писем было сильно распространено в первые послевоенные годы. Только в период 1855—1857 гг. правительству было подано 63 записки с различными проектами и планами преобразований25.
Александр II читал эти предложения, по крайней мере, некоторые из них, но боялся довериться людям из чуждой и неизвестной ему среды и продолжал надеяться выйти на новую дорогу с помощью привычных средств управления.
Царское правительство чувствовало, как колеблется почва под его ногами, поскольку даже в рядах помещиков идеи буржуазных свобод завоевывают все большее признание. Всем становилось ясно, что реформы необходимы в ближайшее время.
Окружение царя
И хотя глава империи, как мы выяснили, сознавал необходимость преобразований, однако приняться за них оказалось делом нелегким. Считается, что в то время около Александра не было человека, который мог бы стать надежным советником. В правительственных кругах все думали только о том, как бы при таких тяжелых обстоятельствах удержать или улучшить свое положение.
В момент смерти Николая I высшее управление судьбами империи находилось в руках следующих лиц. Во главе Министерства иностранных дел стоял старый и хитрый канцлер граф К. В. Нессельроде, назначенный на эту должность еще в 1814 г. Он был носителем принципов Священного Союза, превратившегося, как известно, в союз государей против волнующихся народов. Александр до 1854 г. тоже разделял эти взгляды. И не мудрено: он был воспитан на них. Но Восточная война и, в особенности, «австрийская измена» заставили поколебаться в них даже самого Николая. После Парижского мира место Нессельроде занял бывший посланник при австрийском дворе и представитель России на венских совещаниях 1855 г. А. М. Горчаков26 — однокашник Пушкина по Царскосельскому лицею.
Во главе Военного министерства стоял недальновидный царедворец и закоренелый обскурант князь В. А. Долгоруков, вскоре назначенный начальником III Отделения. Военным министром стал генерал-адъютант Н. О. Сухозанет27, к сожалению, не проявивший себя на этом поприще. Министерством внутренних дел управлял честный человек, но ужасный самодур генерал-адъютант Д. Г. Бибиков28, которого Тарас Шевченко называл «капрал Гаврилович безрукий». Его заменил в августе 1855 г. С. С. Ланской29, в молодости — видный масон, участник декабристского «Союза благоденствия», из которого вышел задолго до восстания.
Ближе всех к Николаю I стояли тонкие царедворцы: начальник III Отделения шеф жандармов граф А. Ф. Орлов и министр двора граф В. Ф. Адлерберг. Оба они были личные друзья Николая, и потому к ним Александр Николаевич сохранял особое почтение. Так же он относился к наместнику в Царстве Польском князю И. Ф. Паскевичу и к бывшему главнокомандующему Крымской армией князю М. Д. Горчакову, занявшему должность наместника в Польше после смерти Паскевича в январе 1856 г.
Остальные министерские места занимали: граф П. Д. Киселев (министр государственных имуществ) и граф Д. Н. Блудов (начальник II Отделения собственной его величества канцелярии), оставшиеся либералами, но враждовавшие между собой, граф В. Н. Панин (министр юстиции), педант и самодур, граф П. А. Клейнмихель (главноначальствующий путями сообщений и публичными зданиями), стяжавший себе всеобщую ненависть, и терявшие влияние А. С. Норов, П. Ф. Брок, Н. Н. Анненков30 и т. п.
Большинство этих господ входило в состав Комитета министров, а позже, с 1857 г., в состав Совета министров. Несмотря на то, что они вместе находились в этих органах, обсуждали важные дела государственного управления, между ними наблюдалось «не только различие совершенное, но и противоречие во взглядах: точно лебедь, рак и щука крыловской басни»31.
Однако ко всем им Александр II относился с величайшей бережливостью. Клейнмихель был, правда, заменен осенью 1855 г. К. В. Чевкиным32. А бездарный Брок, министр финансов, был уволен Александром только в 1858 г., когда обнаружилось, что он в своих отчетах выдавал за сбережения невыполненные расходы.
Первое в империи место — председателя Государственного совета и Комитета министров — получил граф А. Ф. Орлов по возвращении с Парижского конгресса, возведенный в княжеское достоинство в день коронации Александра II. До него этот пост занимал князь А. И. Чернышев33.
В первые дни воцарения на престол Александра вступили в заведывание своими частями его братья — великие князья: генерал-инспектор по инженерной части Николай Николаевич и генерал-фельдцейхмейстер Михаил Николаевич. Единственным новым человеком, приближенным к Александру II, в котором завистливые царедворцы усматривали будущего временщика и уже называли «нашим Мазарини»34, был Я. И. Ростовцев. Только на него да на брата своего Константина мог опереться молодой царь при проведении в жизнь серьезных преобразований.
Важная историческая роль, которую довелось этим двум лицам сыграть в начале царствования Александра II, дает нам право остановиться несколько подробнее на их характеристике.
Великий князь Константин Николаевич был на 9 лет моложе Александра. Николай I хотел вырастить его моряком и дал ему соответственно суровое военное воспитание и довольно скудное, главным образом специальное образование. Но светлый ум и огромное честолюбие Константина помогли ему многое усвоить и переработать самостоятельно. «Он много читал, — писал о нем в своих воспоминаниях Е. М. Феоктистов, — и все, что случилось ему прочесть, помнил до мельчайших подробностей, — память его была поистине изумительна»35.
Его блестящие дарования обратили на себя внимание еще при Николае и, едва достигнув двадцатипятилетнего возраста, он был поставлен в 1853 г. во главе Морского министерства. Поняв после Крымской кампании вместе со всеми образованными людьми необходимость преобразования всего государственного строя, он стал стремиться к осуществлению реформ гораздо смелее и последовательнее своего брата. Благодаря этому он вскоре сделался при дворе наиболее сильной опорой и самым решительным двигателем всех либеральных начинаний. К сожалению, светлая память о его деятельности в конце 50-х и в начале 60-х годов была омрачена впоследствии резко проявившимися в нем чертами самовластия и своекорыстия.
С начала вступления на престол Александр