Маятник качнулся обратно.
В регистратуре больницы отказались ответить, есть ли у них пациент с таким именем.
— Пожалуйста, это очень важно, — просила Саша, и голос ее срывался.
Она ничего не могла с этим сделать и только раздражала и без того уставшую женщину в регистратуре.
Глядя на нее, Пашка сбросил разговор с такси на полуслове и тоже открыл браузер.
Маринка сбегала наверх и принесла телефон Саши.
Позвонили на станцию скорой помощи, в полицию и бюро регистрации несчастных случаев.
Маринка оказалась убедительнее всех, разговорила диспетчера на станции.
Несчастный случай на дороге, на том самом перекрестке. Водитель джипа заснул за рулем и въехал в грузовик, поворачивавший с боковой дороги. Водитель в реанимации, в сознание не приходит.
Маринка представилась его мамой — Пашка подсказал имя, и ей в реанимации коротко рассказали о состоянии, но никаких прогнозов. «Приезжайте с подтверждающими личность документами, — сказали там. — Остальная информация только лично».
— Надо звонить его родителям, — тихо и обреченно сказала Маринка, кладя телефон на стол.
— Что же это такое, — едва не плача произнесла Татьяна Алексеевна, — как же так?..
— Его родители в Перми, — мрачно отозвался Пашка. — Позвоним, но… когда они прилетят? Может, его перевезти в Москву надо?
— Возьмем деньги, — сказала Саша. — Поехали, может, сумеем с кем-то договориться? А как мы позвоним родителям? Надо еще номера искать.
Татьяна Алексеевна спросила, не заберут ли они по дороге Сереженьку, но Маринка с застывшей улыбкой сказала, что если увидит его, то сломает ему что-нибудь еще, так что пусть сам добирается.
А Саша думала, что если бы не было Ярослава, то в этой машине сидели бы они с Маринкой.
22. Огни на улице, часть первая
— Вот гад! — орал Каба. — Тварина! Я знал, что он гнилища вонючая, так и знал!
— Заткнись, — процедила Тайтелин. — Пока я тебе зубы не повыбивала.
— А вы с ним носились! — не унимался Каба. — А он, тварь, нас сдавал все время!
Тайтелин пружинисто вскочила, и Каба, недоговорив, инстинктивно рванул назад.
Они находились в общем зале вместе с остальными членами Верхнего круга, которые сейчас молча наблюдали за ними.
— Он не сдавал нас, — сквозь зубы произнесла Тайтелин, но остановилась, поразившись тому, как зло смотрел на нее Каба.
И даже не злости, что там ей злость. Каба был смертельно обижен, и будь он младше, то уже ревел бы от этой обиды.
— Он врал нам, все время врал, притворялся и… и вот… И вообще!
Тайтелин потерла лоб ладонью.
— Да заткнись ты, — бросила она. — Как будто сам не знаешь, что Диэди не умеет врать.
Хлопнула дверь.
— Отставить разговоры, — рявкнул, входя, Байю. — Всем занять места.
А сам встал у своего кресла во главе стола и цепко оглядел их.
— Диэди сбежал, — сказал он. — Уже знаете. Кто-то ему помог. Значит, предатель не один, и…
— Это я, — прервала его Тайтелин, и головы присутствовавших снова повернулись к ней. — Это я его выпустила.
Байю не удивился, только на миг сжал челюсти, так что побелели скулы.
— Причины? — отрывисто спросил он. — Какие у тебя были причины?
Вчера Тайтелин честно хотела это все обдумать, но заснула у Гвейле на матраце. Сегодня с утра времени не было.
Поэтому она не знала причин.
— Потому что Диэди не надо убивать? — подумав, предположила она. — Он не предатель, а просто дурак.
— Это ты… дура. Он впустил врагов в дом.
— Его обманули, — сказала Тайтелин, разозлившись, но стараясь говорить ровно.
Хотя между ней и Байю сейчас был весь стол, опасность ощущалась слишком остро.
— Ты четвертая по силе в Верхнем круге, — медленно и негромко произнес Байю. — Тебе ли не знать, что предателей у нас не держат.
Все молчали, даже Геррёг смотрела на стол, а Оши-Ари в сторону.
