Читать интересную книгу Каратель - Иван Тропов

Оскаленные, изломанные морды, с которых сорвало шкуру, торчащие сквозь прутья и безвольные тельца по ту сторону клеток…

Сука. Чертова сука. Зачем ты убила этих маленьких тварей – так? Для кого ты это оставила? Для меня?.. Что, так же как заставила их забиваться в прутья решеток, заставишь и меня сунуть ствол в рот и спустить курок? Я тебя достану, дрянь. Достану.

Зажимая рукавом нос, я выпрямился. Обошел стол с другой стороны. К перевернутому креслу Старика.

Один подлокотник оторван. Ось погнута, и оба колеса растопырились будто, перед тем как кресло перевернулось, на него обрушили чудовищный удар… Вся перепачканная в крови. Коричнево-ржавые пятна на ярко-голубой ткани. Господи, сколько же из него крови вытекло…

И с той стороны стола, и здесь…

Или там – это из его девочки? А здесь его самого…

И здесь тоже валялись какие-то прозрачные шланги от капельницы. Только куда короче. Темные внутри от засохшей крови, но не такие черные, как та кровь. Эта, внутри шлангов, словно и без дряни была – обычная засохшая кровь…

Я пошевелил носком ботинка змейки шлангов. На них тоже были насажены иглы, как и на том обрывке от капельницы. Но зачем-то с обоих концов. И где они были в капельнице, эти короткие шланги? Мне казалось, там всего-то один и был – от капельницы к руке, и довольно длинный…

К черту! Какая теперь разница? Какая теперь, к дьяволу, разница?!

Я развернулся и пошел вон.

Рука заболела, едва я выехал из Смоленска.

У ближайшей стоянки остановился, заглянул в забегаловку и купил пару упаковок аспирина. Швырнул в стакан пару таблеток. Кусая от боли губы, едва дождался, пока таблетки растворятся, и залпом выпил…

В машину я залез, но не трогался.

Подействует? Или лучше сразу чего-то посильнее?

Но мне нужна чистая голова. Мне нужна чистая голова, будь оно все проклято. И значит, она должна быть чистой. И если не подействует – что ж, значит, не подействует…

Но что-то менялось. Голова словно раздувалась, а уши заложило ватой. Вот только иглы в руке набирали резвости и азарта, впивались все сильнее…

Нет, это не остановит приступ. Разве что подернуло его тонкой вуалькой, чуть смягчая укусы игл. Будто и в руке такая же вата, как в ушах.

Пластиковый стаканчик и бутылку минералки я прихватил с собой. В машине развел еще две таблетки. Выпил. Подождал.

Танец игл в руке набирал силу, но без привычной злобы. Через вату. Через толстый рукав кожаного плаща. Будто и вовсе не в моей руке. Так, уведомление, что где-то во вселенной есть рука, в которой танцуют иглы…

Хорошо.

Голова, правда, тоже как из ваты, но соображать я еще могу. Желудок…

К черту желудок.

Вот только что делать, если приступ повторится? Если повторится сегодня же? Они же становятся все сильнее и все чаще, будь оно все проклято… Забивать их аспирином? Не получится. Я сдохну от таких лошадиных доз. А если меньше, то буду лезть на стенку от боли…

Но ведь это будет не сразу? Позже…

Где-нибудь вечером? Поздно вечером…

Надеюсь.

Очень надеюсь, что не раньше. Тогда промежутка между приступами хватит на встречу. На осмотр городка и того, что они там нашли. Мне ведь только там нужна чистая голова и внимательные глаза. А потом, ночью… Переживу как-нибудь. Ничего.

Ничего! За три дня не подохну, не успеет меня эта дрянь дожрать. А потом…

Я ощерился. А потом уж что будет. Главное – у меня есть эти три дня. И я успею сделать то главное, что надо сделать.

Должен сделать!

А потом…

Это будет потом. Когда уже неважно. Судьба такая, выходит… Поломатая.

Я прождал его до темноты. Недалеко от трассы, где и договаривались.

Виктор, мрачный и молчаливый – единственное, что он сказал за всю дорогу: «Нет! Может, Катька…» – дальше повез меня на своей. «Козленка» заставил бросить, чтобы не светился.

Сам он был на другой машине.

Кабачок тоже был другой. Ближе к Москве. Недалеко от паучьего поселка. Совсем рядом с тем городком, где они искали водопой.

«Золотая рыбка» в огненных сетях. Вход и весь первый этаж от улицы отделяла стена красных светляков – полог из едва различимых в темноте проводков, усеянных светящимися диодами. Да и вообще здесь было светлее. Не самый край города, и прямо напротив входа – яркий уличный фонарь.

Внутри пахло ухой, жареным луком и выпечкой. Боже, как здесь пахло выпечкой!

На блюдах румянились крошечные пирожки четырех разных видов. И с мясом, и с грибами, и морковные, и яблочные. Курился пар над чашками с янтарным, крепким чаем…

Лица Кати и Виктора висели над этим великолепием бледными, траурными блюдцами.

