Читать интересную книгу Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

3: Никто больше не нравился?

Дж: Да. Я не могу этого понять. Мне думалось, что он и правда славный. Каждый выискивает разные вещи. И в разные периоды своей жизни ты выискиваешь разных людей. И всегда мне казалось, что когда и не высматривал кого-то, вот тогда это и случалось. Не знаю, если ты сознательно выискиваешь кого-то, ты, может быть… Знаешь, как это — как животные издают запахи? Это похоже.» (Zeeland 1993: 24–25,34-35).

Джеф, конечно, никакой не бисексуал. Он явно гомосексуал, об этом говорят его сексуальные грезы, но, как многие гомосексуалы, он хотел бы иметь детей. Для этого ему и нужна женщина.

Другой солдат, Райан, говорит, что секс с женщиной его не удовлетворил.

«Они в самом деле слабый пол, физически. Женщины не так сильны, как мужчины. Я думаю, это одна из причин, почему я люблю секс с мужчинами. Сила. Больше трения, больше отпорной силы. И я наслаждаюсь этим. Когда толкаешь стену, не ожидаешь, что она поддастся, и это род славного чувства. Когда ты с другим мужчиной, они не поддаются, они не гнутся всё время. И они не хилые и не хрупкие, хотя есть и такие. Нет, я люблю быть с мужиками. А секс это вот что: это что-то от силы. Но это нежная сила.» (Zeeland 1993: 89–90).

Еще один интервьюируемый, Док, на тот же вопрос о том, что его привлекает в мужчине, отвечает:

Д: Вероятно, мускулы. Скроенность.

3: Это твой единственный критерий?

Д: Ну, неплохо если бы они имели хороший характер.

3: На первая вещь, которую ты выискиваешь, это мускулы?

Д: Ага. В большой мере.

3: Что еще?

Д: Это всё. (Смеется.) <…>

3: Что лучше в сексе с мужчинами по сравнению с женщинами. Если лучше?

Д: Ну лучше с парнем, потому что он знает очень хорошо, что делать, чтобы тебя завести. Потому как у него те же самые… наслаждения, я думаю. Так что это легче. Потому как ты можешь соображать. Он может соображать и ты можешь соображать, что второй желает, в чем его потребность, потому как это те же самые «чувства. Ну а с женщиной… ты не можешь быть уверен, притворяется она или нет. Если только она не скажет тебе точно, чего она хочет. (Zeeland 1993: 136, 144–145).

О том же говорит солдат Кайл: «Мужчина знает, чего мужчина хочет. Они всегда знают, что делать. По крайней мере, американцы знают» (Zeeland 1993: 273).

В телевизионной передаче 1995 г. «Про это» на канале НТВ (ведущая Елена Ханга) показывалась беседа с бисексуалом Максимом.

Ведущая: Скажите мужчина в постели смелее женщины?

Максим: Я бы не сказал, что мужчина смелее. Всё это очень индивидуально

В: А у кого фантазии больше?

М: Безусловно у мужчины. Тот же оральный секс. Процентов 60 женщин, которых я знаю, брезгуют этим. А мужчины относятся к этому гораздо проще, и поэтому в постели они интереснее.

В: Вы, наверное, как никто можете рассказать о разнице между занятиями любовью с женщиной и мужчиной.

М: Разница безусловно есть. Допустим, с мужчинами хочется вести себя несколько по-девичьи, по-женски. Хочется, чтобы за тобою ухаживали, приносили тебе в постель кофе. А утром говорили: «С добрым утром, любимый». С женщиной всё наоборот. Хочется за ней ухаживать, ей приносить в постель кофе.

<…>

Зритель: Как вы считаете, есть ли такие формы секса, в которых у мужского и женского пола есть преимущества?

М: Безусловно. Говорю, что я не знаю ни одной женщины, которая сделала бы минет лучше, чем мужчина».

В «Гей-салоне» журнала «1/10» один из собеседников резюмирует свой жизненный опыт:

«Да, жизнь «голубого» (особенно когда ему за сорок) это вечные Надежда, Ожидание, Волнение, Трепет, Разочарование, Страдание, Любовь… и боязнь раскрыться. Но несмотря на все муки, я счастлив, что я — «голубой». «Нормальный» мужчина, уверен, не испытывает всё это так. Я часто жалею их» (Гей-салон 1995: 13).

Вот почему из гомосексуалов обращаются к психотерапевтам за лечением лишь немногие. Да и то, кажется, безуспешно. А известный сексолог И. С. Кон в той же передаче очень удачно ответил на вопрос о возможности лечения гомосексуалов: «Что такое телеграфный столб? Это хорошо отредактированная сосна. Лечение подобных вещей это превращение сосны в телеграфный столб».

