приходишь к осознанию своих собственных слабостей. Тут для меня настоящим открытием стало любимое развлечение учеников Гимназии — карточные игры, которые по сути имитируют разные боевые ситуации. Удивительно, как много можно узнать о человеке за обычной настолкой. Уже после нескольких партий Виктор ткнул меня носом и в мой “комплекс героя”, который принес мне немало бед еще во время войны, и в мою привычку полагаться только на себя, особенно когда дело касается сообразительности (о ужас, оказывается, другие люди тоже могут подавать разумные идеи!).
Не упустил он из виду и мою потребность “наказывать зло”, хотя казалось бы после Абырвалгара и Ланти я уже должен был осознать, что никаких “карикатурных злодеев” в реальности не существует. Такие мысли появляются только потому, что ты совсем не пытаешься понять своего врага и просто его недооцениваешь — а это уже первый шаг к поражению. Ты можешь выиграть один бой, два боя — но по большому счету все равно проиграешь: ведь твой противник тоже не просто так ставит на кон свою жизнь. “Победа” становится невозможной, ведь никто ее даже не ищет. Остается только взаимный проигрыш… Вот взять хотя бы нынешних богов — они всегда представлялись мне алчными и недальновидными мерзавцами. Но так ли это на самом деле? И не рою ли я себе очередную яму этими мыслями?
Впрочем, солдатам и подчиненным полагалось внушать совершенно противоположные мысли: обезличить и демонизировать врага, превратить его в бездушного карикатурного монстра. Что в общем-то тоже совершенно нормально. Думать — это не их работа, а твоя. И враг наверняка будет говорить про тебя то же самое, поэтому играть в благородство тут — все равно что выстрелить в ногу каждому солдату в своей армии. Главное — не увлекаться и не стать жертвой собственной лжи. Ну, и думать головой, когда слышишь подобные речи от своего начальника.
Следующий этап экзамена — демонстрация физических возможностей и техники ударов. Что-то вроде разбивания кирпичных кладок голыми руками и разрубания бамбука, которые довольно популярны в моем прежнем мире. Переволнуешься, ошибешься в исполнении техники — и вместо зачета получишь перелом, из-за которого придется "сойти с дистанции".
Ну, и последний этап — это спарринги: как с тренировочным оружием в руках, так и рукопашные. Чтобы пройти отбор, у тебя должно быть вдвое больше побед, чем поражений. Тут тоже нужно помнить, что поединок начинается (и оценивается) задолго до того, как ты вышел на ринг и направил оружие на своего оппонента. С самого начала экзамена за тобой пристально наблюдают не только учителя, но и конкуренты. Ну а на ринге каждый взгляд, жест и слово — это инструмент, с помощью которого ты прощупываешь врага, пытаешься найти уязвимость и перехватить инициативу. Та самая “психология боя” которую я так бездарно упустил при поступлении.
Пожалуй, самым сложным испытанием для меня стала необходимость сдерживать свою силу даже в том случае, когда я явно проигрывал. Не мухлевать, не снимать "Ограничитель" с характеристик, не пользоваться телекинезом, регенерацией, подсказками Немо и прочими читерскими штучками. Иначе победа окажется нечестной и получится, что я обманул сам себя. А ведь никому, кроме меня, это и не нужно, по большому счету.
Наконец, я вышел из спортзала, усталый и довольный собой. Прошел! Поправил зеленую повязку на лбу — отличительный знак, который подтверждал мой новый статус. Ну вот, больше я не “муданся*”, хе-хе. Мастер Виктор, шедший прямо за мной, одобрительно похлопал меня по плечу огромной ручищей.
(прим.: муданся — яп., “тот у кого нет дана”.)
— Молодец, пацан, — пробасил он, — я много повидал на своем веку всяких выскочек, но на моей памяти ты первый, кто пробился наверх с первого раза, да еще и управился всего за полгода. А ведь полным неучем был сначала, уж это я прекрасно знаю! Ты ночами хоть спишь вообще?
— Сплю конечно, — ответил я, — но это же не повод прекращать тренировки, верно?
— Не повод, — согласился мастер, — но и отдыхать тебе все-таки нужно хоть иногда. Слышишь меня? Отдых — это тоже часть практики. Даю тебе выходной. Устрой себе праздник — погуляй, девочку симпатичную на свидание пригласи. Твой мозг должен уяснить, что он вкалывает не просто так, что в конце его ждет награда. Причем, не фигня какая, вроде повязки этой дурацкой, а действительно что-то стоящее. Иначе быстро растеряешь мотивацию. Уяснил?
Я послушно кивнул. Мастер как всегда прав — я уже очень долго не позволял себе просто расслабиться. А ведь в любой момент могу махнуть куда угодно — хоть на море, хоть на луну, да еще и друзей с собой прихватить. А ведь где-то там сейчас лето…
— И вот еще, ты с каких это пор под “Ограничителем” ходишь? — возмутился Виктор.
Я побледнел.
— Это что, так заметно?
— Ну а ты как думал? У всех наставников есть этот навык, мы прекрасно знаем, как это выглядит. Мне дважды пришлось извиняться перед другими мастерами и втирать дичь про то что ты какой-то страшный обет дал. Ты понимаешь, что это неуважение к оппоненту? Ты как будто на ринг с оторванной рукой вышел и делаешь вид, что все нормально. Хорошо хоть остальные ученики этого не заметили, ну, или просто не подали виду.
— Но вы же сами часто так делаете, когда… — начал оправдываться я.
— Это потому что я — твой мастер. А на экзамене вы все равны! Даже если не равны физически. Или ты думаешь, мы собрались, чтобы характеристики ваши посравнивать?
Я потупил взгляд. Вот уж не думал, что меня именно за это будут отчитывать. Специально же сдерживался, чтобы не иметь преимущества перед другими бойцами. В голове тут же всплыл эпизод, когда в бою с неравным противником судьи присудили победу обоим претендентам, несмотря на явный проигрыш одного из них.
— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что тренироваться нужно на пределе своих сил? И как прикажешь мне тебя учить, если я даже не знаю твоих реальных возможностей?
— Я тренируюсь дома на пределе, мастер, правда, просто не при всех же мне…
— Давай так, — перебил меня Виктор, — пойдем зал для мастеров, там сейчас все равно никого нет. Еще раз прогонишь мне все силовые техники, чтобы я убедился, что без “Ограничителя” ты ими владеешь в полной мере. А иначе я просто отберу у тебя эту глупую бандану и заставлю сдавать экзамен заново. Ну, что ты так скуксился? Я же не заставляю тебя все свои козыри выкладывать, пошли давай!
Мы направились в “учительскую”.