— Держитесь! Обматывайтесь крепче!
Его ученость подтянулся и вылез на гребень стены. Ветром его едва не столкнуло назад. Младшая подумала, что первым быть страшнее всего. Наверное, отважный фомор, несмотря на свою жуткую внешность, в душе тоже побаивался. Он снял с головы свою войлочную шапку, сунул за пазуху и помахал провожающим.
Раздался оглушительный треск, под ногами Младшей образовалась трещина и стала потихоньку расширяться. Из квадратного проема лестницы показалась морда их преследователя. Червь никак не мог протиснуться в тесное отверстие, он напрягал все силы, но пока безуспешно. Кроме собственных габаритов ему мешала Желтая паутина. Анка не могла отвести глаз. Паук стремительно бегал по кругу, так быстро, что порой нельзя было различить мелькание его ног. Он непрерывно выпускал новые нити и наматывал вокруг морды червя. Гигант замешкался всего на несколько секунд, разворотил кладку и застыл, очевидно, ослепленный первыми лучами солнца. Его лишенная пигмента шкура дымилась от многочисленных ожогов, оставленных горящими стрелами. Нескольких мгновений пауку хватило, чтобы покрыть серую мокрую тушу сотнями желтых нитей.
Червь дернулся, собираясь гармошкой, готовясь к решающему броску вперед. Дернулся, и... ничего не произошло. Захрустели камни, запели натянувшиеся струны, но ни одна не порвалась. Вместо этого начала рваться на куски непробиваемая шкура подводного монстра. Паутина впивалась тем глубже, чем яростнее дрался червь. Плеснула кровь, окрестности огласились тонким жалобным воем, и тут Младшая впервые рассмотрела пасть.
Нет, лучше сигануть вниз, постановила она. г Магистр Уг нэн Наат спрыгнул. Милорд Фрестакиллоуокер стоял в странной позе, на одном колене, накинув на плечи толстый сложенный плащ. Двумя руками, защищенными грубыми перчатками, он понемногу стравливал желтую нить: нить ложилась ему на плечи, глубоко врезалась в ткань плаща, от особо сильных рывков пикси раскачивался всем телом. Дважды он упал, но могучий Гог нэн Аат помогал ему подняться. Желтая нить уходила в проем стены, она натянулась и пела на ветру, как струна. Судя по степени натяжения, магистр не сорвался, а продолжал быстро скользить вниз. Наверное, в руках у пикси была какая-то особая нить, та, самая крепкая часть паутины, на которой обычно висит сам паук, если случайно сорвется. Милорд тянул и тянул, наматывая петли вокруг локтя, понемногу передавая свободный конец вперед, а паучок, укрепляя ловушку, не забывал подбрасывать хозяину новые метры спасительной лестницы.
— Скорее, теперь раненых!
— Аня, не хватайся голыми руками!
Мария и младший егерь Арми подняли дядю Эвальда и вместе с носилками перевалили за край стены. Следом столкнули обвязанного обер-егеря. Желтый паук тем временем выстроил на вершине башни настоящее боевое укрепление, Он раз сто пробежал над застрявшим червем, цепляя концы паутины за острия башенок, расположенных по углам смотровой площадки. Только одного направления он избегал — там, где копошились люди. Поэтому над путешественниками оставался небольшой кусочек свободного неба, а уже в метре от Анки подрагивал и истекал желтыми каплями непроходимый клейкий лес.
Спрыгнул Гог нэн Аат, затем столкнули вниз зажмурившуюся тетю Берту, вслед за ней шагнула Мария. Подошла очередь Анки.
— Хочешь, прыгнем вместе? Обнимемся и прыгнем? — предложил Бернар.
Младшая согласно закивала, раздумывая про себя, насколько будет стыдно перед ним, если описается в полете. Милорда Фрестакиллоуокера теперь страховал дядя Саня: они вдвоем переместились под самую стену, упирались ногами, едва не лежа на спине. Русский фэйри тоже набросил на плечи куртку, чтобы не порезаться, сел к пикси лицом, создав, таким образом, дополнительный блок.
— Не вместе! — категорически воспротивился Его милость, заметив, как Бернар подсаживает Анку на гребень стены. — Нельзя рисковать, нить слабеет!
— Они спустились, Аня! — Бернар улегся животом в щель между каменных зубцов и заглянул вниз. — Они уже на мосту, выводят лошадей! Аня, не бойся!
Легко тебе сказать: «Не бойся!» А если с детства самое страшное — это высота? Если даже зимой с двухметрового сарая в снег все прыгали смеясь, а у нее дрожали коленки?
Оказавшись один на один с сияющим звездным простором, она задохнулась. Тусклые безжизненные болота, усеянные мириадами красных лужиц, мириады раз отражали низкую любопытную луну и краешек встающего солнца. Небо искрило зарницами, горы на горизонте поднимались на цыпочки, замыкая свернутый мир Изнанки в кокон, лиловая луна хохотала, кривлялась и неестественно быстро спешила за своей бледной подругой. Ветер ревел на сотни голосов, играл в воротах замка, на башнях вспыхивали и гасли огни. Косые струи дождя еще хлестали на западе, но рыхлая громадная туча постепенно отступала, словно сползало тяжелое платье с нежной розовеющей плоти. Звезды гасли, на севере стеной поднимались дымки, там по-прежнему горели торфяники. Тысячи воронов, сбиваясь в спиральные черные туманности, кружили над седыми туманными кочками. Но ни одна птица не тревожила границ замка, обозначенных двумя рядами колонн. Отсюда, с башни, колонны с горгульями, окружающие языческий храм, казались крошечными спичками, воткнутыми в сырую почву.
Далеко внизу, так далеко, что Младшей стало дурно от одного взгляда, крошечный кучер выводил на мост крошечных коней. Рядом с каретой суетились малюсенькие фигурки, махали руками и кричали, задрав чашечки лиц, но слова на такую высоту не долетали. Во рву и в прудах рябила черная вода, статические разряды проскакивали между металлическими украшениями колонн на подъездных дорогах, между гигантскими бронзовыми хряками, охраняющими ворота. Анке открылся сверху купол, его удивительный ажурный рисунок, растянутый между четырьмя торчащими башнями. Когда-то купол был покрыт голубой краской, но прохудился, поблек, сквозь прорехи торчали несущие балки и верхушки колонн. Спускаться ей предстояло как раз между внутренней и внешней стенами замка, на узкий порожек, лежащий в основании башни, у самого рва. Промахнуться мимо порожка означало бы улететь вниз, во мрак, на неизвестную глубину.
— Прыгай, Аня! Прыгай!
Она все равно бы не прыгнула, если бы Бернар ее не столкнул. Несколько секунд она визжала, зажмурившись, а ветер заталкивал ее крик обратно в гортань, пока не поняла, что никуда не падает, а раскачивается и спускается довольно медленно, обтирая боками и спиной вековую грязь с башни замка. Она долго не осмеливалась открыть глаза. Наконец, нить, больно сдавившая ей грудь и живот, затрепетала. Анка отважилась поглядеть вверх, увидела ноги дяди Сани и его огромную тень в первых рассветных лучах. Саня спускался за ней, используя другую нить, а за ним уже перелезал через край Бернар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});