— Ты кто? — спросила она детским голосом, и многократно усиленное эхо понесло ее вопрос по лабиринту из зеркал.
— Я — это ты, — сказало одно из отражений, и на глазах начало расти…стареть…рассыпаться в прах.
Ирина отвернулась, ей стало плохо. В зеркале напротив она увидела себя, обнимающую окровавленную, переломанную Марину. Она в зеркале подняла глаза и внезапно с улыбкой подмигнула ей — настоящей.
— Нет! — крикнула королева с болью.
— Да, да, да, — зашептали зеркала, надвигаясь на нее и закручиваясь в водовороте. Ее взгляд выхватывал страшные картинки, вот Полина и Алина вспыхивают, как свечки, и падают, корчась, на пол, вот Ангелина выходит замуж, поднимает фату, а вместо лица — череп, вот Святослав, у которого вместо руки из плеча торчит обугленная кость, а из рта идет пена, вот Игорь Иванович, дергающийся с судорогах, вот она сама, с выжженными волосами и бровями, с кровью, идущей из глаз и носа. Мерзкие картинки словно танцевали вокруг, под чей-то отчетливо слышимый радостный мужской смех.
— Сгинь, нечистый, — произнесла она, с усилием выталкивая слова из непослушного, схваченного судорогой горла и выплеснула чистую силу наружу, выжигая кошмар синим пламенем. Она постаралась дотянуться до источника смеха и даже услышала, как взвыл, словно ошпаренный, ее недоброжелатель, но тут струна сна лопнула, и королева проснулась.
Игорь Иванович Стрелковский тоже валился с ног. Со вчерашнего совещания он не уходил домой, отсыпаясь в комнатке за кабинетом. Удалось немного поспать и перед вечерним совещанием с агентами. Нужно было максимально оперативно собрать компромат на тех членов совета, которые пошли на поводу у Смитсена и проверить, что им важнее — парализованная жена или собственная жизнь, например. Конечно, многое было уже готово, но в таких делах лишняя информация никогда не помешает.
Двое агентов были внедрены в дом Смитсена под видом слуг, и честно работали там уже три и четыре месяца соответственно, в удобные моменты обыскивая дом и пытаясь найти что-то, что позволит надолго и прочно усадить медиамагната за решетку. Да, они сильно рисковали, но их работа в принципе предполагает риск. Зато и оплата была соответствующая.
Нужно было окончательно согласовать с начальником охраны стратегию защиты дворца на случай атаки, план эвакуации королевской семьи и придворных. Новость о том, что их противник — чуть ли не демон, мало беспокоила начальника разведуправления. Окажись господин Смитсен хоть самим Черным Жрецом — его, Игоря Стрелковского, задача — обезвредить врага, и вопрос стоял только в подборе исполнителей и наличии рабочего плана. И он быстро писал, раскладывая заметки, проекты приказов и планы по разным папкам, стараясь не упустить ни одной мелочи.
Он дописал распоряжение об усилении штата «слухачей» «болтунами», потянулся, закинув руки за голову, и было уже продолжил писать, когда услышал далекий стук каблучков в коридоре. Никого, кроме него, в управлении уже не было, коридор был длинным, свет выключен, и свет из-под его двери светился в конце коридора, как маяк.
— Цок-цок-цок-цок, — уверенно стучали каблуки по мраморному полу, и гулкое эхо повторяло этот стук в длинном коридоре. Игорь Иванович, мало чего боявшийся в этом мире, почувствовал, как у него увлажнились ладони, а в животе закрутился холодный страх, как перед ответственным экзаменом или прыжком с парашюта. Он помнил этот стук очень хорошо. И оказался совершенно не готов к тому, что услышит его снова.
Перед его дверью шаги замедлились, остановились,…и он не знал, чего хочет больше — чтобы она открыла дверь или чтобы развернулась и ушла.
Но дверь открылась, и он опустил глаза, чтобы не смотреть ей в лицо.
— Ты же ни к кому не приходишь дважды, — сказал Игорь Иванович, упорно глядя в стол.
— Посмотри мне в глаза, Игорь, — хрипло попросила она, и в ее голосе он услышал мурлыкающие вибрации, на которые тут же отозвалось его тело.
— Нет, — Игорь Иванович для надежности закрыл глаза. — Уходи, Ирина.
Она тихо и низко засмеялась, отчего волоски у него на затылке встали дыбом, а руки сжались в кулаки.
— Я не уйду, — шепнула она, и по звуку шагов он понял, что она обходит его сбоку. — Открой глаза, — прошептала она ему на ухо, касаясь губами раковины, беря его тонкими пальчиками за подбородок и с силой поворачивая его лицо к себе. — Не вынуждай меня заставлять тебя.
— Нет! — прорычал он, рывком поднимаясь с кресла, и, перехватив руку, толкнул ее лицом к стене. — Я не хочу так! Не нужно играть со мной, Ваше Величество!
Он точно знал, что будет, если он посмотрит ей в глаза, которые сейчас чернее ночи, как воронки и лишают воли. Мгновения ослепительной страсти — такой, что не помнишь себя, а затем холод, пустота и одиночество. И сны, наполненные запретными воспоминаниями, и ощущение, что сходишь с ума, потому что тело кричит, что было, а память шепчет «не помню».
Ее тело, прижатое к стене, было очень горячим, почти обжигающим, она была одета в какое- то тонкое летнее платье на голое тело, и эта близость и доступность сводили с ума, а от волос пахло так, что у него помутилось в глазах и захотелось попробовать их губами. Пальцы в его руке дрогнули, погладили его ладонь и вдруг больно впились в его кожу острыми коготками.
— Игорь, — промурлыкала она, подалась назад и потерлась об его тело, — неужели ты думаешь, что можешь удержать меня?
От нее вдруг ударило разрядом, так, что он отлетел, перелетел через стол и упал за ним, больно стукнувшись затылком и на мгновение потеряв ориентацию. Королева присела, опираясь на руки, и прыгнула за ним, как кошка. Приземлилась сверху, практически вышибив из него дух, и зажала его руки над головой.
— Посмотри мне в глаза, черт возьми! — почти прорычала она ему в лицо, — Игорь, посмотри мне в глаза!
— Я сказал, нет! — рявкнул он упрямо, с силой отталкиваясь от пола и переворачиваясь вместе с ней, так, что она оказалась зажатой между ним и полом. Игорь предусмотрительно отвернул голову от ее лица, и внезапно почувствовал, как она зашипела от злости и вцепилась зубами ему в предплечье. Острые зубки терзали его сквозь рубашку, а он почти блаженствовал, остро чувствуя и извивающееся женское тело под собой, и ее тоненькие руки в своих, и сбившееся вверх от их борьбы платье, и горячий, острый запах возбужденного женского тела.
Кажется, она все-таки укусила его до крови, потому что вдруг стала зализывать ранку, прямо поверх ткани, а потом почти умоляюще попросила:
— Игорь, ну пожалуйста…Ты мне так нужен…
— Нет, — ответил он глухо, поднимаясь и поднимая ее за собой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});