Читать интересную книгу Академия Космического Флота: Дежурные - Селина Катрин

плечами:

— Простите, пыльно тут что-то, — произнесла… снова на родном языке.

Русые брови Отмычки взлетели на лоб.

— Ты с Захрана, что ли?

— Ну да. — Я кивнула и попыталась пожать плечами. С плотно связанными кистями это было не очень удобно. — Не с Танорга же. Там таких светленьких, как у нас, не бывает.

Это таноржец с лёгкостью может прикинуться захухрей, даже не меняя внешности, вот только им это вряд ли может потребоваться.

Женщина фыркнула.

— Ну мало ли… покрасилась. Они вечно строят из себя элиту, хотя им просто повезло родиться на правильной планете. Но да. — Она ещё раз внимательно оглядела мои джинсы и футболку, а я мысленно возблагодарила Вселенную, что не стала покупать и переодеваться в дорогое платье. Несмотря на хорошую ткань джинсов, понять, что они лучше захранской синтетики, можно было, только лишь надев. — Выговор у тебя наш, чистый.

И с этими словами Отмычка вновь отвернулась.

«Для завязывания разговора неплохо, но мало… надо завоевать доверие или хотя бы расположение. Как легче всего вызвать приятные эмоции? Искренне восхититься…»

— Здорово вы придумали с оружием! Это пентапластмасса?

— Не совсем «пента», мы называем её «гексопластмассой». Цепочка крупных молекул отличается всего на одно звено, зато получившийся полимер дешевле и плотнее. Здесь, на Тур-Рине, дураки охраной занимаются, — отозвалась грабительница, на этот раз даже не оборачиваясь. — Считают, будто холодное оружие, электронное и бластеры на плазме — всё, до чего можно додуматься. А мы, помоечные крысы с Захрана, придумали, как переплавить мусор и сделать из него неплохое огнестрельное.

Словосочетание «помоечные крысы» хоть и было сказано с иронией, нисколечко не обмануло. Затаённая боль и неприкрытая зависть сквозили в голосе Отмычки.

— Представляешь, какой пеной изойдут зажравшиеся таноржцы, когда узнают, что Захран стал сильнее благодаря контейнерам из-под сухих пайков, которые всё это время отправляли нам в качестве широкого благотворительного жеста?

Она взяла ближайшее к ней серебристо-белое ружьё и горделиво потрясла им в воздухе.

— Если хочешь, оставим одно такое ружьё для тебя, когда уберёмся отсюда. Ты ведь на изнанке Тур-Рина живёшь, да? Поэтому заинтересовалась? — совершенно искренне поинтересовалась Отмычка.

«Нет-нет-нет, только не это! Надеюсь, они не только заклеили камеры, но отключили звук. Если это дойдёт до администрации Космофлота, за такой диалог я вылечу из Академии, как ненужный спутник с орбиты».

— Спасибо, но, наверное, не стоит. Я здесь… — Мысли отчаянно разбегались в голове в разные стороны. Что сказать, чтобы она поверила? Чтобы продлить разговор, — временно. Подрабатываю массажисткой. На Захране совсем туго с кредитами стало.

Отмычка понимающе хмыкнула.

— Да-а-а, на родине у всех с кредитами туго. Зато ты, прилетев сюда, воочию убедилась, как жируют федералы. Видела, сколько иллюминации у космопорта? Даже боюсь представить, сколько тратится электричества всё это поддерживать. А мидии в ресторанах, которые синекожие жабы везут со своей Миттарии? Можно подумать, у себя им жрать надоело, теперь хотят то же самое, но с другой обстановкой! А цены в магазинах? Да вон, — она обвела ладонью зал, — целая улица заведений для желающих весело потратить деньги, которые мы с адским трудом добываем на нашей планете!

«Это так не работает! Элементарные основы экономики! Захран ничего не производит, вот и курс местной валюты к межгалактической такой, а у миттаров передовая медицина на всю Федерацию», — рвалось, но я проглотила эти слова.

— Конечно, захухри для них — жалкие, ничего не стоящие отбросы, на которых можно паразитировать и выдаивать до последнего кредита, — закончила тираду Отмычка. — Вот ты на Захране кем работала?

— Кассиршей.

— Во-о-о-т. Сложная, нужная и полезная работа! — Женщина одобрительно кивнула и подняла палец. — Не то что по клавишам компьютера стучать или по офису в каблуках дефилировать! А я сортировщицей мусора на перерабатывающей станции, а по вечерам на грядках картошку окучиваю, жуков веником смахиваю, капусту с морковкой поливаю…

«Вселенная, где же она почву взяла-то?!»

Видимо, вопрос слишком явственно проступил на моём лице, потому что женщина тут же ответила:

— Власти считают, что могут запретить нам выращивать продукты и пичкать мерзкими протеиновыми батончиками и синтетикой, но настоящие продукты-то всяко лучше! Я прямо за городской свалкой и разбила огородик.

Я мысленно ужаснулась тому, чем питается эта женщина. Да, синтетика, которую я покупала для братьев в магазине, не была вкусной или шибко полезной, вряд ли содержала необходимое количество витаминов, но, по крайней мере,не была ядовитой.

— На самом деле таноржцев тоже немного жаль, но они сами всё это допустили… — тем временем продолжила рассуждать Отмычка.

— Что «всё»? — хрипло переспросила я.

Я на секунду потеряла мысль, так как вспомнила рассказы Аскелла про повсеместную авто- и роботизацию на Танорге, про потрясающую экологию и достижения в медицине.

— Продали душу дьяволам, разумеется! — воскликнула женщина и обеспокоенно покачала головой. — Где же это видано, чтобы люди могли жить припеваючи и ничем за это не платить? Понятное дело, что эти демоны живут за счёт людей! Говорят, у таноржцев уже дети-мутанты повсеместно рождаются с шестью руками, голубой кожей и жабрами, и даже с ко-пы-та-ми! И за счёт нас, захухрей, тоже, была одна несчастная… как её… Анестэйша Радосская, но космос её покарал — послал сына-демона! Говорят, она сошла с ума от горя и очистила себя самоубийством.

«Она улетела с Захрана и работает на Космофлот. Счастливо замужем, и у неё четыре сына, а не один — все чистокровные цварги, это объясняется межрасовой генетикой. Однажды я видела её в столовой…»

— Мы, захухри, сопротивляемся, тратим нашу жизненную силу, чтобы спасти душу, оттого тела и живут меньше! Но что такое бренный сосуд по сравнению с бессмертной душой?

Она внезапно всплеснула руками и перехватила ружьё покрепче.

— Ты-то, надеюсь, здесь, на Тур-Рине, с демонами не якшаешься?

Я оторопело смотрела на худую женщину с большим ртом, крупными, близко посаженными, блестящими от возбуждения глазами и белым, почти как слоновая кость, оттенком кожи. Вначале я думала, что ей около сорока пяти, но теперь, всматриваясь в лицо, поняла, что едва ли исполнилось тридцать. Немногим старше меня, в общем-то, ровесница той же леди Деро, вот только выглядит как старуха. Молодая, помешанная на чистоте крови старуха, религиозный фанатик и ксенофоб.

Потрясение от этого открытия было столь велико, что я не сразу нашлась с ответом. Женщина, почуяв неладное, сделала шаг ближе и навела дуло