столбы. На их концах чернели шары с дымовыми шашками внутри.
— Не намокнут? — забеспокоился Геррет.
Ледяная ведьма никак не ответила. Она стояла и не отрывала взгляда от воды.
Богомолы дёргались от странного движения, один раз какой-то жук задел крылом водяной столб, и граната чуть не упала. Мильхэ смогла поймать её.
— Геррет, я убираю часть льда, ты ставишь щит и поджигаешь гранаты. Готов?
Коротышка кивнул.
Часть ледяного купола над ними сдвинулась, и через мгновение вверху замерцала тонкая пелена, растягиваясь всё больше и дальше от них.
— Сраный пепел, с самой академии не ставил щиты так далеко.
Фар думал, будет просто большой плоский щит. А Геррет сделал широкую, выпуклую вверх крышу. Края её уходили вниз.
— Всё, больше никак, — проговорил мааген через минуту.
Рейт одобрительно присвистнул, а Фаргрен глядел вверх и не мог поверить своим глазам. Пусть Геррет и не сделал полный купол, но размер щита впечатлял. Ещё и на таком расстоянии. Кажется, способности коротышки обратно пропорциональны его росту.
— Начинаем! — негромкое звяканье льдинок сменилось взрывами гранат.
Богомолы дёрнулись вверх, но наткнулись на щит. Метнулись в стороны — но и там была невидимая преграда. Чёрное облако в одно мгновение поглотило Тварей.
Как только показались первые одурманенные дымом богомолы, глупо дёргавшиеся в воздухе, запел лук Лорина. Рейт цветисто выругался от досады: на расстоянии он ничего делать не мог.
Дым хоть и медленно, но одолевал богомолов. Геррет перестал держать щит и тут же запустил несколько огненных шаров, а потом несколько волн.
«Кажется, всё отлично, — подумал Фаргрен. — Всю деревню зачистим!»
Внезапный мощный удар снёс остатки убежища.
Фаргрен еле увернулся от кусков льда и оттолкнул Рейта от Твари. Геррет усел поставить защитный купол, но одно из чудовищ оказалось внутри. Фару удалось прикончить его прежде, чем оно искромсало кого-то.
Богомолы коварно напали с земли. От их ударов щиты Геррета раскалывались. Он ставил новые, но с каждым разом под куполом оказывалось всё больше Тварей.
И человеческих сил не хватало, чтобы их одолеть.
Фар выругался. Но решение принял мгновенно. Какая разница, кто как относится к оборотням — сейчас Твари порешат всех!
Лопнули ремни его доспеха. Разорвалась одежда. На месте светлой кожи появилась чёрная шерсть. Ещё не превратившись полностью, оборотень кинулся на ближайшего богомола.
Да! Вот оно — скорость и сила!
Фар прокусил шею Твари, и пасть ему чуть ожгло кислой лимфой. Сразу кинулся на богомола рядом — тот уже замахнулся лапой-копьём — и оторвал ему голову.
Щит опять раскололся, но нового не появилось — Геррет набросил защиту на каждого в отдельности. Его самого атаковали сразу три Твари. Он проломил голову одной, пустил два огненных шара в других, и во все стороны полетели хитиновые ошмётки.
В хаосе Фаргрен мало что замечал. Всюду мельтешили крылья... Вспороть брюхо, оторвать голову, прокусить шею, сломать лапы... Краем глаза он увидел, как упал на колено Лорин — богомол проткнул ему бедро вместе с доспехом. Фар рванулся к напарнику и разодрал атаковавшую того Тварь напополам.
Геррет снова накинул на всех щиты. На нём самом он тут же раскололся от удара. Коротышка пошатнулся, устоял, и его топор снёс Твари перед ним полголовы.
Фар, увернувшись от одного богомола, чуть не попал в захват к другому, но успел оторвать ему голову и оттащить третью Тварь от Рейта.
Несколько богомолов вдруг упали и не поднялись, но на их месте уже были другие. Фар ринулся к очередной Твари, прокусил ей шею и тут же бросился на следующую.
А потом увидел, как хитиновая лапа, пробив щит и доспех, вонзилась в Геррету живот. Фаргрен метнулся к коротышке, зубами проломил богомолу шею, когтями разодрал тварьи глаза.
Он рвал и кусал, кромсал и раздирал. Ещё и ещё, ещё и ещё...
Внезапно жуткая боль прорезала всё его тело.
Падая во тьму, Фар увидел, как ледяная ведьма встала прямо между ним и Тварью.
Глава 6. Чёрный день
20 день 3 месяца 524 года новой эпохи
Ближе к вечеру новые обстоятельства непреодолимой силы — жалобы Арделор на всё и вся — заставили Миррина искать убежища в любимой комнате Эйсгейра.
— Может, ты ей просто нравишься? — с улыбкой предположил рыцарь, глядя, как эльф пытается уложить огромного Мурмярла себе на колени.
Кот сопротивлялся и шипел самым нецивилизованным образом. Его пушистость на симпатии его деревянности взаимностью не отвечал, безраздельно любя рыжего Виркнуда. И Эйсгейра, разумеется.
— И поэтому она полощет мне мозги? — фыркнул Миррин, одной рукой сжимая кота, а второй гладя пушистое пузо.
Пузо дёргалось и подставляло вместо себя когтистые лапы.
— Ну вот тебе Ярл Мурмярл нравится, а ты его мучишь.
Миррин тут же отдёрнул руки от кота, и тот в одно мгновение оказался у кресла рыцаря. Он бы, наверное, и под кресло залез, но, увы, не мог — рысьи размеры не позволяли таких фокусов.
— Ты меня с его котячеством сравниваешь?
— Не тебя, а ситуацию.
Миррин закатил глаза, но спорить не стал.
— Я сегодня, знаешь, на что потратил целый час? На стирку занавесок! Стирку, ты представляешь? Я, полномочный посол Светлого Леса, глава благородного дома, стираю ей занавески!
Вряд ли, конечно, Миррин делал это собственными руками. Он ведь иллиген. Как, между прочим, и Арделор. Она и сама могла постирать пол-академии до нужной степени.
— Ну, так послал бы её... в океан. Как-то это совсем уже.
— Не могу. Политика, к Тварям её. Вот кто бы знал, что политика в Светлом Лесу зависит от стирки занавесок!
— Океан-отец, с какой стати?
— А с такой, что дом Валиссин! Арделор должна быть всем довольна, ведь как отреагирует её дядя Оронаэл Валиссин, если до него дойдут жалобы, не знает никто. Вот и приходится, чуть ли не ушки ей целовать.
— По-моему, всё равно абсурд...
Миррин только вздохнул.
— У нас уже лет сто как абсурд. Все эти политические игры... Хорошо, никто не подталкивает меня к браку с ней.
— А вдруг она решит, будто ты это всё делаешь не просто ради политики и нежелания портить отношения с её кланом?
От этих слов Миррин, кажется, пришёл в совершеннейший ужас. И даже поёжился в кресле.
— Но она же не дура...
Эйсгейр улыбнулся.