Читать интересную книгу Стальные сны - Глен Кук

Нужно было принимать решение. Мчаться с донесением к госпоже – но это отнимет время, потому что вначале следовало ее разыскать, – или действовать по собственному усмотрению.

Он выбрал второе. Сезон дождей вот-вот должен был наступить. Это может сыграть на руку. Если между ними встанет река, им не встретиться.

Глубокой безлунной ночью у Гойи рухнул строящийся мост. Большая часть бревен была снесена течением. Строители не могли понять, как это случилось. Единственное, что было очевидно, – в этом году восстановить мост уже не удастся.

А той части таглианского войска, которая не успела перейти реку, пока вода не поднялась, придется провести полгода в Стране Теней.

Вполне довольный результатом, бес отправился на поиски своей госпожи.

Глава 67

Завидев главный лагерь таглианцев, лучники остановились.

– Теперь мы в безопасности, – сказал принцу Костоправ – Давайте войдем с надлежащим видом.

За два дня до этого в сорока милях к северу их обнаружила конница. Со вчерашнего дня всадники то и дело их навещали. Лучники держали рот на замке. В одном из патрулей был Лебедь Лозан. Он не узнал ни принца, ни Костоправа.

Костоправ убедил командира занять лошадей, так как у лучников были только мулы, которые годились разве что для крупной поклажи, которую на себе далеко не утащишь. Пригнали двух жеребцов, с седлами в придачу. Принц облачился в королевский наряд. А Костоправ в свою форму командующего войском, сохранившуюся с тех времен, когда он был героем всего Таглиоса. Отправляясь на юг в первый раз, он ее с собой не взял. В руке у него было знамя Отряда.

– Я готов. А вы, принц?

– Всегда готов. – Этот поход дался Прабриндраху Драху нелегко, но он держался стойко. И воины гордились им.

Оседлав лошадей, они повели стрелков к лагерю. Пока они двигались, появились первые вороны. Завидев их, Костоправ рассмеялся:

– Пули в ворон! Так говаривали в Берилле, когда там был Отряд. Я никогда не понимал, что на самом деле это означает, но, черт возьми, эти слова звучат неплохим началом для любой затеи.

Принц, хмыкнув, согласился, затем стал отвечать на приветствия воинов – в лагере появление обоих было воспринято как чудо.

Костоправ заметил знакомые лица: Нож, Лебедь, Махер… Черт! Похоже, и Мурген тут. Точно, Мурген! Но того лица, которое ему хотелось видеть больше всего, не было.

Мурген бросился к нему. Костоправ слез с лошади и сказал:

– Это я. Правда, я.

– Но я видел, как вы умерли.

– Ты видел, что в меня попала стрела. Но когда ты уехал, я все еще дышал.

– О да. Что с вами было?

– Это долгая история. Вот сядем, и увидишь – разговоров хватит на всю ночь. И напьемся вдребезги, если, конечно, найдется что выпить. – Он посмотрел на Лебедя. Там, где Лебедь, там и пиво.

– Вот. Ты оставил это, отправившись играть роль Вдоводела. – И он протянул Мургену знамя.

Юноша взял его с такой осторожностью, словно это была змея. Но когда знамя оказалось у него в руках, он провел рукой по копью.

– Это и вправду наше знамя. А я-то думал, что оно навеки потеряно. Значит, вы – это вы?

– Живой и невредимый и в полной боевой готовности. Но сейчас я думаю о другом. Где Госпожа?

Нож, учитывая ситуацию – ведь при разговоре присутствовал принц, – ответил:

– Госпожа отправилась на север с Нарайяном и Рамом. Примерно восемь-девять дней назад. Она сказала, что у нее есть какие-то неотложные дела.

Костоправ выругался.

А Лебедь подхватил:

– Да, точно, девять дней назад. А что, это и вправду Костоправ? Может, нас разыгрывают?

Махер подтвердил:

– Он, он. Прабриндраха Драха на мякине не проведешь.

– Вот неудача. Всегда так со мной. Стоит мне воспарить в радостных мечтах, как набегает туча, и конец.

Костоправ заметил широкого, крепко сложенного человека за спиной Ножа. Человек был ему незнаком, но в нем чувствовалась некая сила. И он, похоже, не так уж счастлив видеть Освободителя живым. Надо его остерегаться.

– Мурген, перестань-ка заниматься любовью со знаменем. Лучше расскажи мне о том, что тут происходило. Я ведь много недель был в отключке. – Или месяцев, если считать все время его отсутствия. – Не может ли кто-нибудь заняться этой клячей? Чтобы мы могли где-нибудь передохнуть?

В лагере была такая суматоха, словно приехал сам Длиннотень. Возвращение человека с того света всегда производит большое впечатление на окружающих.

