Девушка тут же попятилась, стараясь оказаться как можно дальше от Зибедии. Он подошел к столу, но не стал садиться. Проповедник смотрел на Сару таким взглядом, что по спине у нее побежали мурашки.
– Итак, дочь Рунов, – произнес он серьезным тоном, в котором угадывалась, однако, издевка. – В чем ты хочешь исповедаться?
– Ты – не посланник господа, – устало произнесла Сара. – Кто ты? И чего хочешь от меня?
Зибедия улыбнулся:
– Я – человек, исполняющий свой долг, девочка. Мои способности уникальны и оценены по достоинству лучшими из людей. Я уже говорил тебе раньше, что наш повелитель прислал тебе особое послание. Готова ли ты принять его?
Сара, нервничая, обхватила себя руками за плечи.
– Да, – дрожащим голосом сказала она. – Дай мне его.
– Ты уверена? – спросил Зибедия, продолжая улыбаться своей зловещей улыбкой. – Это послание не для слабых духом, дочь моя. Не прощение мятущейся душе. Оно только для истово верующих.
– Говори же!
Зибедия улыбнулся беззубой улыбкой, глядя вниз, на складки своей грязной рясы.
– Миледи настаивает… Что ж, вот оно.
Страх пронзил все существо Сары. Она смотрела, словно зачарованная, как проповедник, путаясь в складках, достает что-то из потайного кармана. Что-то, что он тут же крепко зажал в кулаке.
– Подойди же и посмотри, – приказал проповедник, продолжая улыбаться.
Сара медленно подошла к нему, дрожа всем телом. Молниеносным движением Зибедия вдруг схватил ее за руку. Сара вскрикнула. Но тут же заставила себя замолчать.
Зибедия прижал к ее ладони что-то длинное и твердое. Когда Сара осмелилась опустить глаза, то увидела, что держит в руке фиал из темного стекла, оправленного в бронзу, выкованную в виде причудливых завитков. Фиал был запечатан воском.
– Что это? – спросила Сара, понимая в глубине души, что уже знает ответ.
– Не думай об этом, – сказал почему-то проповедник. Просто возьми. Ты знаешь, что с этим делать. Он так сказал.
Фиал вдруг показался ей необыкновенно тяжелым.
Сара чувствовала, как за стеклом плещется жидкость.
– А вот и послание, девочка, – зловеще прошептал Зибедия. – Дьявол из Леонхарта не заслуживает жизни. Убийца твоего брата не заслуживает жалости – ни на минуту, ни на секунду. Он оскверняет землю, по которой ступает. Лорд Олдрич знает это. Как знают и все истинные дети этой земли. И ты – одна из них, не так ли?
Сара шевелила губами, но из горла ее не вырывалось ни звука.
– Не так ли? – повторил свой вопрос проповедник.
– Да, – едва слышно прошептала девушка.
– Я ведь обещал, что тебя ожидает воскрешение. – Зловещая фигура Зибедии возвышалась над ней. – Господин верит в тебя, верит в свою плоть и кровь. Он надеется на тебя. Не обмани же его надежд. Избавь Олдрич от этой грязи до конца тысячелетия. Встретим последние дни этого мира под сенью истинной власти.
Темное стекло переливалось в ее руке. Завитки причудливо сплетались в зловещий орнамент, словно бы душа фиал за горло. Тень стоявшего перед ней человека падала ей на руки.
– Я мог бы исполнить эту работу и сам, но господин сказал, что именно ты должна дать это Леонхарту. А я должен передать фиал тебе. От тебя зависит теперь судьба Олдрича.
Сара продолжала все так же молча смотреть на фиал.
– Я преподам тебе урок, девочка. Слушай внимательно. Субстанции, столь чистые, как эта, – он показал на плещущуюся в фиале жидкость, – редки в природе. Две-три капли сделают свою работу. Четыре – если хочешь быть уверенной наверняка. Ни вкуса, ни запаха. Легко смешивается с любой пищей и жидкостью.
Сара отчаянно замотала головой, но не могла найти нужных слов. Зибедия продолжал:
– Простая задача. Как раз для тебя. Ты ведь обедала с ним вчера вечером, Сара Рун. – Улыбка его напоминала волчий оскал. – Я уверен, что ты сумеешь это повторить.
– Нет, – сказала Сара. – Нет.
– Вот как? Значит, дьявол уже сумел добиться от тебя того, чего хотел, прошлой ночью? Ты сказала ему то, что он хотел услышать?
Сара перевела дыхание и снова прошептала:
– Нет.
Зибедия сделал еще шаг в ее сторону, продолжая скалиться.
– Плоть слаба, дочь Рунов. Этот мужчина хочет тебя – все это знают. Опасайся его хитрости. Опасайся ласковых слов, сладкой лжи. Он убьет тебя, когда получит то, чего хочет. Не сомневайся в этом. Лучше убей его сама и спаси свою честь и честь этой земли.
– Но… яд… я не…
– О, леди, неужели у тебя такое слабое сердце? Неужели ты помилуешь убийцу своего брата и законного наследника этой земли?
Сара, дрожа, смотрела на темное стекло фиала, вспоминая тот ужасный день.
– Помни также вот что, – продолжал Зибедия. – Мое зелье действует быстро и незаметно. В случае опасности – или разоблачения – мой лорд велел передать, что зелья хватит на двоих.
Оторвав взгляд от фиала, Сара снова посмотрела мутные глаза Зибедии. – Приближается конец, он будет легким и милосердным. – повторил проповедник знакомые слова, которые казались ей теперь такими отвратительными. Зибедия стал задом пятиться к двери. – Но только для истинно верующих, Сара Рун. Не позволяй дьяволу из Леонхарта конца времен осквернять своим присутствием эту землю. Господин велел передать, чтобы ты сделала то, что должна сделать, причем сделала это быстро.
Зибедия открыл дверь и теперь стоял на пороге. Силуэт его вырисовывался на фоне неба. Сара увидела, что стражник внимательно прислушивается к их беседе.
– Скоро наступит конец всему, миледи, – провозгласил Зибедия, воздевая руки к небесам. – Конец греху и человеческой слабости. Будь готова к этому. Господин наблюдает за тобой. У тебя есть шанс дождаться воскрешения. Верь ему. Повинуйся его воле – и будешь спасена.
Дверь захлопнулась за проповедником, свет исчез. Сара снова осталась одна.
Пальцы сжимали страшный фиал, металл оплетки впивался в ладонь. Вот он – яд, которым угрожал Джошуа. Но он выбрал своим орудием ее. Сару. Повернувшись к кровати, девушка быстро кинула фиал На одно из меховых одеял. Она просто не могла больше держать его в руке.
На следующее утро проповедник покинул деревню.
22 декабря
Три дня до наступления нового тысячелетия
Таверна полна была шума и веселья. Здесь обедали люди Райфла – мужчины и женщины, и атмосфера была почти праздничной. Какой разительный контраст с настроениями, царившими в деревне. Чем ближе был новый год, тем мрачнее становились жители Олдрича и тем больше нервничали люди из Леонхарта.
Сара Рун не была исключением. Она лежала одна в своей убогой хижине, оправляясь от ран, нанесенных волком. Когда Райфл заглянул проведать девушку, она посмотрела на него таким серьезным и задумчивым взглядом, что Райфл вдруг вспомнил статуи святых в соборе Леонхарта, которые всегда смотрели на него, словно осуждая за грехи и печалясь, что он живет столь недостойно.