цапнул бы в ответ и хватил моей крови⁈ Отравился бы на месте!
Рыжая попаданка издала странный звук. Артем перехватил мой взгляд… и медленно опустил веки.
У меня подогнулись колени.
ЧТО ВООБЩЕ ТВОРИТСЯ⁈
Левая рука Суданского отпустила мое запястье и легла мне на плечо, невзначай вдавив его в обломанный сучок.
Боль привела меня в чувство.
На везучесть уповаешь, да, Белый Рыцарь? Вот сейчас мы ее и проверим!
Далее все произошло со стремительностью удара молнии и наконец-то сработавшего инстинкта.
Бац!
Я едва успела подхватить обмякшее тело, чтобы Артем не треснулся затылком о камни. Из-под приоткрытых век влажно блеснули закатившиеся глаза.
— Ты что делаешь, дура⁈ — взвыла рыжая.
Ой, а сама-то что творила⁈
Я проигнорировала оскорбление, осторожно укладывая Суданского на землю и пытаясь отдышаться. Ноги подкашивались, сердце бешено колотилось в груди, в голове гулко шумела кровь. Щеки пылали, как будто Пинн все-таки отхлестал меня по лицу.
Он человек. Я знакома с ним считанные дни и уже отличилась — подбила глаз, только что поцеловалась, за что вышибла из сознания.
Какого?!.
Это все Агаська виновата! Все твердила — отпуск, отпуск… и курортный роман для полного счастья! С попаданцем! И практически на глазах у бывшего жениха! Все складывается — для мелкотравчатой женской мести идеальнее не придумаешь!
Я почти слышала, как в моей голове булькает каша, и опустилась на камни. Пинн притормозил, со звучным «АГА!» щелкнул меня по носу и закрутился в штопор.
— Шок, потрясение, эмоциональная встряска, да! — возвестил элементаль и смущенно добавил: — Метод, правда, выбран необычный, да!
— Необычный метод⁈
— Но действенный, ага? — и воздухоплавающий гуманоид свечкой взмыл вверх.
— Придурок… — прошептала я, глядя на бессознательного рыцаря. — Драк-коново колено, какой же ты безбашенный придурок!
Суданский, разумеется, не ответил, пребывая в отключке. Зато отмерла рыжая язва:
— Ха, подействовало! А если бы он тебя…
Ну, рыжая, сама напросилась!
— Отныне я обязуюсь вести себя как настоящий дракон, — выдохнув сквозь зубы, заявила я.
— Чего?
— Чего-чего! Займусь похищением девиц! Пинн, присмотри, пожалуйста, за ушибленным, — с этими словами я схватила попаданку за руку и волоком потащила за собой.
Как она завопила… Я думала, у меня ухо отвалится. Пришлось влепить ей несильную оплеуху. Рыжая заткнулась и наконец начала перебирать нижними конечностями.
Я шагала напрямик к деревне феминисток, на ходу прислушиваясь к собственным ощущениям. Так сказать, «услышанное» не радовало.
Драконья форма не отзывалась, — если только подобное слово применимо по отношению к собственному телу. Все равно что обнаружить парализацию руки или ноги. На малейшее волевое напряжение организм ответил контрастными приступами жара и озноба; фантомные крылья скрутило судорогой. Позвоночник как будто бы вывернулся в спине и выпустил во внутренности длинные острые шипы.
Такого никогда не случалось, даже когда я только-только встала на крыло и первое перевоплощение размягчило плоть до состояния воска.
Вот об этом и говорил Бастовский… Все-таки и на дракона есть управа. Как же здесь жили те драконы? Сумели адаптироваться? Или это после их гибели начались магические аномалии?
Конечно, непроизвольное превращение могло произойти из-за моего возраста, но от этого не легче, даже наоборот — повышенный риск.
Попаданка тоненько заскулила. Я поняла, что слишком сильно сдавила ей руку, и разжала пальцы, сквозь зубы процедив извинение.
Берегом до деревни попаданок мы дошли минут за двадцать. Последнюю сотню метров я ковыляла из последних сил, чувствуя себя фруктом, пропущенным через соковыжималку; впечатление усиливалось из-за чавканья сырых ботинок на каждом шаге. Попаданка, то ли запуганная, то ли проникнувшаяся сочувствием, молча брела следом.
Своеобразная резервация иномирянок оказалась совсем небольшой — вразброс три десятка разнокалиберных жилых сооружений. Всех их объединяли листы причудливого белого материала, которым были крыты крыши. Кое-где виднелись грубо сложенные очаги и печи, на натянутых между колышками веревках живописно обвисли разнообразные детали дамского туалета. Крепко пахло дымом, едой и стиральным порошком. На утоптанной площадке по центру высилось сооружение, напоминающее водонапорную башню в уменьшенном масштабе — всего на метр от земли.
— А он так-то симпатичный парень, зря ты, драконша, на него взъелась, — назидательным тоном начала попаданка. Я медленно повернулась к ней, не веря своим ушам. — Ты ни разу не целованная, что ли? — и она по-дурацки хихикнула, забивая гвоздь в крышку собственного гроба.
— Скальп сниму и скажу, что так и было, — ровно предупредила я. Смех оборвался.
Но молчания хватило девице на пять минут.
— Драконьи мужики такие же кровожадные? — обиженно спросила она. — Хотя если у них собственный замок и пещера сокровищ…
Что она несет?
— … нет? Ну хотя бы пресс с шестью кубиками? Срочная потребность в жене-иномирянке? — жалобно закончила попаданка. Я продолжала смотреть на нее, и, видимо, у меня это получалось очень выразительно, потому что девица увяла на корню — опять-таки ненадолго. — Что за дебильный параллельный мир⁈ — заголосила она на весь лес.
Да что ж они такие крикливые, а⁈
— Какая попаданка — такой и мир, — схамила я. Уж извините, обстановка не располагала к хорошему настроению и соблюдению норм вежливости смысловерского (да и какого-либо другого) этикета. Но вспомнить придется, будь они неладны. — Успокойтесь, пожалуйста, и не мешайте работать!
Часть 24
Жуткое чучело
Как-то раз на совещании Виктор с важным видом изрек попаданковскую фразу «Работа не волк, в лес не убежит» (вы же помните, что Виктор как раз-таки волк?). В дни ланатского дела моя работа (вместе с отпуском) старательно это утверждение опровергала, не собираясь перемещаться в более цивилизованные места. В Ланата-шесть даже поселение попаданок не слишком далеко ушло по уровню развития. С одной стороны хорошо — меньше высокотехнологичного оружия, меньше проблем, с другой — элементарных удобств не дождаться. Не критично, но раздражает.
Вблизи Оголтело-Феминизмово оказалось еще непригляднее, если можно так выразиться. Некоторая… скажем так, анормальность местных жительниц лезла на передний план, и за телескопом не ходи: интимные детали туалета на самых видных местах (туалет, кстати, тоже на виду, не на задворках), прямо за башенкой — обуглившаяся куча неясного происхождения, слева кособокая конструкция из металлических трубок — попытка изобрести что-то функциональное (но не функционирующее). С другой стороны поселения тянулась речушка самого жалостливого вида. Да, помнится, ведьмы говорили о реке. РЕКЕ! А это больше на сточную канаву смахивало. И цвет текущей жидкости был какой-то нездоровый, изжелта-бурый, с разводами явно химического происхождения… Впрочем, у феминисток в качестве источника питьевой воды имелся колодец. Я бы предположила, что река играет роль канализации, но туалет со сливом (или как минимум выгребной ямой) маячил в