груди. Узнаваемыми остались лишь плоские черные озера глаз, лишенных белков.
Он был одет в черную шелковую тунику с поясом, который удерживал юбку. Каи вспомнил черную вуаль, лежавшую у него на коленях. Небольшой орнамент, паутина тонких серебряных пластин, соединенных изящными цепочками, украшал ворот. Он собрался его сорвать, но что-то его удержало.
Кантений носил нечто похожее. Пластины были покрыты эмалью с незнакомыми буквами, синими и черными на фоне серебра.
Он снова потрогал волосы – ниже плеч, частично закрепленные заколками с изумрудами. Он никогда прежде не видел изумрудов.
– Подожди, что? – Он прищурился, глядя в зеркало на полированные зеленые камни. – Откуда я знаю, что это изумруды?
– Ну, ты теперь красивый, – сухо сказала Зиде.
Каи посмотрел на нее, и она поморщилась.
– Извини, – пробормотала Зиде, – я думаю, что еще слишком рано шутить.
Каи потер лоб. Голова перестала кружиться, исчезла тошнота, но думалось все еще с трудом.
– Иерарх, – сказал Каи. – Здесь находился только один Иерарх. А разве нам не говорили о двоих?
Тело исчезло, но, если судить по широкой кровавой полосе на плитках пола, уходившей в дверной проем, Каи догадался, где оно находилось. Они вытащили его на платформу, чтобы продемонстрировать свой успех другим смертным.
На лице Зиде снова появилась тревога.
– Их было двое – по меньшей мере. Мы в этом уверены. Но второй опоздал на церемонию.
Когда Каи первый раз пришел в себя в теле Энны и разделил ее последние мысли с горевавшей семьей, его воспоминания быстро потускнели, остались лишь похожие на сон смутные образы. Он сохранил совсем немного – например, теперь он мог говорить на сареди. Также ему казались знакомыми лица семьи, хотя он не знал их имен.
Он узнал ее лошадь, сумел найти постель в шатре Кентдессы. Но и все. Он, Адени, Варра и Илади сделали из этого игру, пытаясь выяснить, что Каи запомнил или мог угадать.
Каи знал намного больше об этом толкователе.
– Его зовут Таламинес. Он был из Ирекана. – Каи понятия не имел, где он находился. Судя по всему, на юге, на пути шествия Иерархов по миру; даже сам Таламинес этого не знал наверняка. – Его забрали оттуда ребенком, и он почти ничего не помнил о тех временах. Мне известно, как выглядят его комнаты во дворце и как туда попасть. Известно… так много, я не могу… – Он покачал головой.
Он знал слишком много, и все смешалось у него в голове.
Зиде выглядела еще более встревоженной.
– Я думала, что демоны не сохраняют воспоминания тел, в которые переходят.
– Сареди призывают нас брать тела недавно умерших. А Таламинеса я получил еще живым. И он все еще здесь. – Каи вернул Зиде ее зеркало и повернул руку ладонью вверх.
Его переполняло невероятное количество информации, но некоторые вещи выглядели ярче, чем другие. Например, первое применение силы Таламинесом.
Каи знал, что лучше не прикасаться к Колодцу Иерархов. Его все еще трясло после перехода в захваченное тело. Он не сомневался, что это позволит исчезнувшему Иерарху и всем толкователям поблизости узнать, где он находится, перед тем как Колодец наполнит его тело и овладеет им. Но Таламинес много знал о том, как использовать источник силы.
Боль не отпускала; боль других смертных, их жизненная сила и смерти. Очевидным шагом были легионеры, но Каи не хотел такого решения. Тело Бабушки сожгли, заперев ее в подземном мире, и теперь она никогда не сможет снова попасть в мир смертных. Капитан Кентдессы и все остальные умерли, убитые Великими деяниями Иерархов, или погибли во время последовавшего сражения, но Каи представлял выражения их лиц, если бы они знали, что он обдумывает решение.
Но Башаса и Зиде могли бы оставить его одного приходить в себя или быть убитым как толкователь кем-то, кто не знал, что сделал Каи, или как демон – тем, кто все понимал слишком хорошо. Он должен найти способ им помочь.
Когда Каи сумел оставить в стороне ужасающие эмоциональные последствия худшей ошибки своей жизни, у него появилась идея.
«Я могу использовать собственную боль», – подумал он.
Для структур силы, которые помнил его мозг, казалось, не имел значения источник – важно лишь, чтобы он существовал. И не было причины от него отказываться. Таламинес расстался со своим телом, испытывая сильную боль, и она еще не ушла, задержавшись в горячей массе под украденной Каи грудной клеткой. Он снова посмотрел на Энну, лежавшую под черной мантией, и ему захотелось оказаться с ней рядом. Она оставалась последней его связью с Кентдессой и всем, что составляло его прошлую жизнь, а теперь исчезло. Боль от этой мысли стала искрой, которая разожгла силу, и он использовал ее, чтобы сформировать заклинание на ладони Таламинеса – теперь уже своей ладони.
Над его рукой появилось пламя, желтое и дрожавшее, лишенное тепла, но яркое.
Зиде удивленно приподняла брови:
– Каи – какого… Ты ведь не черпаешь силу в Колодце Иерархов?
– Нет, Зиде, я не идиот. – Раздражение Каи привело к тому, что огонь погас. Он настроился, и огонь снова затрепетал на его ладони. Сосредоточившись на том, чтобы поддерживать его форму, он сказал Зиде: – Я использую собственную боль.
Зиде прищурилась:
– Конечно, она не уничтожит твое сознание и не сделает рабом Колодца Иерархов, однако едва ли боль можно считать неисчерпаемым источником.
Каи коротко рассмеялся, хотя это казалось совсем не смешно.
– В самом деле?
Зиде прикусила губу, и он понял, что она признала его правоту.
– Ты уничтожил радость от убийства Высшего толкователя Иерархов, украв его силу, Каи, – сказала Зиде.
Да, он не испытывал радости, когда все воспоминания тела толкователя выбрались на поверхность.
– Ты знаешь, что часть из них поработили? Это не относилось к Кантению, но к другим – да.
– До меня доходили слухи, – признала Зиде. – Возможно, только Высших толкователей так контролируют. – Она пошевелила рукой, и воздух коснулся его ладони. Он продолжал держать пламя стабильным, ему даже удалось немного его увеличить. Зиде добавила: – Значит, ты теперь толкователь. Возможно, я смогу научить тебя заклинаниям Ведьм.
Предполагалось, что Ведьмы родились от смешения крови демонов и смертных во время давней войны с подземным царством, во всяком случае в пограничных землях. Однако нельзя исключать, что существовали и другие Ведьмы. Являлись ли толкователи только Ведьмами, которые изменили форму? Не все из них, не Кантений, но Каи думал, что к этой категории можно отнести Таламинеса. Однако сначала он хотел получить ответ на более важный вопрос. Остался ли он демоном?
Каи облизнул губы, продолжая удерживать пламя, и провел пальцами свободной руки по лужице крови на плитке пола. Окунув большой палец в кровь, он взял из нее жизнь. В следующее мгновение кровь превратилась в черную пыль, разлетевшуюся во все стороны, точно пепел.
Удивление Зиде перешло в нечто похожее на благоговение.