Милли заморгала. Это шутка? Похоже, что нет; Орла рылась в карманах юбки, ища сигареты и зажигалку, и, по всей видимости, говорила серьезно.
Она прикурила сигарету и просунула свободную руку под локоть Милли:
— Давай поднимемся в мой кабинет, и ты расскажешь обо всем, что произошло. Мне интересны все пикантные подробности!
Ее глаза загорелись в предвкушении обильных сплетен и колоритного материала для будущей книги. Милли тихо вздохнула. Проблема Орлы была в том, что она могла что-либо держать в секрете не дольше, чем сдерживать чихание. Для нее это было физически невозможно — она только что это продемонстрировала, выпалив новость об опухоли мозга еще до того, как вертолет успел оторваться от земли.
Милли определенно не собиралась ей сообщать, что Кон голубой.
Не было у Милли и намерения упоминать о событиях прошлой ночи, связанных с Хью: ей не хотелось, чтобы Орла решила, будто из этой ситуации может что-то получиться, и начала со свойственным ей рвением принимать немедленные меры в этом направлении.
Но более вероятно, что она стала бы делать ей внушения и восклицать: «Ради всего святого, только наивная дурочка могла поддаться на это... разве можно быть такой глупой?»
Все эти рассуждения вызывали у Милли неприятные ощущения в позвоночнике.
Пять тысяч фунтов, размышляла Милли, с горечью отдавая себе отчет в том, что не отрабатывает эти деньги. Она опять редактировала свою жизнь. Вообще, это была отличная идея. Разве не было бы здорово, если бы можно было возвращаться в прошлое и редактировать его в свое удовольствие, весело вырезая и выбрасывая те куски, которые заставляли тебя дрожать и переживать?..
Должен же кто-то изобрести подобный способ?
— С Коном очень здорово. Мы прекрасно поладили. Позавтракали в «Океанском виде», потом несколько часов валяли дурака на пляже.
Все это было чистой правдой. Милли уперлась ногами в бок письменного стола, потом взглянула на любовно ухоженные розы под окном кабинета. — А Ричард-садовник вчера меня поцеловал. Он целуется как пылесос!
Орла радостно написала что-то на одной из карточек, приколотых слева от шкафа с бумагами, затем поискала фломастер другого цвета и направилась к другой карточке над письменным столом.
— Замечательно! Кон видел, как тебя целовал Ричард? Он, наверно, тебя приревновал?
— Это был не тот поцелуй, после которого можно приревновать. — Милли состроила физиономию, вспоминая ощущение легкой тошноты. — Ричард был очень пьян.
— Ты ему очень нравишься, это так очевидно. О, я знала, что после вечеринки все завертится. — Голос Орлы звучал торжествующе. По ее мнению, здесь начинались новые дополнительные сюжетные линии. — И что ты почувствовала, когда он тебя поцеловал?
Пожалуй, она спрашивала как психиатр.
— Что-то влажное. — Милли наблюдала, как фломастер порхал по карточке; Орла умудрялась все фиксировать на бумаге.
— А как насчет Эстер?
— Я никогда не пыталась целовать Эстер. Наверное, она бы меня укусила.
— Я имела в виду, удалось ли ей прошлой ночью переспать с Лукасом? По-моему, она выглядела слегка не в себе. — Орла сделала паузу, ее золотисто-зеленые глаза блестели в предвкушении возможной интриги. — То, что она уснула у бассейна, вызывает у меня некоторые подозрения.
— Ее парень приезжал из Глазго, чтобы ее увидеть, — сообщила Милли.
— Нет! Когда?
— Вчера вечером. Ночевал в машине около дома.
— О боже мой! А Эстер не вернулась домой! Но это... ужасно. — Орла уже была готова назвать это «фантастикой», но в последний момент остановила себя. — Нэт, верно? И что он сказал, когда Эстер наконец-то появилась?
— Ничего. К тому моменту он уже уехал. Вернулся в Шотландию. Он был не в восторге. — Милли сделала соответствующее лицо. — Но есть и положительный момент. По крайней мере, его уже не было, когда Эстер прикатила с Коном на твоем «мерседесе».
ГЛАВА 30
Когда полвосьмого вечера Милли вернулась домой, Эстер лежала на диване, дрожа как побитая собака. Орла, которая привезла Милли, выразила желание зайти, чтобы узнать последние события. Милли была рада, что удалось от нее отделаться; она ласково спросила Эстер:
— Ты уже с ним говорила?
Эстер кивнула, ее нижняя губа дрожала. Она куталась в пуховое одеяло, и это был явный признак эмоционального расстройства. Телефон валялся на ковре среди разбросанных «Твиглет». Большая упаковка «Твиглет» торчала из-под дивана. Милли подобрала ее и увидела, что упаковка пуста. «Твиглет» были с просроченным на месяц сроком годности. Должно быть, они были ужасны на вкус, но Эстер все равно их все поглотила, потому что она всегда так поступала в состоянии стресса. Уничтожала огромные запасы «Твиглет».
— Я весь день ему звонила и звонила. Оставляла сообщения, просила перезвонить. Он позвонил десять минут назад. О, Милли, это было ужасно. — Эстер вздохнула и задрожала, потом с жалким выражением заглянула под диван, ища остатки «Твиглет». — Он говорил как... андроид. Спокойный и вежливый, как будто он меня даже не знает. Я сказала ему правду — что поехала на вечеринку и уснула в саду, — но я знаю, что он мне не поверил! О боже, боже, — стонала она, раскачиваясь взад и вперед, — что мне теперь делать?
Милли почувствовала, что, по сравнению с Эстер, ей самой удается достаточно хорошо справляться со своей эмоциональной катастрофой. На самом деле история с Нэтом помогла ей отвлечься от... как там его имя? Ах да, Хью.
— Ничего. — Милли ходила взад и вперед по гостиной, и из-за этого голова Эстер была вынуждена поворачиваться то туда, то сюда, как у болельщика на Уимблдонском турнире по теннису. Милли перешла на пугающий тон деловой дамы и начала загибать пальцы, обрисовывая ситуацию: — Во-первых, конечно, он сейчас не слишком счастлив, но все потому, что он проехал тысячу миль и так тебя и не увидел. Во-вторых, он, возможно, решил, что ты провела бурную ночь, занимаясь сексом с другим парнем, но он не прав. Ты этого не делала. В-третьих, нам остается только убедить его в этом. Доказательства — вот что нужно Нэту. Поэтому я знаю, что сделаю: попрошу Орлу позвонить ему и рассказать правду, что ничего не было, что ты просто уснула у нее в саду.
Было видно, что Эстер раздирают противоречия: одна ее половина хотела использовать эту идею — которая на самом деле была блестящей, — другая же упиралась и хныкала. Да, а если он не поверит Орле?
— Да, но... — начала Эстер.
— Нет, никаких «но». — Милли говорила решительно. — Ты ведешь себя как виноватая, но ты не виновата, верно? Понимаешь, ты не сделала ничего плохого!