Ты думаешь, я была в Венеции? Нигде я не была… Один раз сбегала в музей Ватикана глянуть на Сикстинскую капеллу… Так мне он такую капеллу закатил… Билет-то входной стоит пятьсот лир…
Тюрин. Это много или мало?
Светлана. За пятьсот лир можно купить галстук. А в Москве этот итальянский галстук можно преподнести нужному человеку!.. Ты думаешь, мы где все вещи покупали?
Тюрин. Как где? В магазине!..
Светлана. Черта с два! Там по воскресеньям бывает гигантская толкучка. Называется Порто Портезе. Все можно купить на копейку дешевле. А вокруг потрясающие музеи, в кинотеатрах знаменитые фильмы… Дают концерты самые лучшие певцы… И все мимо, мимо!.. Когда я вспоминаю Италию, я прихожу в бешенство.
Тюрин. Успокойся. Со мной ты в Италию не поедешь. Это я тебе гарантирую».
К этому моменту Усачев уже и сам понимает, что с красивой женой следовало и следует впредь обращаться совсем по-иному.
«Усачев. Светлана, я все осознал. В Италии я вел себя недостойно. В Австралии все будет иначе.
Светлана. Ты можешь сейчас поехать со мной в загс и подать заявление на развод?
Усачев. Всей нашей валютой будешь теперь распоряжаться ты. Захочешь сладкой жизни — пожалуйста. Мы будем шляться по всем барам и варьете. Я свожу тебя в Новую Зеландию, Новую Гвинею и Новую Каледонию».
После этих обещаний Светлана колеблется и в конце концов, после нескольких дней раздумий, сообщает своей подруге Раисе:
«…А я, кажется, улетаю в Австралию.
Раиса. С Усачевым? Но ты же любишь Васю?!
Светлана. Конечно, люблю. Но не буду же я из-за этой любви ломать себе жизнь.
Раиса. Я совсем забыла. Платья сносились, вышли из моды…
Светлана (возмущенно перебивает). При чем тут платья? Если бы у тебя была возможность увидеть зеленый континент, увидеть эвкалипты, гейзеры, я бы на тебя поглядела!»
Тюрин, узнав о решении вероломной возлюбленной, бодрится, но он явно раздавлен этой новостью. На киностудию за Светланой заезжает Усачев — и она уже без колебаний уходит вместе с ним. Всем оставшимся не по себе, но они старательно заканчивают озвучание «Любви по-итальянски», чувствуя уже неподдельное отвращение ко всем этим экранно-забугорным богатым адвокатам и буйным ревнивицам.
Жалко, что Рязанов не экранизировал эту пьесу, — отличный был бы фильм.
Заметки на полях. Рязанов и автомобили
Не считая более позднего «Гаража», «Притворщики» — единственная пьеса Брагинского-Рязанова, в которой существенное значение приобретает автомобильная тема. Не только потому, что Усачев купил Светлане машину, а Тюрину такие подарки не по карману… «Автомобильной» можно назвать всю побочную линию пьесы, связанную с Раисой и ее ухажером Виталием, который выдает себя за большого начальника, а на самом деле является всего лишь шофером большого начальника. Но Раиса настолько увлекается своим поклонником, что совсем не разочаровывается в нем, когда узнаёт правду:
«Светлана. Ты видела хоть одну актрису, у которой муж — шофер?
Раиса. Я буду первая. Сейчас век транспорта. Я открою новое и прогрессивное движение».
Сам Рязанов был прирожденным водителем: «Права я получил в 1955 году. После автошколы. Причем экзамены сдал с первого раза — а это была большая редкость по тем временам. Ведь ездить мы учились на… полуторках. Да, самых обыкновенных грузовиках со всеми вытекающими отсюда трудностями: габариты, огромный кузов сзади, перегазовки при переключении передач… А экзамены на вождение принимали в Подкопаевском переулке — место холмистое, извилистые улочки… В общем, автолюбители сыпались на экзамене один за другим».
Уже в следующем году Рязанов сел за руль собственного автомобиля. «В начале 1956 года я купил свою первую машину „Победа“. В очереди на автомобиль надо было отстоять не менее трех лет. Когда в моей жизни ничего не маячило, не светило, деньгами не пахло и неизвестно было, откуда и когда они смогут появиться, я и записался в очередь на автомобиль. <…> Когда до сдачи картины („Весенние голоса“, снятой вместе с Сергеем Гуровым. — Е. Н.) оставался месяц, выяснилось — очередь на „Победу“ подошла, надо срочно вносить деньги. Я пошел к Ивану Александровичу Пырьеву — директору „Мосфильма“ и, объяснив ситуацию, попросил заплатить мне мою долю постановочных (так в кино называется гонорар режиссеру) немедленно. Вопрос был решен сразу же. Как тут опять не вспомнить добром Ивана Александровича. Я побежал в бухгалтерию „Мосфильма“, получил причитающиеся мне 20 тысяч рублей (ровно столько, копейка в копейку, стоила „Победа“) и перенес эти деньги из одной кассы, мосфильмовской, в другую кассу, автомагазина. Так, совершенно неожиданно для себя, я оказался автовладельцем».
В 1960-х Рязанов пересел на «Волгу», воспетую его же фильмом «Берегись автомобиля». Тогда же началась слава Эльдара Александровича как едва ли не самого «автомобильного» советского режиссера. Справедливость такой репутации можно почувствовать уже по одним сценариям Брагинского-Рязанова, в которых подчас даже заранее описывались те или иные дорожные трюки, которые еще только предстояло воплотить в реальности.
Впрочем, как раз в повести «Берегись автомобиля» знаменитая погоня милиционера на мотоцикле с коляской за Деточкиным на «Волге» преподнесена далеко не так выпукло, как на экране, где во время съемок проявил недюжинную фантазию шофер-каскадер фильма Александр Микулин.
Однако уже в «Стариках-разбойниках» авторы описывают будущую экранную погоню во всех деталях:
«При звуке выстрелов Николай Сергеевич шмыгнул во двор.
Автомобиль повернул за грабителем.
Анна Павловна повернула за автомобилем.
Водитель включил дальний свет. В его лучах испуганно заметался человек с мешком.
Впереди возник забор. Николаю Сергеевичу стало ясно, что он попался. Но нет на свете забора, в котором, чтобы было ближе пройти к троллейбусной остановке, не проделали бы дыру.
Мячиков юркнул в нее и оказался в соседнем дворе.
Автомобиль, конечно, никак не мог протиснуться в узкую дыру вслед за грабителем. Но шофер не растерялся. Он подобрал валяющиеся во дворе две длинные и толстые доски, приложил их к забору так, чтоб середина досок легла на верхнюю кромку изгороди. Доски находились друг от друга на ширине колес и выглядели словно два рельса. Шофер, как принято во всех детективных историях, был первоклассным, и „Волга“ медленно въехала на доски и повисла над забором. Задние концы досок под тяжестью автомобиля оторвались от земли, передние тоже замерли в воздухе. „Волга“ стала покачиваться, как на качелях. Потом под тяжестью двигателя передние концы досок опустились. Машина медленно, плавно сползла на землю по другую сторону ограды. Этот фантастический переезд, к сожалению, никто не видел, и поэтому доказать, что он действительно состоялся, практически нельзя. Единственный свидетель, Анна Павловна, не наблюдала за машиной. Она гналась за любимой и отважной спиной, которая убегала от нее, унося мешок с деньгами».
Ровно этот «фантастический переезд» мы и видим в фильме.
Еще во время съемок «Берегись