лучшей жизнью в Халасат.
В башне их встретил радостный лай Биша и оханье Даута.
— Ужас какой! Они тебя что, на верёвочку подвесили и еши приманивали⁈
На пылающем лице молодого человека читалось желание отправиться к лезвиям и надавать им… черпаком по макушкам. Вряд ли он мог провернуть нечто подобное.
— Нет, я сам, — покачал головой Ро, в который раз не зная, гордиться собой или желать удавиться.
Снова всё сам. Хорошее и плохое. Чаще, конечно, плохое, но всегда сам. Он медленно опустился в кресло, согнувшись так, чтобы рана меньше сочилась, и уставился на разодранную ладонь. Менестрелем становиться он не собирался, но и вору ловкие пальцы ой как нужны. Увы, теперь они еле сгибались: шевелились только кончики, да и то с трудом. Цена за возможность врезать подонку, а может и за сохранённую жизнь.
— Выглядит скверно, но Рамиф наверняка всё исправит! — попытался подбодрить Даут.
Он притащил миску тёплой воды и чистые тряпки, но то не принесло бы спасения или облегчения. Граненое острие оставляло очень плохие раны. Тогда молодой человек решил, что нужно обязательно скрасить пострадавшему время, и протянул красивое красное яблоко.
Ро взял его по привычке, хотя и не смог бы сейчас есть. Его мутило и подташнивало.
— Ты прости меня, Даут, — негромко попросил он.
— За что? — изумился прислужник.
— За то, что хамил тебе утром. Ты этого не заслуживал, а я, дурак, был не прав. Ты славный парень.
— Ой, да ну брось! — отмахнулся молодой человек и тут же состроил гримасу коварства. — Прощу, если примеришь мой мисидский кафтан!
— Нет, ну не настолько ты славный, — усмехнулся Ро под хихиканье Даута.
— Ты меня тоже прости. Я тебе специй не доложил. Решил, что ты всё равно не распробуешь, — виновато поделился прислужник и протянул второе яблоко Ристану.
Наёмник молча грел соседнее кресло и в разговор не вступал, поглаживая голову пса, блаженно жмурящуюся на его колене.
— Тут ты прав. Я ничего не смыслю в приправах и камнях, — решил поддержать Ро.
— Камнях?
— Ну, ты каким-то камнем хвалился. Из другого мира который.
— А! Это не совсем камень. Сейчас покажу.
Даут убежал к столу и вернулся, вертя какой-то предмет. Две полированные пирамидки из полупрозрачного кристалла прилегали основаниями к металлической пластине, образуя восьмигранник правильной формы.
— Держи и поверни.
Ро взял «камень» и внимательно рассмотрел. Вдоль рёбер пирамидок тянулась тонкая вязь символов. Пластин оказалось две, просто они были плотно подогнаны друг к другу. Малейшего усилия хватило, чтобы их разомкнуть, но лишь на четверть дюйма, а дальше они не расходились, зато крутились в противоположные стороны. Послышались тихие щелчки: один, два, три.
Убранство приёмной вместе с монолитными стенами и окнами под потолком растворилось в ярком, ослепительном свете. Это сияла земля, похожая на испещрённое выбоинами плато. А может то было бугристое непрозрачное стекло, под которым разожгли мириады костров. Гигантский плафон тянулся до самого горизонта, куда ни глянь.
Ро подскочил, ахнув от боли, но тут же потерял интерес к самочувствию вместе с креслом в придачу. Ему подумалось, что он оказался прямиком на какой-то звезде и, стоит посмотреть вверх, начнёт бесконечное падение в непроглядную бездну, но над головой темнело самое обычное небо. На лице невольно застыло диковатое изумление, а взгляд лихорадочно заметался по невероятным угодьям.
Хотелось побежать вперёд, выискивая края светящегося плато, но тихий смешок где-то рядом подсказал, что развернувшийся вокруг простор — вовсе не реальность, а проделки подлых и ужасающе правдоподобных чар.
Раздался новый щелчок, и всё испарилось, возвращая бродягу и вора в несуществующую башню Эрхолла.
— Что это было?
Постанывая, Ро сел и продолжил вглядываться в загадочный предмет, словно надеялся прочитать на нём ответ.
— Это кристалл памяти. Точнее говоря — «ка́эм эн», вот мы и зовём его «камнем», — пояснил Ристан.
— А то, что он сотворил?
— В нём можно удержать образ. Воспоминание, чтобы вернуться к нему снова или показать другим, — наставник рассказывал неспешно и не занудно. — То, что ты сейчас увидел, находится не на Мириане. Это один из ближних миров.
— Мне туда дорога заказана, — с громким сожалением вздохнул Даут. — Горный воздух плохо сказывается на моём самочувствии, и, скорее всего, меня там очень быстро сожрут. А я, знаешь ли, предпочитаю готовить и есть, а не подаваться на ужин.
— И этим ты занимаешься? Ходишь в чужие миры? Искатели — те, кто что-то там ищут? — полились из Ро волнительные вопросы.
— В общем и целом да, — ответил Ристан. — Но большего рассказать не могу. По крайней мере пока.
— Ну, да. Эти правила лезвий, — кивнул вор и вспомнил о неприятном. — Пожалуй, я тебе не подхожу.
Потянулось молчание. Прислужник смотался от чувства неловкости, а наставник не стал никак комментировать. И всё же захотелось с ним объясниться. Или просто не сидеть в тишине, во власти собственных мыслей.
— Я не думаю, что здесь найдётся мне место. Ни здесь, ни где-то ещё, — признался Ро, словно обращался к себе. — Я подвёл важного для меня человека. А теперь уже слишком поздно. Ничего не исправить, и прощения не у кого просить. Пусть меня хоть трижды повесят, этот грех мне не искупить.
— Сейчас прозвучит банальность, — предупредил Ристан, продолжая гладить Биша и почёсывать за ушами. — Очень сложно взлететь, когда груз прошлого тянет вниз.
— Это ты про жизнь или янтарную магию? — усмехнулся вор и тут же пожалел, почувствовав резкую боль в дёснах.
— Да про всё, — хмыкнул наставник. — А янтарь в тебе видится ярко.
— Рыжий говорил, что его кот наплакал.
— Ну, ему, конечно, виднее.
— Летать я пробовал — не вышло. И думаю дело не только в тяжёлой башке.