смерти четвёртого хозяина домовой присвоил себе бритву. А когда понял, что натворил, оказалось поздно.
Обветшалый дом, как и вся деревня, пошёл под снос. На его месте вырыли огромный котлован для девяти этажей – ни одной щепки, ни одного гвоздя старого не осталось, но Мирон покинуть периметр не смог. Бритва привязала.
Он стал посмешищем для всех знакомых домовых. Одни благополучно переселились с прежними хозяевами, другие, намотав на руку хвосты хохликов, ушли подыскивать новые приюты.
Пока строители денно и нощно гнали этажи, Мирон втихаря устроил себе небольшое уютное убежище и снабдил его дверью. Для хохлика. Так как ни проходить сквозь препятствия, ни становиться невидимкой помощник не мог. Решение было серединка на половинку – под землёй ветвились сплошные трубы и коммуникации, а над головой девять этажей с массой незнакомого народа, который его не приглашал. Домового тяготило положение дел. Откровенно говоря, положение дел было безвыходным. Правда, немного смиряли с действительностью богатые коллективные подношения…
– Кстати, – опомнился он, – у меня образовалось одно дельце на этажах. А вы катитесь…
– Можно и я пойду? – неожиданно прервал его мальчик.
– Зачем это?
– Хочу с крыши глянуть, что творится в городе.
– Грозы там сухие, – отмахнулся он.
– Ошибаетесь.
Мирон насторожился.
– Пойдём.
Они выбрались наружу, и на этот раз домовой прикрыл дверь.
Зайдя в подъезд, мальчик сморщил нос и пробормотал:
– Жутко воняет из мусоропровода.
– Как ты назвал место?
Руслан повторил и развил тему:
– Давно не вывозят. Мусор скопился в специальном помещении и гниёт. Ну, жильцы выбрасывают в пакетах или вёдрами.
Видя недоумённое лицо домового, мальчик сделал движение, словно что-то переворачивает.
– Мусор. Ненужное, э-э-э… помои, значит?
– Да. У нас в доме тоже был такой. Три раза в неделю подъезжала специальная машина и увозила всё на свалку.
– Ах вы ж мерзавцы! – воскликнул Мирон. – Догоняй!
На площадке девятого этажа он иссяк. Привычный, хоть и корявый ход вещей дал трещину – все квартиры оказались пусты.
– Как тебя зовут? Руслан, ага. Я Мирон. Да, сквозь стены тоже могу. А сейчас мы поднимемся на крышу, и ты мне всё расскажешь.
* * *
Домовой хмуро разглядывал абсолютно ясное утреннее небо.
– На окраине у нас заброшенные штольни. Там когда-то добывали железную руду. Город начал разрастаться, и геологи решили проверить длину подземных выработок. Попутно собрали образцы породы и обнаружили небольшое месторождение страшно дефицитного и очень дорогого редкоземельного металла, который используется для производства полупроводников. До сих пор в мире было всего два места, где его добывали. Моментально оттуда налетели посланцы-эмиссары с намерением скупить всё, а это тонн пятьсот, но бизнесмены решили сами построить завод и выпускать полупроводники. Конкуренты сделали следующий ход – город наводнили экологи, «зелёные», биологи и юристы. Бизнес проявил стойкость, и однажды в один день интернет взорвался…
Руслан замолк и сглотнул – домовой выудил из кармана шоколадную конфету, ловко запихнул её в рот и щелчком отправил фантик в полёт.
– Рафкафуй дальфе. Токо поковоче.