В старом уставе не было ничего о предателях. Старый устав, на котором когда-то Тайтелин приносила присягу, был написан для школы единоборств.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И тогда еще устраивали праздники, в солнечные осенние дни, с маленькой ярмаркой, где младшие продавали домашние сласти и смешные поделки, а во дворе накрывали длинные столы…
С чаем.
И фруктами.
Тайтелин моргнула, вдруг поняв, что думает не о том.
И что вообще пустила в голову прошлое, с дурацким сладким привкусом «а вот раньше…»
Теперь предателей следовало убивать. Рисковать Домом было нельзя.
Бывший четвертый и бывший второй номера Верхнего круга могли бы рассказать об этом. Но ни нервный дерганый Гайбир, ни Верна, в которой было больше ненависти, чем ума, не были Тайтелин друзьями. Она не ходила смотреть, как их убивают, и не жалела о них.
Глядя прямо на нее, Байю тяжело сказал:
— Пойдя против моего приказа, ты сама…
— Не было приказа, — прервала его Тайтелин.
— Тем не менее я не могу это так оставить, — раздраженно оскалился Байю. — Ты будешь наказана. Бурен, вперед.
Лицо Бурена на миг дрогнуло… будто бы он хотел нацепить сочувствующее выражение, но решил не утруждаться. Он ничего не спросил у Байю, значит, тот что-то приказал ему заранее.
Может быть, Байю уже все знал.
Тайтелин мягко встала, плавно перемещаясь от стола на свободное место.
Остальные будут смотреть, Тайтелин не могла рассчитывать на их поддержку. Безопасность Дома выше всего прочего. Приказы командора не обсуждаются.
Бурен двигался неторопливо, и Тайтелин, напрягшись, вдруг поняла, что не знает, к чему готовиться.
Принять наказание? Стерпеть боль?
Или драться?
Что сейчас она должна делать? Что правильно?
Это было невероятно глупо и так дезориентирующе, что Тайтелин растерялась, на миг привычно посмотрела на Байю, чтобы спросить, какие будут приказы.
Оши-Ари хлопнул ладонью по столу.
Каба вздрогнул, а Геррёг так вообще подпрыгнула на месте.
— Ты чего? — завизжала она.
Но смотрела она не на своего соседа, а на Байю.
— Командор, — невыразительно сказала Намарна. — Тайтелин…
Но она не нашла нужных слов и замолчала, с сожалением глянув на Тайтелин.
Со скрипом отъехал от стола стул Наны, преграждая путь Бурену, и изуродованное лицо Наны скривилось в извиняющейся улыбке.
— Я приказал, — разъяренно чеканя слова, сказал Байю, — забрать у нее китель и оружие. В ближайшую неделю Тайтелин Бинн запрещено покидать пределы Дома.
Несмотря на явное облегчение, которое мелькнуло на лице и Наны, и Оши-Ари, Тайтелин шагнула назад, теперь уже чувствуя злость. Она комком поднималась изнутри, жгла руки.
Захотелось врезать Бурену, вызвать его на поединок и посмотреть, насколько она стала сильнее…
Или не стала.
Деревянным движением под предупреждающими взглядами Байю и Намарны, которые, казалось, видели ее насквозь, Тайтелин расстегнула верхнюю пуговицу на кителе. Выдохнула через стиснутые зубы и расстегнула китель целиком. Отдала тесак, пристегнутый к ремню на бедре.
— Коса… наверху, — процедила она.
Бурен принял ее вещи и кинул на стол перед Байю.
Мгновение все молчали.
— Ты признаешь свою ошибку, Тайтелин Бинн? — негромко спросил Байю.
В его вопросе был намек на ответ, очень тяжелый намек, и Тайтелин на миг замерла, глядя на него.
— Это была не ошибка, — четко проговорила она и почувствовала, что дышать стало легче.
— Ты исключаешься из Верхнего круга, — медленно сказал Байю. — Ты больше не четвертая и никогда не получишь номер. Убирайся.
Тайтелин машинально шагнула, потом еще и еще, хотя сначала показалось, что ходить она не сможет, упадет сразу же.
Но тело привычно выполнило приказ Байю, Тайтелин вышла за дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А первой мыслью, тупой и медленной была такая: «Диэди обрадуется. Он теперь сможет стать четвертым».
Только Диэди тоже больше никогда не вернется в Верхний круг.