— Воспользовался мной, да? — Она все помнит и, конечно, не упустит возможности мне напомнить об этом. Минутная слабость, чуть не ставшая драмой.
— Дальше поцелуя же не зашло, поэтому считай, что ничего не было.
— Считай, что не было…? А она знает, что ничего не было? — Ухмыляется так, будто у нее есть на руках какой-то козырь. — И в гостинице тоже ничего не было?
— Фантазии свои притормози. Она все знает, поэтому можешь не напрягаться. Я ничего не скрывал от нее.
— А мне нельзя было сказать, что у тебя есть девушка? — упирается руками в стол и требует от меня чего-то. — Зачем надо было звать в Питер? Селиться в одной гостинице. Таскать меня везде по этим скучным мероприятиям?
— Это вообще-то была твоя работа, за которую я плачу.
— Знаешь что, работать с таким человеком, как ты, мне самой теперь не хочется и я напишу заявление. — Она замирает на пару секунд, поднимая взгляд в потолок и снова глядит на меня. — Дай неделю хотя бы доработать, чтобы я нашла новую работу. — Она ведь точно о чем-то подумала в этот момент и не озвучила это.
— Я выплачу тебе недельное пособие и можешь больше не появляться. — Обламываю все ее недопланы.
— Сегодня хоть можно доработать, у меня осталось несколько срочных договоров?
Прикусывает губу и заставляет задуматься. Скорее всего у нее, действительно, осталось много хвостов. Но ее настойчивость настораживает. Еще раз смотрю на невинное лицо, желающее помочь, и поднимаюсь со своего места.
— Нет, Вероника, вы не останитесь в офисе ни на минуту. — Иду к ней и открываю свою дверь, показывая, что девушке пора.
— Урод, — шипит в меня проклятиями и, направляясь к столу, начинает сгребать свои вещи в сумку. — Руководитель ты никакой и, если бы не твоя команда, то фиг у тебя что-то получилось.
Усаживается за стол и размашисто пишет заявление. Знает, сука, на что надавить, чтобы поселить во мне сомнения.
— Не отвлекайся.
Она заканчивает свое письмо, ставя размашистую подпись, царапая бумагу, и хватает сумку.
— Процветать не желаю, — выплевывает слова и покидает кабинет.
Смотрю на пустующее место секретаря и вздыхаю. Ну вот, сорняки проредили. Теперь надо искать нового человека. Может взять в возрасте, чтобы никто больше не строил планов на мое сердце.
Достаю из кармана телефон и набираю Леру.
— Что делаешь? — Не здороваюсь, потому что уже виделись сегодня.
— Скучаю по тебе, — с ходу топит во мне воспоминания о неприятном разговоре с Вероникой. Узнаю ту, настоящую, что делает то, что ей нравится и хочется в этот момент.
32
Лера
— Что делаешь?
— Скучаю по тебе, — раз уж он ответил на мой поцелуй, то теперь говорить ему такое было не так страшно.
— Получается, если ты все ещё у меня работаешь и сейчас скучаешь, то я плачу тебе за то, что ты скучаешь по мне.
— Да. Кстати, я круглосуточно скучаю и даже по выходным. Так что можешь отметить это в табеле. Миш, а что надо делать, чтобы получить две зарплаты?
— Тебе все равно пока это нельзя, — Усмехается и заставляет и меня улыбнуться. — Но я буду иметь в виду твое желание поработать сверхурочно.
— Ты придёшь сегодня?
— Приду, но не уверен, что мне разрешат остаться. Я еще после утреннего фиаско не отошел. У меня теперь психологическая травма и боязнь посторонних людей. — Приятно слышать в его голосе улыбку и представлять ее.
— Так я твоим психологом побуду. И вообще, что мы такого делали? Массаж теперь запрещен?
— Массаж?
— Ага, языка. — Уточняю для непонятливого. — Да им все равно. Я лежу тут не бесплатно. Режим не нарушаю. А мне нужны эндорфины. Так что хочу, чтобы ты снова у меня ночевал.
— Кажется, ты давно никем не командовала.
Я так боюсь его оттолкнуть, что замолкаю, сворачивая свои шутки. Указывать, что ему делать, а что нет, мне нравится, но Миша умеет притормозить.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты остался, если у тебя получится, — Тут же поправляю себя, пуская в ход другие способы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я постараюсь, но работы много. Я, между прочим, уволил своего секретаря сегодня.
