попытку вломиться в тебя он мог оставить кому-нибудь из своих подчиненных.
– Возможно.
– Угу, – сказал я, продумывая варианты дальше. Наконец я сказал: – Ответь мне на такой вопрос – есть ли шанс, что тебя в ту ночь вырубили?
– А как они могли это сделать?
– Пистолет электромагнитной вибрации мог тебя таким образом выключить.
– Это выключило бы и все остальное, считая и прочие часы.
– Может быть, каким-нибудь другим способом? Может быть, ты ничего не замечал до тех пор, пока они не щелкнули выключателем?
– Ну что, черт возьми, такое было бы возможно, – согласился Сэм. – Но разве не больше смысла в твоей гипотезе, что это все приключилось на Высоком Дереве? Там-то у них были все возможности на свете. Ты же им сам велел посмотреть главный силовой узел на предмет проверки на набившийся туда песок.
– Я старался, как сам дьявол, – сказал я, – избежать необходимости делать выводы. Не нравится мне все это и то, что из этого следует. Если там они до тебя добрались и покопались в тебе, то это было сделано с какой-то целью.
– Чтобы получить управление мною? – спросил Сэм. – Так могу тебя уверить, что я совершенно такой же, каким был и раньше.
– Нет. Эти провинциальные ремесленники не знают, как обращаться с крупной искусственной личностью. Но они могли повозиться с твоей оборонительной системой программ, может быть, добавили и программу-подрывника, которая могла бы разрушить такие программы изнутри.
– Это еще зачем?
– Чтобы заставить тебя сделать что-нибудь, в чем ты и сам не отдавал бы потом себе отчета.
– Например?
– Например, чтобы ты оставлял какие-нибудь следы.
– Хорошо, я понял, к чему ты ведешь. Дай-ка я прочту, сколько центральной памяти мы сейчас используем под системное обеспечение и… Господи Иисусе!
Результат появился на экране еще раньше, чем Сэм отреагировал.
Цифра была вдвое больше, чем должна была бы быть.
– Ничего удивительного, что мне было трудно разгрызать все эти цифры во время стрельбы, – сказал Сэм. – Что это за мусор? Это не может быть просто программирование управления.
– Сомневаюсь, – ответил я.
– Дай-ка я попробую распечатать, посмотреть, что это такое. Черт! Почему-то я совсем не удивляюсь, что это не поддается распечатке.
– Ты слишком долго жил на свете. Переключи буфер на терминал панели управления, и дай я попробую.
Сэм так и сделал, и я набрал главное меню программ. Я пробовал различные варианты, чтобы выманить распечатку той массы байтов, которые заняли пространство в главной памяти, но не мог, хотя я получил их адрес и идентификацию программы.
– По крайней мере, у нее есть имя, – откомментировал Сэм.
– ВБМ 0001. Тебе это что-нибудь говорит?
– ВБМ что-то мне напоминает. Хотя, впрочем, не очень-то.
– Неудивительно. Ладно, посмотрим, что еще мы можем сделать. Как насчет этого?..
Через полчаса наш мешок с чудесами опустел, и наша главная память все еще была забита тем, что оказалось явной подрывной программой незаурядно крупных пропорций, которая упрямо отказывалась показаться или дать хотя бы намек, к чему она предназначена. Эта штука была везде. Точно так же, как она самовольно влезла в центральное процессорное устройство, она угнездилась и во вспомогательном банке файлов, но мы не могли точно сказать, где именно. Было такое ощущение, что она прописалась в мотеле и по чемодану оставила в каждой комнате. Эта штука отказывалась вступать в переговоры и отвечать на наши обращения к ней. Мы счистили ее из главной памяти, но она самовольно загрузилась, когда мы подключили снова банки памяти. А мы не могли вычеркнуть ее из вспомогательного хранилища файлов, потому что рисковали стереть что-то, что хотели сами сохранить. Мне стало не по себе от нашей беспомощности. В последней отчаянной попытке я провел два часа, кодируя диагностическую программу, которая, пусть даже и не в состоянии сказать мне, где именно сидит подкидыш, могла бы путем исключения сказать мне, где ее нет. Это не было обычной стандартной программой проверки. Эта программа не уступила бы управления и контроля ни одной другой программе, пока она действовала. Что она делала, когда включалась, оставалось загадкой. Если мотор был выключен, она совершенно бездействовала. Когда мы включили мотор, что-то произошло в системе удаления радиоактивных шлаков, но то, что происходило, было слишком тонко, чтобы мы могли это засечь.
После двух часов проверок я наконец смог обнаружить, что это могла быть за штука.
– Я бы сказала что это искусственный интеллект. Поколение десятое, может, и выше.
– Я тоже так и понял, – сказал Сэм, – что означает…
– Что у нас кто-то едет зайцем.
14
Существо X, как мы стали звать нашего зайца, оказался твердым орешком, разгрызть который было практически невозможно. Когда мы покончили с остальными ремонтными работами и все еще не добились с ним успеха, мы швырнули, фигурально выражаясь, щипцы для орехов и оставили его в покое.
Фантомная программа упрямо сопротивлялась всякому анализу, неважно, насколько остроумно мы продумывали наши прощупывания. Мы не рисковали запустить самые хитроумные программы из страха, что эта была, так сказать, «заминирована» и могла бы причинить вред всей системе, если бы мы ее случайно повредили. Мне не хотелось бы рисковать повреждением центрального процессора или даже, упаси бог, самой Влатузианской матрицы личности. Невозможно сказать, что эта дрянь сделает, если ее спровоцировать. Поэтому мы оставили ее в покое. Кем бы ни было это существо X, оно не мешало обычной работе. Влатузианская матрица Сэма полностью держала под контролем девяносто девять процентов остальных функций компьютера, и влияние таинственной программы на остальной процент казалось нам вполне безобидным, хотя мы сильно подозревали, что на самом деле все совсем не так. Мы все еще не могли точно знать, что эта штуковина задумала и что она вытворяла с системой удаления шлаков из мотора. Но мы догадывались.
– Значит, ты считаешь, что она оставляет след из побочных продуктов мотора? – спросил Сэм.
– Может быть, – ответил я.
– Но ведь большая часть тяжеловозов просто подтекает такими же самыми продуктами. Каким образом следящие устройства могут отличить один след от другого?
– С помощью насыщения топлива чем-нибудь таким. Они же наполнили тебя под завязочку на Высоком Дереве, правда же?
– Правда. Тут ты, наверное, попал в точку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});