Любая классификация способов толкования закона предусматривает, что может быть использован только один из способов и не использованы остальные. Значит, сторонники самостоятельности логического способа толкования предполагают, что законы, правила, приемы логики могут не использоваться интерпретатором в случае выбора им другого способа толкования.
Исторический прием толкования заключается в необходимости выяснения истории возникновения и определения цели введения в систему правового регулирования нового законодательного акта. Объект толкования рассматривается «с учетом той историко-политической обстановки, в которой он принимался… Происходит сопоставление нормы с существующей политико-правовой ситуацией…»[532]. В процессе осуществления исторического толкования интерпретатор по существу использует целевой (телеологический) и систематический способы толкования. Нередко ссылаются на исторический способ толкования при анализе деяний, находящихся на грани административных правонарушений и уголовных преступлений, однако здесь налицо применение именно систематического способа толкования, позволяющего провести разграничение между уголовно-правовыми и административно-правовыми системами отношениями. По мнению А.В. Полякова, исторический способ толкования не устанавливает, а «помогает установить смысл правовой нормы…»[533], что подтверждает несамостоятельность исторического приема толкования.
Выделение функционального, специально-юридического, социологического и других приемов в самостоятельные способы толкования нельзя признать обоснованным. Считается, что функциональный прием толкования основан на знании отраслевой специфики применения интерпретируемой нормы. При этом он подчас смешивается с аксиологическим подходом, используемым при выявлении содержания некоторых терминов («необходимая оборона», «добросовестность», «уважительная причина», «производственная необходимость», «интересы детей» и т. п.). По мнению С.Н. Кожевникова, «функциональное толкование для уяснения смысла объекта толкования учитывает не только его формальный анализ, но и факторы, при которых толкование реализуется»[534]. В.И. Наумов полагает, «что правовые и моральные взгляды, сложившиеся в обществе, могут служить: 1) средством раскрытия содержания отдельных терминов и выражений; 2) критерием оценки результатов толкования. Во всех остальных случаях использование правосознания и морали… относится к другим этапам правоприменения (оценки доказательств и фактических обстоятельств дела, вынесения решения)»[535].
Весьма сложно выявить соотношение между функциональным и специально-юридическим толкованием, значение которого пытается определить А.В. Слесарев: «по мнению одних, специально-юридическое толкование не является самостоятельным видом толкования, так как его отдельные примеры являются той или иной разновидностью общепризнанных способов толкования; с точки зрения других – специально-юридический способ толкования использует приемы осмысления и учета регулятивно-правового значения… юридических понятий, используемых в праве… Более широкой является позиция, согласно которой специально-юридическое толкование – это уяснение содержания и действия правовых норм с использованием юридических-знаний…, историческое и систематическое толкование продолжают специально-юридическое толкование…»[536]. Самостоятельное существование специально-юридического способа интерпретации обосновывается необходимостью анализа юридической терминологии. Н.И. Матузов полагает что специально-юридическим способом толкования интерпретируются юридические понятия и институты, а филологическим – отдельные слова и выражения[537]. Тем не менее, своеобразие юридической терминологии вполне может быть учтено при использовании грамматического и систематического способов толкования[538].
Социологические методы в изучении правовых явлений подчас необоснованно рассматривают как самостоятельные способы толкования. Выводы социологов, сделанные на основе совокупности результатов опроса общественного мнения, имеют слабую связь с текстом нормативного акта, требующим интерпретации. Н.И. Хабибулина полагает, что «проблема толкования имеет… социальный аспект: отражая определенную сферу общественных отношений, закон может соответствовать объективным условиям жизни, может отражать их или отставать (что происходит в последнее время). И пока устаревший закон не отменен, соответствие устаревших правовых предписаний может быть обеспечено с помощью толкования, которое путем принятия определенных компромиссных решений направлено на согласование интересов общества, государства и личности»[539]. С точки зрения В.Н. Карташова, «суть социологического подхода заключается в необходимости учета… реальных фактических обстоятельств в конкретной социально-правовой ситуации… Под социологическим толкованием понимается использование социологических наблюдений, сравнений, выборочных опросов, тестирования и других социологических методов и средств»[540].
Несомненно, социологические исследования необходимы для поиска пробелов в праве и анализа состояния правопорядка, они важны для подготовки законопроекта, оценки признания закона обществом и мониторинга исполнения закона, но вряд ли могут быть применены в интерпретационных актах.
Глава 19
Российский правовой реализм и его влияние на концепцию толкования
Концепции толкования закона в каждом отдельно взятом государстве зависят от своеобразия его развития и превалирующей в управляющей государством группе лиц философско-правовой доктрины. В петровское время начала формироваться российская концепция правового реализма, обусловившая на последующие века доминирование официальной формы толкования закона. На характер толкования закона оказывали влияние следующие тенденции бытия права:
Преемственность абсолютизма в различных исторических формах. Российский дискурс толкования правовой реальности носит прескриптивный характер. Известные формы абсолютизма (неограниченный, просвещенный, партийный, советский, постсоветский и т. д.) способствовали формированию таких способов толкования, которые обеспечивали несменяемость типа политического режима. Смена формы правления изменила иерархию нормативных систем, но монистический дух империи и поныне можно рассматривать как онтологическую особенность концепции толкования. Реформы Петра I, изменения законодательства XIX в., Октябрьская революция 1917 г., корректировки политического курса в связи со сменами вождей и трансформацией правящей партии – суть «настройки» правящего режима государства[541], обеспечивающие максимальную продолжительность удержания государственной власти в одних руках.
Под именем законного государственного принуждения легализуется насилие субъектов публичной власти по отношению к экономическим и/или политическим конкурентам. Российские особенности коммерческой деятельности вынуждают предпринимателей подчиняться комплексу сомнительных требований субъектов публичной власти либо самим приобретать такой статус. Федеральное Собрание РФ состоит преимущественно из коммерсантов либо лиц, представляющих их интересы. Включенность в политический процесс позволяет использовать ресурсы власти для личного и корпоративного обогащения.
Единство трех ветвей власти, подчиненных руководителю исполнительного органа. Допустимо рассматривать все методы управления, практикуемые публичной властью, как единую административную деятельность. Идеи ее реформирования, активно развиваемые в XIX – начале XX вв., были пресечены Октябрьской революцией 1917 г. Диктатура пролетариата укрепила фундаментальную базу единства исполнительной, законодательной и судебной властей. Длительный период функционирования советских органов власти выработал практику подчинения правоохранительных и судебных органов партийным руководителям. Современная исполнительная власть, объединившись с правящей партией и ее сателлитами, заручившись поддержкой руководителей религиозных конфессий, обеспечивает неукоснительное подчинение своим интересам корпуса законодателей и судей.
Управление всеми ветвями власти осуществляется из единого центра ручным методом. Состояние правопорядка находится под прямым воздействием руководителей исполнительной власти соответствующего уровня. Высочайшая техническая оснащенность, мировой уровень профессионального мастерства и неограниченное финансирование спецслужб способствуют своевременному исключению любых возможностей смены устоявшейся практики управления государством.