«Надо было как-то доходчиво ей это объяснить», – размышлял он во время долгого полета из Гаваны в Москву. Представлял, как с ней встретится, продумывал, что ей скажет.
Надеялся по возвращении застать Леру дома. Но, видимо, та предпочла вернуться к себе. Наверняка сделала это в знак протеста против камер.
Она должна была прилететь в Россию еще вчера.
После ее ухода райский остров потерял для него всё свое очарование. Будь такая возможность, Демьян улетел бы следующим же рейсом, но билет на самолет из Хосе Марти в Шереметьево удалось купить лишь на следующий день. И это ему еще повезло, как сказали на ресепшн.
«Значит, как девчонке найти место за пятнадцать минут, это они запросто, а как мне…» – кипел он тогда праведным гневом.
Руку готов был дать на отсечение – Лера знала, что без нее он на Кубе не останется. Теперь, наверное, ждет, когда он появится в ее квартире с извинениями и обещанием слушаться ее до конца жизни.
Да, положим, ему есть за что извиняться. Но ведь и она небезгрешна. Что же это за семья такая, где жена чуть что пугает разводом. Ведь она уже уходила от него раньше. Каждый раз это было больно, а сейчас в особенности. Если Демьян не хочет, чтобы ближайшие лет пятьдесят Лера шантажировала его таким образом, нужно раз и навсегда преподать ей урок.
Он не поедет извиняться. Подождет день-другой, проучит ее. Пусть в следующий раз знает, чем может обернуться ее уход.
«Именно так и сделаю! День, другой, и Лера сама придет просить прощения. Кстати, тогда будет гораздо проще договориться насчет нового жучка».
Осталась самая малость – каким-то образом эти день-два продержаться, что само по себе было еще тем испытанием. Ужасно тянуло написать, позвонить, отправить голосовое сообщение, забраться к ней в окно по пожарной лестнице – сделать хоть что-нибудь.
Демьян оставил чемодан Леры в гостиной. Разберет сама, когда вернется, а в том, что девушка рано или поздно вернется, он не сомневался. Подхватил свою сумку и направился наверх. Принял душ, пока вытирался, услышал звонок телефона. Ринулся к трубке с такой скоростью, что едва не расшибся на мокром кафеле.
Был уверен, что увидит на экране имя жены, но звонил Роберт:
– Ты сейчас сидишь? – начал тот без предыстории.
– Почти, – пробасил Демьян, откидываясь спиной на кровать.
– Тут такое… По ходу попался твой Клячкин! Дуй в офис, будем решать, что делать!
Демьян подскочил так резко, что даже голова закружилась. Одевался, собирался, мчал в «Пандору» как во сне, а воображение тем временем рисовало всякое. Хорошо еще, что воскресенье – домчал без пробок, иначе от нетерпения сгрыз бы руль.
– Докладывай! – бросил он Беркуту, который сидел вместе с Робертом и двумя другими детективами в переговорной.
Все четверо сгрудились у большого монитора и всматривались в щуплую маленькую фигуру женщины с короткой стрижкой. Оставленный на полу фонарь давал достаточно света, чтобы разглядеть ее как следует. Должно быть, когда-то она была жгучей брюнеткой, теперь волосы ее были серыми. Она поседела настолько сильно, что родной цвет едва угадывался. В бровях тоже виднелись серебристые вкрапления.
– Нечего докладывать, – не отрывая взгляд от женщины, ответил Беркут. – Появилась словно из ниоткуда. Шесть часов назад ее просто подвели к грузовику, Крыс помог ей подняться, запер и отправился домой, так-то…
– Кто подвел? – спросил Демьян.
– Черт его знает, какие-то крупные ребята в черных куртках, бороды лопатой. В камеру ни фига не видно, тогда еще толком не рассвело, – пояснил Роберт.
– Жиглов, конечно, за ними проследить не догадался?! – полуспрашивая, полуутверждая пробасил Демьян. Руки сами с собой сжались в кулаки.
– Спал он, – с мрачным спокойствием сообщил Роберт.
– Работник месяца, мать его…
Демьян подхватил стул, устроился рядом с коллегами.
