Она все равно бы не прыгнула, если бы Бернар ее не столкнул. Несколько секунд она визжала, зажмурившись, а ветер заталкивал ее крик обратно в гортань, пока не поняла, что никуда не падает, а раскачивается и спускается довольно медленно, обтирая боками и спиной вековую грязь с башни замка. Она долго не осмеливалась открыть глаза. Наконец, нить, больно сдавившая ей грудь и живот, затрепетала. Анка отважилась поглядеть вверх, увидела ноги дяди Сани и его огромную тень в первых рассветных лучах. Саня спускался за ней, используя другую нить, а за ним уже перелезал через край Бернар.
Тогда она окончательно осмелела и поглядела вниз. До земли оставалось каких-то пятнадцать метров, ее готовился поймать магистр, он растопырил ручищи и улыбался своей кошмарной улыбкой гориллы. Анка улыбнулась ему в ответ и втайне порадовалась, что не поддалась уговорам и не сменила в таверне джинсы на средневековое женское платье. Какое тут платье, не хватало еще сверкать попой на глазах у благородных господ! Потом она скользнула смелым взглядом поверх внешней стены, которая вот-вот грозила перекрыть обзор, и увидела нечто весьма неприятное.
Настолько неприятное, что даже забыла страховать себя руками, перестала отталкиваться ладонями и изрядно приложилась щекой к щербатому холодному кирпичу.
Младший егерь настраивал цайтмессер, кучер поил коней, Мария помогала тете Берте укладывать раненых, Саня висел на паутине и глядел вверх на Бернара, Уг нэн Наат ждал Анку с зазубренным ножом, чтобы перерезать желтую паутину, все были чертовски заняты, поэтому никто не заметил то, что заметила Младшая.
На колоннах вокруг замка просыпались горгульи.
Стража болот освобождалась от спячки. Им не понадобились зашифрованные команды, оказалось достаточно того, что на свободу вырвался один из обитателей подземных озер. Червь свистел и стрекотал наверху, бился в тенетах желтого паука, башня трещала по швам, но пока держалась.
— Скорее! — приставив руки рупором, кричала снизу Мария. — Бернар, чего ждете?!
Анку поставили на ноги. Фомор, не без усилий, разрезал путы. Он что-то ее спрашивал, видимо, заботился, как она долетела, но Анка ничего не могла ему ответить, а только тыкала пальцем в сторону внешней стены, закрывавшей обзор. Из кареты ее звала тетя Берта, надо было помогать с ранеными, а в багажном отделении истошно вопили маленькие горгульи, то ли голодные, то ли тоже чуяли червя.
Через минуту на карниз спрыгнули невредимые Бернар и милорд Фрестакиллоуокер. Пикси повалился, едва коснувшись ногами земли. Он стал зеленого цвета, из носа у него текла кровь. Магистр подхватил своего приятеля на руки, перенес в карету. Анка помогала Хранительнице, рвала бинты, готовила мази и все раздумывала, привиделось ей, что фигуры на столбах расправляют крылья, или нет... Здоровье обер-егеря не вызывало опасений, несмотря на высокую температуру, а вот дядя Эвальд постепенно превращался в мумию и безостановочно бредил на языке Долины.
Младшая снова услышала, как перекликаются знатоки времени. Она уже почти точно угадывала, когда произносились цифры.
— Три и восемь!
— Три и пятнадцать, Ваша строгость!
— Держитесь, сейчас поедем! — В каюту заглянул всклокоченный Бернар. — Его ученость нашел малый омут, где-то недалеко, за стенами замка.
— А почему мы уезжаем? — улучив момент, спросила Младшая наездницу. — Ведь вчера говорили, что воронка откроется прямо внутри главного зала.
— А шут их разберет! — сердито сплюнула Мария. — Видимо, питекантроп ожидал большую дыру, вроде той, куда мы провалились вчера. Такая дыра, действительно, должна проявиться часа через два. Но я так поняла, что главной дыре всегда предшествуют несколько мелких, это вроде толчков после землетрясенья, когда платформа встает на место. Они решили, что успеют выскочить в одно из таких окошек.
— Ближайший выход через три минуты, примерно между прудами, — подтвердил висящий на подножке Бернар.
С вершины башни посыпались осколки камней, загрохотали по крыше кареты. Кони заржали, задергались в постромках. Первое солнце, пышущее, но темное, словно спрятавшееся за дымчатым фильтром, хлестнуло огнем по башням Спинделстонского замка. Кучер задрал голову, высунувшись из будки.
— Смотрите! Смотрите, летят!
Видимо, червь сумел выбраться на смотровую площадку и в несколько ударов разломал широкий парапет башни. Но его почти не было видно под желтым трясущимся коконом. Паутина подсыхала на солнце, сжималась и душила гиганта, буквально рвала его на части. Желтый кокон дергался, то показываясь из-за края башни, то скрываясь, а над ним, часто махая крыльями, кружили три горгульи.
— Задраить окна!
Егерь и Его ученость сверили показания приборов, кучер хлестнул лошадей, и карета покатила обратно через узкий мост.
— Девчонки, держитесь крепче! — в каюту просунулась бородатая физиономия дяди Сани. — Воронка маленькая, прямо между двух прудов!
Гог нэн Лат с воплями нахлестывал лошадей. Тяжеловесы медленно, но уверенно набирали темп, колеса грохотали, высекая искры из потертых гранитных плит. Карета нырнула под арку внешней стены, от шума заложило уши. Впереди показались бронзовые задницы кабанов, охраняющих вход в замок.
— Аня, подай мне агаву, в синей бутылочке, — Хранительница традиций уже не нуждалась в переводчике, чтобы говорить с Анкой на медицинские темы. Младшая сносно освоила простейший английский и вполне могла устроиться на работу медсестрой. Правда, не в официальную английскую клинику.
Обер-егерь стонал, подбрасываемый на каждой неровности дороги, Мария куда-то убежала, двери хлопали. Анка потянулась за бутылочкой, но Хранительница уже смотрела в другую сторону, в оконную щель, и бормотала свои эльфийские молитвы, приложив ладонь ко лбу.
Анка выглянула в другое окошко и сразу позабыла про агаву и про раненого. Карета мчалась к прудам, а навстречу ей плотным клином летели горгульи. Не все еще покинули свои столбы и арки. На дальних рубежах вдоль дорог они только просыпались, стряхивали оцепенение, сбрасывали ороговевшую чешую, разевали загнутые клюзы. Большая часть летучих тварей собиралась в клокочущий клин вокруг башни, намереваясь вступить в схватку с червем. Затаив дыхание, Младшая следила за небом. Небо почернело. Размах крыльев самых мелких взлетевших скульптур был никак не меньше трех метров, но попадались и настоящие великаны, с раздвоенными шипастыми хвостами, со сверкающими гребнями и двумя парами лап. Анке хотелось встряхнуть головой и постучать себе по ушам, такой резкий, визжащий звук издавала стая. Ревущим вихрем поднимались стражи болот, по спирали огибая башню, рассаживались на стенах, на куполе. Самые первые сломя голову ринулись в бой и тоже застряли в Желтой паутине. Теперь они дрыгали конечностями, истошно орали, пытаясь освободить прилипшие крылья. А паук казался неутомимым. Его самого не было видно, но вся верхняя часть башни поблескивала, словно замотанная желтым скотчем. Еще две горгульи на лету вляпались в паутину и, жалобно стеная, рвали ее клювами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});