спорта особый упор делается на быстроту и силу, что размывает границы между игрой, дракой, а иногда и охотой. Если задуматься, то спортсмены, которыми мы больше всего восхищаемся и которых удостаиваем наград и почета, как правило, те, кто превзошел своих соперников в качествах, предписанных нам олимпийским девизом Citius, Altius, Fortius: быстрее, выше, сильнее.
Поэтому под занавес нашего эволюционно-антропологического исследования скорости, силы и мощи изучим, как драка/борьба и спорт (а также охота, хотя и в меньшей степени) повлияли на эволюцию физических качеств человека. Сразу оговорюсь, что в некоторых темах мы вынужденно сосредоточимся больше на мужчинах — по той простой причине, что они чаще женщин дерутся, сражаются и воюют (во многом благодаря тестостерону). Но, как мы увидим, женщины тоже играют не последнюю роль в драках и сражениях, а иногда и на охоте, и определенно участвуют в большинстве видов спорта. Впрочем, независимо от пола, нам для начала следует обсудить форму поведения, в которой нередко кроются причины, побуждающие нас вступить в драку или борьбу, — агрессию.
Агрессивен ли человек от природы?
Вырасти я в стране, где свирепствуют войны, или в квартале, где бесчинствуют уличные банды, возможно, был бы менее склонен утверждать, что люди сражаются и дерутся меньше, чем шимпанзе или павианы. Пока я трудился над этой главой, мне открылось, насколько я несведущ и доверчив во всем, что касается насилия. Боевые искусства и агрессивные виды спорта вроде борьбы меня никогда не интересовали. Не похож я и на хемингуэевских персонажей, обожавших наблюдать за боксерскими поединками и корридой. Если уж на то пошло, я и драк-то повидал в жизни всего несколько, и то не сказать чтобы серьезных. Движимый любопытством, я решил поближе познакомиться с ними. Правда, я слабоват в коленках и не рискнул ввязаться в массовую кулачную потасовку, какие нередко вспыхивают в сомнительного свойства барах, а вместо этого пошел смотреть бои в клетке, которые проводятся в одном городке под Бостоном, прихватив для храбрости моего докторанта по имени Иэн.
Когда мы добрались до бойцовского клуба, меня охватили сомнения. Если судить по виденным мной голливудским фильмам о поединках, действу следовало происходить в помещении заброшенной фабрики на какой-нибудь неблагополучной окраине, а между тем дорожка вела нас на зады боулинга, притулившегося к обветшалому торговому пассажу. Правда, мои сомнения понемногу развеялись, пока мы продирались сквозь толпу подвыпивших горланящих юнцов, слегка разбавленную юными особами женского пола. Она плотным кольцом окружала клетку — восьмигранную площадку, обнесенную стальной плетеной сеткой. Меня оглушил грохот включенного на всю мощь динамиков хеви-метал, и показалось даже, что сам воздух здесь пропитался парами тестостерона. В следующие несколько часов мы с Иэном посмотрели с полдюжины поединков в смешанных боевых искусствах (ММА). Если сравнивать с драками шимпанзе и павианов, то матчи проходили как будто в замедленном воспроизведении. В начале каждого поединка соперники настороженно кружили друг вокруг друга, в основном боксируя и иногда пинаясь, но в конце концов сцеплялись клубком в партере и в ожесточенной позиционной борьбе неистово извивались, стараясь защитить голову, занять позицию сверху, осыпать соперника градом ударов и тычков, провести разнообразные захваты и броски. Один борец вырвал победу, проведя противнику удушающий прием захватом ногами, и тот корчился на полу клетки, отчаянно хватая ртом воздух.
Кто-то видит в боевых искусствах яркое проявление поэзии физической силы и мужественности. Приведу высказывание американской писательницы Джойс Кэрол Оутс: «Мне не составляет труда оправдать бокс как вид спорта, потому что я никогда не считала его просто спортом. В боксе не заложено глубинно игровое начало, как нет в нем ничего, что принадлежало бы свету, удовольствию. В моменты высшего накала бокс открывается перед тобой таким могучим воплощением самой жизни во всех ее гранях, полноте и яркости — с ее красотой, хрупкостью, отчаянием, непредсказуемостью и часто самоубийственной отвагой, — что воспринимаешь его не просто как игру, это сама жизнь»[347]. Я большой красоты в боксе, борьбе, MMA и прочих жестоких спортивных единоборствах не вижу, однако ценю далеко не простое искусство хорошо драться. Наблюдая за бойцами в клетке, осознаёшь, какой выдающейся силой нужно обладать, чтобы выжить, особенно когда они катаются по полу и напрягают все до единой мышцы, чтобы уберечься от серьезной травмы и причинить противнику как можно больше вреда. Я даже удивился, что никому не сломали шею; к этой мысли усиленно подталкивали развешенные на стенах постеры с ММА-бойцами, для которых поединки окончились смертью, причем один погиб в прошлом году и в этой самой клетке. На самом деле навык и настрой, судя по всему, в большей мере определяют, кто выиграет, чем физическая сила. В схватке бойцы должны задействовать ум не меньше, чем телесную силу, чтобы превозмочь боль и усталость и сообразить, как победить противника.
Помимо этих качеств, ничто не оправдывает насилия и разнузданной агрессии. В смешанных боевых единоборствах почти каждая четвертая схватка заканчивается травмами, что делает этот спорт самым губительным из всех, данными по которым мы располагаем[348]. Тем вечером в последнем поединке сошлись борцы, которых я условно назову Верткий Стив и Громила Боб. Сказать, что эти двое легковесов дрались остервенело, — значит недооценить их бойцовский раж. Молотя кулаками и пинаясь, они в бешеном танце кружили по полу, и каждый не упускал случая ранить противника. В клинче они яростно отдавливали друг другу ноги. Катаясь в партере, пускали в ход колени, ступни, локти и кулаки, вкладывая в удары всю свою мощь. Поединок завершился, когда Громила Боб, судя по всему, сломал Верткому Стиву руку. Последний, вне себя от боли, пулей вылетел из клетки, придерживая повисшую плетью руку, с яростными воплями: «Хрен вам он меня сделал!» — на что толпа ответила не менее воинственным ревом.
Бои в клетке, как и другие жестокие спортивные противоборства, напоминают, что наш вид тоже способен проявлять невиданную агрессию и находить в ней удовольствие. Но значит ли это, что мы настолько же агрессивны, как шимпанзе или павианы? В конце концов, Верткий Стив и Громила Боб — профессионалы индустрии развлечений, им платят за то, чтобы они дрались. При всей силе своих мотивов выколотить душу из противника они должны подчиняться установленному регламенту (запрещающему среди прочего укусы и удары в