– Все паблики запестрели сообщениями, что штольни – это скотомогильник и сибирская язва вырвалась наружу. В городе и близлежащих районах объявили жёсткий карантин. Вертолёты Международного Красного Креста курсировали круглосуточно. На дорогах выставили шлагбаумы и пикеты с ряжеными бармалеями в противочумных костюмах. Трудящимся, служащим и силовикам велели собраться на своих рабочих местах, здания заминировали и подорвали. Ювелирно сработали, гады. Патрули ходили по квартирам и всех сгоняли в подземные парковки и пустые ангары, типа они продезинфицированы. Непослушных расстреливали. Сафари устраивали. Но поверили в сибирскую язву не все. Группа смелых горожан захватила одного ряженого, и тот рассказал, что после кражи бармалеи хотят взорвать дамбу, чтобы затопить всю местность. Ну, концы в воду. Вертолёты привозили новых бармалеев, а обратно улетали гружённые мешками с драгоценным металлом. Но так продолжалось недолго – в игру вступили конкуренты. Позавчера, под видом «Врачей без границ», высадился десант других бармалеев, и завязался бой. В общем, – обстоятельно подытожил мальчик, – смельчаки удерживают дамбу, бармалеи воюют между собой…
– И у непослушных появился шанс улизнуть, – подхватил домовой.
– Ну да.
– У меня вы остановились, чтобы передохнуть и набраться сил перед новым броском, правда?
– Более-менее, – уклончиво ответил мальчик.
– Угу. А почему ты вражин и супостатов называешь бармалеями?
– Из-за сестры, Светы, чтоб не волновать. Ей пять лет. Сказка есть такая. Там Айболит, Лимпопо, собачка Авва, обезьянка, забыл, как звали, о, и Бармалей – он пират. Вот и выстроилась параллель…
– Болтун ты, – перекусив и бросив на ветер второй фантик, заявил Мирон.
– Это потому, что нет света. Телефон давно разрядился. Ещё неделю назад сидел бы в уголочке как мышка, помалкивал и шпилил… э-э-э, игрался в «Доту», – с горькой улыбкой пояснил Руслан.
– Угу. Куда это ты постоянно таращишься?
– На дамбу.
– А бармалеи где?
– Вот там и на той стороне, – указал направление мальчик. – Город-то наш на самом деле маленький. Тысяч пятьдесят.
– Значит, этот район прямо в треугольнике, и помощи ждать неоткуда, – проницательно отметил Мирон.
– Угу. Что скажете? – поинтересовался Руслан.
Домовой зевнул и глубокомысленно произнёс:
– Мир широк и жесток, но меня это не касается. Спускаемся.
– Сюда скоро тоже придут. Гляньте сами, вон на той стороне не осталось ни одного здания. Мы там жили, а потом в подвале сидели. Чудом удалось улизнуть, а через полчаса – бабах! – и не стало нашего дома. Слышите взрывы? Минируют и рушат все высокие здания вместе с людьми! – обиженно воскликнул мальчик.
– Ага. Значит, зря я грешил на сухие грозы.
Весь путь вниз прошёл в полном молчании. Если не считать подозрительного сопения Руслана.
Возле подъезда тёрся полосатый кот.
– Гордеюшка, иди на ручки, мой хороший, – позвал Мирон и уставился в его расширившиеся изумрудные глазищи. – Покажи, что видел. Угу, угу, ну, это тебе в дыму померещилось, ага. Кушать будешь, Гордей? Припас, припас баночку рыбных консервов.
Ловко извернувшись из рук домового, котяра презрительно фыркнул и, подняв хвост трубой, величественно удалился.
– С характером, – умилённо произнёс Мирон. – Не любит в гляделки играть.
Руслан тоже фыркнул.
* * *
Домовой не узнал своего жилища. Повсюду были разбросаны вещи, топчаны уставлены куклами и мягкими игрушками, скрывающий уборную и рукомойник фанерный щит отодвинут. Но больше всего возмутило то, что девочка посягнула на его припасы. Она ела засахарившееся клубничное варенье!
– Выметайся отсюда немедленно! Маленькая наглая белобрысая свинка!
– Свинкой меня называет только мама!
– Ах ты ж!.. Катитесь оба куда хотите!
– Мы уйдём вот когда, – заявила девочка, растопырила три измазанных вареньем пальца, потом добавила четвёртый, смутилась и спрятала руку за спину.
– Три или четыре. Почему это? – обескураженно спросил