Охотнички…

– Совсем ничего?

Катя покачала головой. Виктор ощерился:

– Ты не понимаешь, Храмовник! Там хрен найдешь…

– Что?

– Да в том-то и дело, что хрен его знает, что искать! – Виктор обеими ладонями ткнул стол в бок, как подрезанный водитель шлепает по рулю. Вздрогнула столешница, заиграл чай, дробя свет в ряби.

– На карте только галочка, – сказала Катя. – Отмечен сам город – и все.

– Город… – процедил Виктор. – Одно название! Ни одного нормального, современного дома нет, чтобы с кучей молодых семей… Все допотопная мелочь какая-то, развалюхи…

Я закрыл глаза. Попытался сосредоточиться, выдавить аспириновую вату из головы.

– Так что же вы искали тогда?

– Что угодно, – пожала плечами Катя. – Что глаз зацепит. Наудачу.

– Эта сучка с претензиями, – сказал Виктор, прищурившись. – Домик в глуши ее не соблазнил, подошел только поселочек нуворишей… Тут должно быть то же. Выцапывать мальчишек по одному из старых развалюх или панельных коробок – это не для нее. Я думал, там должен быть новый микрорайон – где-нибудь на краю городка, с хорошими домами, с соответствующей публикой. Чтобы холеные, откормленные детишки, и по трущобам таскаться не надо. По высшему разряду, короче… Только там даже одного такого дома нет, на весь городишко! – Он снова врезал в ребро столешницы, и на этот раз чай расплескался на блюдца.

– Должно? – вернул я его в колею.

Виктор вновь ощерился:

– Расчет был такой… Только ни хрена! – Он сжал кулаки, с видимым усилием сдержался, чтобы не долбануть стол в третий раз. Схватил пирожок и оторвал его кончик зубами так, будто сворачивал кому-то голову.

Аромат пирожков, только что такой будоражащий, теперь казался мне далеким и пустым. Рука ныла даже сквозь аспириновую ватность. Вот тебе и три дня… Минус один. И один остается. Всего один день.

А потом новолуние и вынужденные четыре недели перерыва. До следующей предноволунной ночи, до следующего шанса. Четыре недели, которые я уже не переживу.

– Вы весь город осмотрели?

– «Город»… – с отвращением процедил Виктор.

– Пополам, – сказала Катя. – Одну половину он, другую я.

– Завтра наоборот, – сказал Виктор. – Она мою, я ее… Вдруг что-то упустили…

– Я поеду с вами.

– Да сиди ты уж! Инвалид… Ногу заращивай! Как-нибудь и без тебя…

– Я. Еду! С вами!

Виктор прищурился:

– Ты куда-то спешить, Крамер? В гости к смерти? И нас с собой приглашаешь?.. Они же тебя видели, дурак! Если мы на них случайно наткнемся, что тогда? Они же тебя узнают! Возьмут и тебя и нас!

– Но он может… – начала Катя.

– Не может, – отрезал Виктор. – Ты лучше ешь и в разговоры особенно не вникай. Кое-кому сегодня еще кое-что надо сделать. И желательно на не совсем отупевшую голову. Нет?

– А что, если мы Влада тоже свозим к той…

Виктор положил руку на ее пальцы.

Вдруг стало тихо-тихо.

– Той?

Я оглядел их лица. Виктор ответил невинным взглядом, но Катя опустила глаза.

– О какой той речь?

– Ни о какой. Не твое собачье дело, Храмовник.

– Расскажи ему, – сказала Катя, не поднимая глаз.

Но я, кажется, уже понял. Понял и еще кое-что, чего не понимал раньше. Гораздо раньше…

– Так вот почему ты ее выдерживал один в один… – пробормотал я.

Кроме него, никто из нас не выдерживал ручную дьяволицу Старика без крысок. Ни Гош, ни я, ни тем более Борис…

Стоп.

Стоп-стоп-стоп… Я потер лоб, соображая.

– А Старик? Он об этом…

Виктор смотрел на меня невинным, чуть смешливым взглядом.

Вот как… Старик не знал. И Гош не знал. Если бы знал, мне-то бы сказал.

И если у Виктора есть какая-то сука для тренировок, своя маленькая ручная дьяволица, – выходит, он охотился один. Как я, только даже без Гоша на подхвате. Совсем один. Втихаря.

– Но ты же, гад, меня отговаривал! Ты же…

Катя положила ладонь мне на руку.

– И тогда… – прошипел я.

В тот последний раз, когда мы отмечали успешную охоту… Я почти видел взгляд Старика – смесь горечи и решимости, которая так меня напугала.

– Ты ведь стал бы ему помогать, если бы он решил сделать как угрожал, да?.. Стал бы, – кивнул я, читая в его глазах. – А сам…

Виктор невозмутимо пожал плечами:

– Надо быть готовым ко всему.

– К Старику подлизывался, а сам его обманывал…