За те несколько минут, что он наблюдал за женщиной, та не шелохнулась. Кажется, она спала, но как же можно спать в такой позе: ноги прижаты к груди, руки обнимают колени, а пальцы сцеплены так плотно, что костяшки стали белее снега. Да, глаза ее были закрыты, но голову она держала прямо. В такой позе уснет разве что индийский Йог, и то те вроде бы на позе лотоса специализируются.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Интересно, чего она так сидит? – спросил Демьян, нахмурившись.
– Думаю, ей просто холодно, – отметил Беркут.
И правда, на брюнетке была лишь застегнутая на все пуговицы фланелевая рубашка, джинсы в обтяжку и кроссовки. К тому же сидела на голом полу, ей и паршивой подстилки оставить не догадались. Даже при условии, что на улице сейчас плюс восемь, а не минус тридцать, всё-таки юг России, ей вряд ли было комфортно. Вид изможденный, левая щека в пыли, словно ее приложили лицом к чему-то грязному.
– Клячкин ни разу так и не появился? Не кормил ее? Даже в туалет не водил?
На все вопросы Демьяна Роберт лишь качал головой.
Крыс словно почувствовал, что о нем говорят, и появился в зоне обзора камеры во дворе. Чуть позже забрался в кабину грузовика, открыл дверь в темницу.
– Потерпи, потерпи, – почти ласково обратился он к маленькой женщине, предлагая бутылку с водой. – Вот стемнеет, и покончим с этим. Не бойся, больно не будет.
Женщина не ответила ему, лишь посмотрела пустым взглядом и снова застыла без движения. Воду не взяла.
– Ну что, поехали? – обратился Демьян к коллегам.
– Поехали, – с готовностью закивали все четверо.
В тот же день:
Воскресенье, 14 января 2018
20:00
«Давай, шевели поршнями!» – мысленно торопил Клячкина Демьян.
Тот запер дом. Два раза тщательно проверил замки, осмотрел окна. Всегда так делал, если сын уходил гулять. Лишь после этого соизволил выйти за калитку. Пока открывал дверь кузова, из тени растущего неподалеку ветвистого дерева вышли двое. Демьян и Борис Миранович, по комплекции почти такой же крупный, как и сам Громов.
– Кто вы? – спросил Клячкин, широко раскрыв свои крысиные глазенки.
– Залезай внутрь, сейчас расскажем! – зычным басом заверил его Демьян.
– Ага, – подтвердил Борис.
У того голос вообще как медвежий рык.
Клячкин застыл на месте с ключами в руках. Тогда Борис обнял его за плечи как старого друга, показывая, что под курткой держит направленный ему в живот старый добрый Макаров. Хищное черное дуло нагло вытаращилось на мужчину, заставив громко сглотнуть, заодно лишиться дара речи и резко сделаться послушным.
Как только вся троица исчезла в кузове, от соседнего забора отделились еще две тени, на этот раз щуплые и невысокие. Не сговариваясь, подобрали оброненные Клячкиным ключи, забрались в кабину грузовика и завели мотор.
– Вы не из Almighty? – пропищал Клячкин, когда Демьян включил фонарь.
– Не совсем, – поспешил тот лишить Крыса последних крошек надежды. – Тебя связать или усыпить?
С этими словами достал из-за пазухи шприц и скотч.
– Еще на него снотворное тратить! – раздался за спиной Клячкина бас Мирановича.
Один хорошо рассчитанный удар ребром ладони в затылок, и Крыс упал, словно куль с мукой. Демьян едва успел придержать его голову, чтобы не расшиблась об пол.
– Борян, ну ты как обычно… – цокнул он языком.
Этой же ночью:
Понедельник, 15 января 2018
01:30
– Кто-то умер? – пробурчал мужчина, почесывая почти седую, коротко стриженную шевелюру.
Нехотя открыл дверь, запустил Демьяна в прихожую.
– Да как вам сказать, Валерий Валерьевич… Уж точно не ожил!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина потряс головой, запахнул черный махровый халат поплотнее. Тот еле сходился на крепких плечах. Видно хозяин квартиры спросонья накинул первое, что попалось под руку.
– Ну ты нахал, Громов! А если б я был занят не сном, а кое-чем поинтересней?
– Валерий Валерьевич… – пожал тот плечами. – Сейчас не до «если бы»!