Да что за вздор вы тут устроили! — взорвался тощий злыдень. — Кому какое дело до этого оборванца? А до порядков алорцев? У нас брешь разошлась, и полчища еши уже, небось, на мили вокруг разбежались! А вы тут беседы ведёте! Всем же ясно, что Рамиф снова мутит воду и ворует чужих людей. Кто бы не отказался от новенького янтарного!
— Хо-хо-хо! Какие мы лицемерные! — звонко и очень фальшиво засмеялась вульгарная женщина. — Сам ведь не прочь у меня пурпурного стащить!
— Вы бы посдержаннее при подчинённых, — со вздохом посоветовал халасатец с сединами.
— Да чтобы мисида Бельвейт да не светила исподним! — хохотнул рыжий колдун.
— Рамиф! Я не позволю оскорблять при мне женщин! — прогремел голос Дексирида и где-то высоко над крепостью отозвался гром.
— Да отпустите вы лезвий! Им ещё Крим зачищать, — взмолился сид в яркой чалме.
— Всем всыпать плетей и выгнать взашей! — поддержал общий гомон ещё кто-то.
Спор грянул с новой силой, а меланхоличный слуга в сливовой ливрее молча посоветовал посторонним подождать за отсутствовавшей дверью.
* * *
Оказавшись в приёмной, Ро привалился к стене, но стоило ему закрыть глаза, как из краткого забвения вырвал голос Хаспина.
— Это правда? — встретив непонимающий взгляд, капитан приподнял шпагу, которую всё ещё держал навершием вверх. — Ты невиновен? Он нарушил приказ?
— Не знаю, о каком приказе ты говоришь, а насчёт вины, тут как посмотреть, — устало, но честно заговорил Роваджи. — Я мог предупредить, что позади еши. Но я промолчал. Сложно откровенничать, когда в тебя тычут шпагой.
Во взгляде Хаспина тепла не прибавилось. Скорее он посерел от стали и пепла, что всегда обитали в душах военных.
К собственному изумлению Ро стало искренне жаль капитана. Таких, как он, нещадно губила система, но чаще вынуждала калечить других. Впереди маячила славная карьера, возможно вполне заслуженная, но вместе с ней море разочарования и разбитые о скалы убеждения, идеалы и мечты. Хотя, кто знает, возможно тот, кого не один год дразнили полукровкой, точно так же клеймил за осуждаемые им качества других.
— Кагмар, веди свой отряд обратно в Крим. Помогайте четвёртому, — распорядился Хаспин, потом отослал и своих людей, прежде чем снова воззриться на обвиняемого. — А ты не больно-то радуйся. Собрание ещё не окончено.
— Ты видишь хоть толику радости на моём лице? — с усталым презрением выдохнул Ро. Разбитые губы, саднящая щека — было больно говорить, не то что скалиться. Да и повода не нашлось бы.
— Хватит с него на сегодня, — встал между непримиримыми сородичами Ристан. Он всё это время оставался в приёмной, разглядывая пейзаж на картине.
— Я знаю, о чём ты подумал, — заявил ему капитан. — Но я не просил Нила этого делать. Это против моих убеждений.
И это было правдой. Скорее всего он даже настоятельно требовал не обращать внимания на ничтожного выскочку, полагая, что того слопают еши или в итоге выторгует и вздёрнет начальство. Однако не он ли рассказал капралу, что из себя представляет свалившийся на голову новичок? Не он ли обмолвился о его вероломной породе? И, в конце-то концов, по какой-то неясной причине ему не хватило хвалёного алорского самообладания, чтобы пропустить мимо себя оскорбление и не поделиться обидой с другим.
— Я о тебе вообще не думал, Хаспин, — усмехнулся Ристан: невесело, с раздражением. — Но тот, у кого совесть чиста, оправдываться не станет.
— Тебе ли о чистой совести говорить? В любом случае, что бы не решили кольца, десять раз подумай, прежде чем связываться с этим…
Кем именно он не договорил. Из проёма вышел Рамиф, подметая пол своим дурацким плащом и брезгливо обходя места, куда накапала кровь.
— Ступайте пока в башню. Я здесь надолго. Освободи ему руки, и пусть зажмёт рану. Авось не истечёт и не сдохнет, — сказал сид и подмигнул капитану. — Отличное представление, Хаспин! Я ещё хотел отметить, какие у тебя паршивые псы, раз дохнут там, где выживают щенки. Но сдержался. Все и так об этом подумали.
— Время покажет, — металлическим тоном произнёс капитан и пошёл прочь полным достоинства шагом. Такова была маска, под которой он скрывал свои многократно перекованные, но всё же неистребимые чувства.
— Ну, пошли, — позвал Ристан, когда сид удалился.
— Ключи у Кагмара, — угрюмо сообщил Ро.
— Что ж, придётся вспомнить старые трюки, — хмыкнул наставник и завозился с браслетами.
Ему хватило минуты, чтобы расстегнуть их при помощи какой-то спицы и проволоки.
«Такому в армии не обучают», — подумал вор, но оставил мысль при себе.
Они побрели по невероятной крепости, выбитой прямо в скале. За толстыми стёклами окон взметались и падали, закручивались в спирали, словно кольца гигантского змея, снежные щупальца пурги. Белые, свирепые, упрямые и грозные. Прямо как ало-класси. Хотя, Табурет для их портрета годился куда как нагляднее. Скучный, холодный, пустой. Бесконечно монолитный — и кирпичика не приткнёшь. Ро улыбнулся, подумав, что если бы резиденцию Кроя строили под стать халасатцам, то это место походило бы на бескрайний бордель с подушками и кальянами на каждом углу. Уж он-то вобрал в себя многое от обеих культур, но для каждой остался неправильным и чуждым.
— А с совестью у тебя тоже не всё в порядке, — внезапно произнёс Ристан, а поймав взгляд исподлобья, добавил с лёгкой улыбкой: — Спрашивать не стану. Как там? Не моё собачье дело?
Ро почувствовал стыд. Совсем лёгкий и только от того, что наставник не сделал ничего плохого, только помогал, готовя к неминуемому, а он ему только и делал, что дерзил. Стоило извиниться, но с губ сорвалось совершенно другое:
— И что, не спросишь меня, что за история с капитаном?
— Нет. По лицу вижу, ты и сам себя уже наказал. Да и вряд ли удивишь. Если бы белоголовые оставляли своим юнцам надежду на завтра, те не бежали бы за