— Ах, Ульфи…
Как, как он его зовёт?
А Кабан-то уши развесил…
Нет, смотреть на это не могу! Фыркнув, помчалась на конюшню.
Но на следующий день меня отрядили катать фея по парку. Тот, в небесно-голубом платье, отделанном серебристым кружевом, вёл себя совершенно невозмутимо. Обмахивался веером, трепетал ресницами и нежно улыбался. Прямо образцово-показательная юная леди! Первый приз на конкурсе «Дебютантка года»!
Подсадив «даму» в ландо, влезла на козлы и разобрала вожжи. Ну, поехали! Интересно даже, в этот раз его опять «поговорить» понесёт?
Угадала. Мы остановились возле знакомых кипарисов. Фей сел чуть боком, делая вид, что созерцает цветущую буддлею и порхающих над лужайкой бабочек, и начал:
— Тьери, не знаю, что я сделал такого, что ты так на меня обиделся. Может, расскажешь, в чём дело?
— Зачем? — глухо отозвалась я. Как объяснить, не раскрываясь, что чувствую, глядя на тонкий профиль и светски-приятную невозмутимую улыбку?
— Мы сейчас в одной лодке, и лучше держаться вместе.
Ну да. Я потенциально полезна.
— Сейсиль, я клялся, что герцогу тебя не выдам. И не волнуйся — обещание сдержу.
— Я не о том!
— А о чём? Чем могу — помогу, но голову — сразу предупреждаю — подставлять за тебя не стану. Ты это хотел услышать?
— Нет! — Фей привстал, обвёл быстрым взглядом пустынные аллеи, а потом вдруг резко и крепко обнял меня со спины и зашептал прямо в ухо: — Тьери, ты первый, кому я доверился после смерти отца! Я всё время был один, нельзя ни поговорить, ни посоветоваться, ни пожаловаться — а потом встретил тебя. Ты в таком же положении, как и я. И — сердцем чувствую — похож на меня. Как думаешь, каково мне сейчас, когда ты, ничего не объясняя, вдруг отвернулся? Скажи, что я сделал не так? Чем тебя обидел? — Перегнулся, заглядывая мне в лицо: — О, ты опять покраснел! Я тебе действительно нравился как девушка?
Всё! Убью! Задушу гада! Он сам понимает, что несёт?
Обернулась, чуть ли не упёршись в него носом, и злобно зашипела:
— Отпусти меня. Немедленно!
— Хорошо, хорошо… — гад демонстративно поднял обе ладони и снова присел на сиденье. — Но всё же помоги разобраться…
Как можно отучить любую, самую говорливую девицу от болтливости? А вот так! Познакомить с типом, который всё время порывается о чём-то рассказать или что-то узнать. Озвереть можно!
— Сейсиль, — сейчас мой голос был спокоен, как голос самого фея, когда тот «закатывал» скандал их светлости. — Нам нужно раздобыть ключи от кабинета и стола в нём. Другого пути нет. Я точно знаю, что в суде тебе дело не оспорить. Единственный способ получить поместье назад — выкрасть бумаги, которые ты отдал Кабану. Я тут бессилен, а ты, не исключено, можешь что-то сделать. Но надо быть крайне осторожным. Продолжают ли за тобой следить? И, скажи, ты выходишь в город только в женском платье? Может быть, переодевшись парнем, ты смог бы найти кого-то, кто научит тебя делать дубликаты ключей или хотя бы объяснит, что для этого нужно? А я пока поразмыслю, с какого бока подобраться к Мерзьену, у которого точно есть ключ от кабинета.
— Понял. Но почему ты злишься на меня?
— Потому что чувствую себя идиотом. Нормальное объяснение? — огрызнулась я.
— Дуешься как девчонка, — вздохнул фей.
— Сам девчонка! — окрысилась я снова. — Оборки подбери!
Но вечером, прежде чем уснуть, задумалась.
Во-первых, веду ли я себя как парень? Парни вообще как, по четыре дня дуются? Покрутив в голове мысль так и эдак, пришла к выводу, что самцы что рогатых, что крылатых, что вельможных обиды копить не склонны: если что-то не по нраву — налетают на обидчика и либо чинят справедливость… либо отлетают, выпустив пар. А я надулась аки мышь на крупу… мужчины определённо так себя не ведут! И если фей — а он не дурак — этого ещё не понял, то скоро поймёт. Получается, надо срочно то ли драться, то ли извиняться, что «сам идиот, а обиделся на тебя».
Во-вторых, есть ли у меня вообще повод сердиться? Ведь подсказок была уйма: и то, как фей свалил с ног флягой того налётчика, и как затаскивал меня на лошадь, и крепкая рука, за которую я цеплялась, пока шли через реку и в бёдра била несущаяся ледяная вода… Об очевидном — крупноватых кистях, низком каблуке и вечном воротнике под подбородок не упоминаю. Но он же почти прямо говорил мне, подсказывал! Эти его шуточки о моей ненаблюдательности! А я сама пропустила всё мимо ушей, а теперь разобиделась.
И если он считает меня парнем, а похоже, так и есть, то ничего дурного или странного Сейсиль не совершил. Ну, подумаешь, двое замёрзших мальчишек жались друг к другу, ночуя в холодном лесу.
Так что заканчиваю игры в «страшно отомщу за то, что сама дура», и начинаем дружно работать над тем, как сделать дурака из герцога. Хотя тот и сейчас… Закусила угол подушки, чтоб не захохотать так, что мажордом за стенкой подпрыгнет: вот же Кабан — идиот со стажем! Третий месяц кругами ходит вокруг «прелестницы» и не смог понять, кто перед ним! Колье преподнёс, серьги подарил, на лошадках катает! Если эта история дойдёт до общества, герцог станет посмешищем навеки!
На следующий день нас с феем понесло искать ридикюль к новому, цвета слоновой кости платью. Ну, естественно, иначе как на паре коней такое приобретение не уволочь!
С отделанной речным жемчугом и перламутром фигашкой размером в полторы ладони и веером, шедшим в комплекте, управились быстро, меньше чем за час. И покатили в парк. Поговорить.
Фей уже оценил мой сегодняшний миролюбивый настрой и поинтересовался:
— Что, ветер переменился?
— Сам дурак был, ты не виноват.
— Ты в курсе, что послезавтра Кабан отбывает в столицу на торжественные проводы почившей матушки Ронгеда Третьего? Похоронные обряды продлятся трое суток, так что вернётся примерно дней через десять.
Ух ты… А меня-то предупредить забыли… Хотя могла бы сама сложить два и два: во-первых, усопшая покровительствовала Кабану, а во-вторых, такие похороны — событие государственного масштаба. Пропустить их герцог не может никак. Только вопрос: кто с ним поедет и каких коней их свинячество возьмёт? Меровенцы великолепны — но, по опыту герцога, ненадёжны. И сейчас, если его положение и впрямь пошатнулось, захочет ли он пускать пыль в глаза, выставляя напоказ богатство? Насколько такое разумно? Что он выберет — роскошь влиятельного лица или же скромную достойную печаль? Может, всё же второе? Тем более что парадную карету пока так и не починили.
— Вдовствующая Владычица Вернель была покровительницей Кабана, именно она дала ему должность Дланей Правосудия, — поделилась я сведениями, полученными от тёти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});