— Да? — я радостно переспрашиваю, — здорово, она мне все равно никогда не нравилась.
— Ты ей по ходу тоже, — Миша откашливается и уже не так весело отвечает.
— Что она говорила?
— Да не важно. Так вот, теперь я без секретаря.
— Если бы я была рядом, то заменила бы ее. Но с больничной койкой и капельницей будет как-то странно выглядеть. Может я могу чем-то помочь удаленно? — Миша тяжело вздыхает и подает звук.
— Если есть время, может разместишь вакансию секретаря?
— Да, давай. Если не против, я направлю их к тебе после того, как поговорю лично.
— Ладно, — усмехается — только очень страшных не надо.
— Моделей тоже не жди. — Я замираю, когда слышу, как открывается дверь и кто-то входит. — Все, Миш, пока, я все сделаю. Ко мне тетя Нина пришла.
— Хорошо, целую тебя.
Мы разъединяемся, а я тяжело вздыхаю, глядя на нее. Это только между нами. Как она помогала мне в реанимации и ухаживала.
— Я опять сдала позиции. — Пожимаю плечами.
— Я же говорила, твой ребенок очень хочет жить, поэтому и держится за тебя. Мы должны его уберечь ото всех. Поэтому, улыбнись и скажи, что тебе сейчас помочь сделать.
— Для начала — любимый туалет. Врач разрешил, но очень аккуратно и медленно.
— Хорошо, — она подает мне руку и тянет, чтобы я встала, опираясь на нее и не напрягая живот.
Спустя пятнадцать минут позора спокойно лежу в своей кровати, довольная, что самое сложное мероприятие позади на несколько часов.
— Тёть Нина, а как у Алисы с Марком дела?
— Да хорошо все, а что?
— Я не знаю. Вроде бы мы с ней помирились, но как будто все равно что-то не так. Психолог говорит, что она переносит образы своих родителей на нас с Мишей. Боится, что если будем вместе, то забудем про нее. Хотя у нее есть Марк и вы. А мне иногда кажется, что она просто ревнует меня к Мише. Пусть у нее есть Марк, но с Мишей тоже не все так просто.
— На счёт ревнует не знаю. Не замечала. Знаю, что они поддерживали друг друга, когда было плохо. Она еще не помирилась с Марком, а ты была далеко. Алиса мужа своего любит и все время рядом с ним, зачем ей ещё один?
— Все равно что-то не так теперь. Я все время боюсь, что если буду с ней откровенничать, то она снова может начать вести себя по-старому. Я не понимаю ее до конца и поэтому не могу доверять.
— Вам просто надо время.
* * *
Алиса в свое время легко простила, когда я влезла в ее отношения, и не вспоминала это никогда. А я так не могу. Хоть и знаю, что она не помешает нам быть вместе, но чувствую как какое-то соперничество за него. Все время до ее появления я прокручиваю в голове события, чтобы понять и найти ту скрепочку, что сцепляет всех нас вместе.
— Привет, — Алиса появляется после обеда, как и обещал Миша, и направляется ко мне, чтобы поцеловать. — Слушай, у тебя тут пропускной режим. Меня заставили даже паспорт показать. Как ты после вчерашнего?
— Вроде все в порядке, обошлось, — пожимаю плечами и пытаюсь улыбаться.
— Нам Миша позвонил и все рассказал.
Опять Миша… Ну сколько они там проработали вместе, что так сдружились.
— Ну и здорово, что все обошлось. Я с Мишей, сегодня разговаривала, прощупывала его и, оказывается, он уже уволил секретаршу.
Снова про него. И как будто снова счастлива, что соперница устранена.
— Лер, давай я тебе помогу что-нибудь.
— Да мне не надо ничего. Правда, Алис, можешь идти, если у тебя дела. Тетя Нина только ушла недавно. — Подруга замирает и смотрит на меня.
— Что-то не так? Мне показалось, что ты простила меня. Я только пришла, а ты уже меня выпроваживаешь.
— Просто тетя Нина была недавно, нарассказывала мне историй, я устала и хочу отдохнуть. Не знаю, зачем Миша организовал тут круглосуточное дежурство, я и так впорядке. — Я беззаботно пожимаю плечами и киваю.