В социальном плане в каждом обществе люди с гомосексуальными склонностями составляют проблему, ибо, не будучи чуждыми данному обществу (они же не вторглись в него извне), гомосексуалы всё же являются в нем инородным телом, и в самом их, существовании общество видит опасность своему воспроизводству. Государственный подход стал более либеральным, но в обществе, в народе живут традиционные представления, подпитываемые уголовной психологией, всё еще влиятельной.

С медицинской точки зрения, гомосексуальность трудно квалифицировать как болезнь в обиходном смысле, то есть как нарушение устройства и определенного им функционирования какой-то части организма, как выход ее из строя. Скажем, как психическое заболевание. Слишком органично это явление укоренено в структуру личности и слишком постоянна доля гомосексуалов в популяции. Но всё же это, кажется, подпадает под понятие патологии. Ведь налицо какое-то ненормальное строение организма, неспособность его исполнять некоторые функции, предусмотренные природой, не так ли? Следовательно, любой гомосексуальный человек — инвалид.

Поскольку во всех остальных отношениях гомосексуалы — вполне дееспособные люди, они отказываются считать себя инвалидами, т. е. в каком-то отношении нездоровыми, ненормальными, неполноценными, убогими, видя в этом ущемление своего достоинства и один из поводов для ограничения своих гражданских прав. Признавая полную правомерность защиты сексуальных меньшинств, солидаризируясь с этим движением, можно из чувства такта соглашаться с самоаттестацией гомосексуалов как просто разновидности нормальных людей. Но всё же остается впечатление, что эта защитная активность развивается в рамках более общего гуманного движения за признание прав инвалидов на полноценную человеческую жизнь и достойное место в обществе. Среди защищаемых есть глухонемые, есть безногие, есть слепые, или, как теперь деликатно выражаются в метро, «инвалиды по зрению» (вроде быть слепыми — унизительно). Так вот с этой же точки зрения гомосексуалы — это «инвалиды по сексу».

Такова и позиция Бориса Парамонова, отнюдь не гомофоба. Он иронизирует по поводу того, что:

«слова «патология», «болезнь» в отношении гомосексуализма по-нынешнему уже ересь. Между тем в культуре было понятие «священной болезни» <…> Можно сказать, что гомосексуализм был священной болезнью иудео-христианской культуры» (Парамонов 1997: 144).

Но со всем этим были не согласны некоторые крупнейшие медики. Врач-психотерапевт М. Дукаревич, занимающаяся самоубийствами, пишет, что:

«…был единственный врач, который вопреки всему вел себя достойно. К нему пришли родители, привели своего сына, который рассказал им о своей гомосексуальности. После беседы врач сказал: 'Лечить от гомосексуализма не буду, ибо это не болезнь. Буду лечить невроз, который ваш сын заработал благодаря вам». Имя врача — Зигмунд Фрейд» (Дукаревич 1993: 23).

Сохранилось письмо Фрейда к одной американской женщине о ее сыне.

Дорогая миссис X, я понимаю из Вашего письма, что Ваш сын гомосексуален. Меня поразил тот факт, что в Вашем сообщении о нем Вы сам термин даже не упоминаете. Могу ли я спросить Вас, почему Вы избегаете его? Гомосексуальность видимо не преимущество, но это не то, чего следовало бы стыдиться — не порок, не деградация, она не может быть причислена и к болезням» (цит. по Brown 1977: 69). "

Тем не менее множество врачей пытается лечить гомосексуальность. То есть всё еще воспринимают ее как болезнь, а гомосексуалов — как инвалидов.

Некоторые гомосексуалы и сами себя так воспринимают. Но это обычно одна категория гомосексуалов. Психотерапевт Дж. Николози, объявляющий, что может избавлять людей от гомосексуальности и собирающий таких людей под свое крыло, признает:

«Мужчины, которые приходили ко мне, были все примерно одного типа: они все были очень консервативно настроены, и поэтому гомосексуальность шла вразрез с их социальными, религиозными и эстетическими ценностями…» (Николози 1998: 190).

То есть их гнала к терапевту не их натура, не какая-то ее болезненность, а навязанная обществом и средой оценка их натуры. Общество объявляло их инвалидами.

Так с медицинской и вообще биологической точки зрения, для которой функция деторождения, продолжения рода — неуклонная цель и норма любого вида животных. Вроде бы так.

6. Другая любовь как феномен культуры

А вот в культуре дело обстоит иначе. С биологическими нормами, сложившимися в ходе эволюции вида, совсем не обязательно совпадают культурные нормы. Культура ведь в целом искусственна, не естественна, не совпадает с натурой.

«Антропологу, — пишет Г. Кларк, — горестно слышать, как хвалят поведение за то, что оно «естественное». <…> Человеческие ценности и, по определению, обусловленное этими ценностями поведение не могут быть «естественными» <…>, они могут быть только искусственными…» (Clark 1970: 49–50).