хорошо, и мне приятнее. Обработаем спиртиком и руки, и место инъекции, и приступим. Болит справа, значит, фиксирую пальцами левой кисти семенной канатик с нужной стороны, и предупреждаю:
— Сейчас будет укол. Вы кокаин как переносите?
— Не употребляю, — проблеял больной.
— У дантиста лечились?
— А, да, — дошло до него.
Видать, думал, что я сейчас начну ему всё обсыпать там чистым коксом? Наивный, с того количества, что я введу, кайф получить очень трудно.
Ну, с богом. В оригинальном рецепте участвовало бы миллилитров пятьдесят полупроцентного новокаина. У меня вдвое меньше местного аналога. Если что, потом еще немного добавлю. Тут лучше не торопиться.
После того, как больному полегчало и он порозовел, я настоял, чтобы вызвали экипаж и «фехтовальщика», который оказался Гансом Хоффманом, банкиром из Кельна — отправили в местную больницу. Но тот вцепился, как клещ — умоляя сопроводить. Даже лопатник достал, а оттуда целую пачку денег. От такого напора я опешил, согласился, вернув деньги обратно в карман Хоффмана. Взял только визитную карточку. Так, на всякий случай.
В приемном покое больнице святой Терезы было пусто. За окном капал дождь, а я все ждал дежурного доктора. А его все не было и не было. Слегка «захмелевший» от кокса Ганса рассказывал историю своей жизни, я слушал вполуха. По всему выходило, что сначала шли Ротшильды, потом Рокфеллеры и сразу после них, с бронзовыми медалями третьего места шли Хоффманы из Кельна. Владельцы банка Варбург унд Кельн. Всякие Фуггеры и Вельзеры даже рядом не стояли. Наверное, анестетик всё-таки ударил по голове.
Внимал всему этому я вполуха, потому что за стойкой регистрации, краснея и поглядывая на настенные часы стояла невысокая рыжеволосая девушка с необычными зелеными глазами. Которыми она «постреливала» в мою сторону. Ее звали Агнесс и она была приемной медсестрой, на которую я сразу вывалил все свои медицинские манипуляции с «номером три» мирового банковского рейтинга. Чем вызвал, если не шок, то уважительные взгляды. Которые продолжились, пока мы ждали дежурного врача. А его все не было и не было, действие наркотика начало проходить, Хоффман опять побледнел, начал постанывать. И что делать? Опять колоть? А если сердечко сбойнет? Меня тут полиция прямо и примет. Хотя бы за то, что занимаюсь медицинскими манипуляциями без лицензии. Похоже, конкремент сдвинулся. Может, от тряски, или просто так.
Агнесс вышла из-за своей конторки, принесла Хоффману успокаивающие капли на основе валерианы. И я сумел оценить стати девушки. Крутые бедра, талия, высокая грудь в медсестринском переднике.
— Доктора Ляйфера ищут уже трое посыльных, он тут рядом живет — может быть вам пока чаю предложить?
— Не откажусь, — покивал я, отводя глаза.
Ну нельзя вот так вот… сразу после Лизы, да еще фоном стонущий Ганс… Нашелся фехтовальщик на мою голову!
— У вас какой-то странный акцент. Вы славянин?
Агнесс быстро вычислила меня. Сразу после того, как вторая, пожилая медсестра с высокой прической принесла чай, начала выпытывать подробности. Вроде как про пациента, блокаду, о которой тут слыхом не слыхивали, а по факту — про меня лично. В медицинском саквояже был журнал Deutsches Ärzteblatt с моей статьей — показал, чтобы подтвердить квалификацию. Ну и пошло поехало — вопрос за вопросом, ахи и расширенные зрачки. Думаю, не только у Агнесс, но и у меня тоже. Заливался соловьем. До тех по пока не показался грузный доктор Ляйфер с тростью в руках. Под шумиху с выносом Хоффмана на носилках, я сбежал из больницы очень быстро — коротко протараторив коллеге отчет о лечении и свои догадки относительно дальнейшего развития событий. Даже не попрощался с девушкой. Вот такой нехороший человек.
* * *
Закончив дела в больнице, я помылся и решил позавтракать в кафе напротив. Из головы все никак не шла эта Агнесс, особенно ее зеленые глаза. Поэтому надумал развеяться, изучить окрестности — благо дождь закончился, выглянуло солнышко. Дошел до моста и посмотрел на крепость на другом берегу. Обозревать ее поближе не решился, для этого пришлось бы карабкаться вверх, а мне после завтрака было откровенно лень. Зато нашелся добровольный экскурсовод в виде старичка, рисующего пейзажи на берегу реки. Он и рассказал, что река — Майн, мост — Старый, а крепость — Мариенберг.
Воспользовавшись моей врожденной вежливостью, старый хрыч решил изложить мне историю родного города от времен основания до сегодняшнего дня. Краевед-экстремист, короче. На меня сыпались имена герцогов, императоров, святых, военачальников, и прочий исторический мусор. Уже через минуту я перестал вслушиваться, потому что мне совершенно по барабану, что двигало матерью какого-то герцога, когда она решила послать подлых убийц к знаменитому попу. Естественно, кивал, говорил «Я, я». Демонстрировал участие в разговоре.
Я готов был даже заплатить пару марок за пейзажик, выглядящий как первая проба кисти, но, как ни странно, шедевр мне предложен не был. Хоть тут повезло. И в отплату за подробный отчет о строительстве епископской резиденции, а заняло это лет сорок местной истории, я спросил о герре Рёнтгене, ректоре университета. А вдруг он поклонник Гёте или Гейне, сбегаю в библиотеку, заучу пару цитат для беседы.
Оказалось, Вильгельм Конрад… не уважает русского царя, и вообще, либерал и вольнодумец. Шутить не любит, интересов два — наука и семья. Короче, мое письмо могло привести совсем не к тем результатам, на которые надеялся. Но делать нечего, идти надо. Разрулим на месте, если что. Явочным, так сказать, порядком.
* * *
Герр ректор встречал меня на ступенях университета. По крайней мере, выглядело это именно так — он стоял, я подходил. Очень похож на канонические портреты — окладистая борода, густые брови, суровый взгляд. Студенты на экзамен без подгузников вряд ли заходят.
Когда я приблизился на минимально возможное расстояние, то оказался в позе смиренного просителя — учитывая три ступеньки, взгляд мой упирался в пупок физика, а потому я должен был задирать голову. А ведь видел, гад, что иду прямо к нему, даже шага навстречу не сделал. Я снял шляпу, и произнес:
— Герр Рёнтген, разрешите представиться: профессор Московского университета Баталов, доктор медицины. Я писал вам с просьбой о встрече.
Даже «здрасьте»