Стараясь не обращать на суету особого внимания, Костоправ заметил, что невысокий плотный человек все это время держался недалеко от него, в тени Ножа, Лебедя и Махера. Он молчал.

Мурген рассказал, что с ним произошло с момента той ужасной битвы. Нож поведал свою историю. Лебедь отделался парой забавных анекдотов из своей жизни.

– Так это сам Тенекрут? – спросил Костоправ. А Лебедь подтвердил:

– Ага, там, на колу, торчит именно его башка.

– Значит, круг сужается.

– А теперь рассказывай ты, – попросил Мурген, – мы будем первыми слушателями.

– Уж не собираешься ли ты включить мой рассказ в Летописи? Ты, кстати, ведешь записи?

Юноша, смутившись кивнул:

– Мне, правда, пришлось оставить их в городе перед уходом.

– Понятно. Мне просто не терпится прочесть Книгу Мургена. Если она окажется более-менее сносной, ты сможешь зарабатывать этим на жизнь.

Лебедь заметил:

– Госпожа этим тоже занималась. – Все на него посмотрели. Он потупился.

– То есть она говорила о том, что хочет написать книгу. Когда у нее будет время. Не думаю, что она что-либо писала на самом деле. Просто она сказала, что ей нужно кое-что уяснить себе, прежде чем научать писать. Она назвала это долгом перед историей.

– Дай-ка подумать, – сказал Костоправ. Подняв камень, он швырнул им в ворону. Птица каркнула и отлетела на несколько футов, но недалеко. Это была ее, Душелова, прислужница. Значит, та на свободе, занялась любимым делом. Или заключила союз с теми, кто захватил ее в плен.

Помолчав, Костоправ заметил:

– Нам предстоит много сделать, чтобы наверстать время. Но подозреваю, что самая критическая ситуация сложилась у Могабы. Надо положить этому конец. Сколько у него людей?

– Тысячи полторы, наверное, – прикинул Мурген.

– Одноглазый и Гоблин остались у него, когда он объявил им войну?

– Эти в защитниках не нуждаются, – сказал Мурген. – Они не хотят сюда являться. Думают, что тут их ожидает ловушка. Решили отсидеться, пока к Госпоже не вернется ее дар.

– Ее дар? Она что, обладает даром колдовать? Об этом мне никто никогда не говорил. – Хотя он давно это подозревал.

– К ней и вправду возвращается ее сила, – сказал Нож. – Но не так быстро, как ей бы хотелось.

– Все идет медленней, чем ей бы хотелось. Чего они боятся, Мурген?

– Ученицы Меняющего Облик. Помните ее? Она была там, когда мы покончили с ним и с Грозотенью. Она ускользнула. Говорят, она имеет облик форвалаки, но ее сознание осталось прежним. И она полна решимости отомстить им обоим за Меняющего Облик. Особенно Одноглазому. – Одноглазый убил колдуна Меняющего Облик за то, что тот когда-то расправился с братом Одноглазого – Там-Тамом.

– Вполне возможно, что ее месть может коснуться каждого, кто так или иначе причастен к этому делу, – вздохнул Костоправ. – Это неожиданный поворот.

– Я думаю, это все плод их воображения.

– От этих колдунов можно ждать чего угодно – Костоправ откинулся назад, прикрыв глаза. – Расскажите мне еще о Могабе.

Мургену было что поведать на этот счет.

Костоправ заметил:

– Я всегда подозревал, что в нем скрыто больше, чем кажется с виду. Но приносить людей в жертву? Это слишком.

– Их не просто принесли в жертву. Их съели.

– Что?

– Ну, сердце и печень. Кое у кого. Помимо Могабы, в этом участвовало человека четыре-пять.

Костоправ взглянул на плотного мужчину. Того просто распирало негодование.

– Это объясняет, почему Ги-Ксле такой мирный город. Если городская стража поедает преступников и бунтовщиков… – Костоправ хмыкнул. Каннибализм – малозабавная штука.

– Простите, Капитан? Нас не представили друг другу. Похоже, вы испытываете сильные чувства к Могабе.

Мурген сказал:

– Это Зиндху. Он особый друг Госпожи.

– Правда? – Что бы это значило? Зиндху заговорил:

– Они отдались во власть Тени. Истинные Душилы избегают кровопролития. Они открывают путь к истине, не подвергая богиню соблазну. Можно проливать лишь кровь проклятых ею. И только их следует подвергать пытке.

Костоправ огляделся:

– Кто-нибудь понимает, о чем это он говорит?

Лебедь заметил:

– Ваша подружка водит дружбу со специфическим народцем. – Он произнес эти слова на северном диалекте. – Может, Корди сумеет объяснить. Он в этом больше смыслит.