— Хороший, хороший мальчик. Давай я посмотрю твою рану, — у паука, в одной из лап торчал огромный каменный осколок из которого сочилась зеленоватая жидкость.
— Сейчас будет больно. Ты ведь потерпишь? А, малыш?
Паук издал странный звук, напоминающий урчание сытого кота и подставил пораненную лапку.
Извлечь осколок оказалось не так легко, как я надеялась. Для этого нужна была сила. А единственный сильный здесь мужчина никак не мог отойти от шока.
— Эй, анвар, мне нужна твоя помощь, — он не среагировал. Пришлось подойти или точнее протанцевать на тонкой паутине как по канату на тренировках профессора Мейнера и хорошенько его встряхнуть, — Ты слышишь. Мы должны помочь Олли.
— Олли? — отмер анвар, а я мысленно обрадовалась. Только рано. Теперь анвар пялился уже на меня с таким выражением, словно увидел саму Всевидящую в моем лице.
— Да, Олли. Это его имя.
— Чудовища, которое пять минут назад пыталось нас сожрать?
— Он не ест живых существ. Это камнеед.
— Кто?
— Камнеед. Я читала о них недавно в книге о вымерших существах.
— Вымерших?
— Ну да. Похоже это не совсем верная информация. Камнееды очень дружелюбны. В свое время гномы использовали их, чтобы прогрызать туннели в скалах. Но кроме этого, камнееды умеют плакать. Их слезы бесценны. Одна лишь капля может вернуть умирающего к жизни, как бы серьезна ни была его рана. Поэтому их начали истреблять и за несколько лет уничтожили всех.
Я посмотрела на паука, который, несмотря на весь свой устрашающий вид, сейчас казался таким беззащитным и улыбнулась.
— Почти всех. Он очень одинок. Здесь ему страшно и холодно, но там, наверху, все встреченные ему люди боялись и обижали его.
Услышав мои слова, Олли опустился на брюхо и одной из конечностей легко освободил анвара от паутины.
— Ну что, ты поможешь нам?
Анвар кивнул и принялся осматривать рану.
— Похоже на стрелу.
— Да, Олли говорит, что недавно встретил наемников у северных границ гор.
— Как ты с ним общаешься?
— Он посылает импульсы. А я их распознаю.
— Ты так и с гусеницей можешь общаться?
— Поосторожнее со словами. Олли — разумное существо и нашу речь прекрасно понимает.
— Ладно. Сейчас будет больно. Пусть твой паук не дергается, а то лишится одной конечности.
— Он понял, — ответила я и в этот момент анвар выдернул камень. Паук взревел, но остался лежать на брюхе, подогнув остальные семь своих лапок. Я разорвала одну из рубашек, найденных в его рюкзаке и мы перевязали рану.
— Ну вот и все. Рана не опасна, через день заживет.
— Вот видишь, Олли, и совсем не страшно, — проговорила я и рассмеялась, когда мохнатая лапа бережно коснулась моего лица.
— А теперь скажи, как мы выберемся отсюда?
— Олли нам поможет. Он же знает все ходы, а что не знает прогрызет. Только сначала, надо выбраться из паутины и добраться до ближайшего туннеля.
В ответ на мои слова паук снова коснулся меня и положил одну из своих здоровых лап прямо передо мной. Не долго думая, я схватилась за нее и паук перекинул меня к себе на спину.
— Забирайся. Олли прокатит нас.
Анвар с опаской взглянул сначала на меня, потом на Олли, но все же схватился за протянутую лапу и через секунду оказался у меня за спиной. И мы понеслись так быстро, что я даже зажмурилась. Олли передвигался с такой скоростью, что я еле держалась за его длинные волоски на спине. Это было так здорово, так захватывающе, что хотелось смеяться и кричать от восторга. А судя по тому как сопел у меня над ухом анвар, ему наше путешествие тоже пришлось по душе.
Через некоторое время Олли пошел медленнее. Туннель в котором мы оказались был слишком узким для бега. Поэтому мы решили спуститься и пойти пешком.
Когда мы спустились, я достала из сумки флягу с водой и отпив немного, протянула анвару.
— Почему ты не отпустила веревку? — спросил он, отдав мне флягу.
— И не дала тебе умереть? А ты бы отпустил?
— Я другое дело. Мой долг защищать будущую повелительницу Адеона.
— Даже ценой жизни?
— Даже ценой жизни.
Я с минуту разглядывала анвара и покачала головой.
— И никакой свободы воли. Если тебе интересно, я спасла тебя только потому, что не хотела, чтобы на моей совести была чья-то смерть.
«Ну и еще потому, что он никогда бы мне этого не простил», — подумала я, но вслух, конечно же не сказала.
Он замялся, а потом неожиданно выпалил: «Мне очень жаль за те слова».
— Тьфу, и ты туда же. То Акрон, Ноэль, теперь ты. Вы что сговорились, что ли?
— Друзья зовут меня Эйнар, а не Эй, ты, анвар или как ты еще меня называешь.
— Но мы не друзья.
— Да. Но мне бы хотелось, чтобы мы ими стали.
Ну, ничего себе. Вот это поворот. Этот высокомерный, наглый, циничный тип предлагает мне свою дружбу. Я аж онемела от неожиданности.
— Ну, так как? — спросил он через некоторое время.
— Я подумаю над твоим предложением… Эйнар.
Анвар просиял и даже как-то расслабился.
— Скажи, а как у тебя это получается, разговаривать с животными, проникать в их мысли, контролировать их? Я слышал, ты проникала даже в сознание химеры.
— Это не тот опыт, которым стоит гордиться.
— Почему?
— Животные хоть и не разумные существа, но они тоже имеют свои чувства и мысли помимо инстинктов. Использовать их, подчинять, как это сделал тот колдун низко, наверное, даже еще хуже, чем проникать в сознание человека.
— Почему?
— Потому что в отличии от людей, такие существа не могут себя защитить. Постой, почему ты спрашиваешь об этом у меня? Наследник ведь тоже так может.
— Нет. Разум животных ему не подвластен. Вообще-то я не знаю ни одного человека, который мог бы делать то, что делаешь ты. Проникать в чужой разум без каких-либо последствий.
— Это не так. Последствия всегда есть.
— Но почему тебя это не восхищает, разве ты не хочешь…
— Не хочу, — перебила я анвара. — когда-то я использовала свой дар во зло и прочувствовала на себе последствия своих действий. Это очень страшно и больно. К тому же Гаар не устает напоминать мне, какие последствия будут, если я хоть на минуту потеряю контроль.
— Гаар. Между вами что-то есть?
— Мы еще не друзья, чтобы говорить на такие темы.
— Так давай ими станем поскорее, — по мальчишески улыбнулся анвар. Я даже хотела ущипнуть себя, чтобы проверить, что это мне не привиделось. Иногда они были так похожи на нас с этими улыбками и искорками в глазах.
Несколько минут мы шли молча. Горячка опасности начала проходить и я почувствовала глухую боль в висках.