class="p1">В загородном доме — потому что на квартире Старый Лис держал разве что книги о законах да брошюрки с благотворительностью. Вот в поместье, которое он именовал Логовом, была даже отдельная комнатка, вдоль и поперёк увешанная «воронами», «скроггами», «горевестниками» и прочими образчиками искусства Пустошей.
— В самом деле, — уронил Нэйш, плавно сокращая дистанцию. — И этот человек был связан с Гильдией?
— Жаон Флористан, — я отложил «горевестник» подальше и добавил, пока меня не просверлили глазами. — «Сводник» высшей категории. В том смысле, что он был посредником. Если вдруг что-то нужно было обтяпать — обращались к нему, а дальше старина Флористан подбирал исполнителей, союзников… смотря кого нужно, словом. К тому же один из лучших вербовщиков.
Не договаривать не было смысла.
— Это с его подачи я попал в Гильдию.
Странновато было стоять в разгромленной подземной лаборатории и вспоминать тёплые вечерки в компании со Старым Лисом. Тогда я уже работал пару раз с «чисторучками» — но как вольнонаёмный, а тут выпало особое дельце, и друг свёл меня с Жаоном. Флористан (до оторопи похожий на кузена Эрли, только куда постарше) ерошил аккуратную седую причёсочку — в ней начинала мелькать рыжина — и вещал мягко: «Понимаешь ли, сынок, я совсем было уж собрался на покой, а тут дельце с этой графинькой и браком, который непременно нужно расстроить. Эти дураки подсылали ей своих жеребцов — только что копытом не бьют — но потом всё-таки уломали меня. Так вот, я-то полагаю, тут нужен человек, который умеет слушать и проявлять участие. Да ещё рассказывать интересные и трагичные истории. Поживёшь у меня пару девятниц — наберешься информации…»
О Старом Лисе шла слава того, кто может уломать кого угодно и на что угодно. Думаю, он мог бы втюхать Мел её титул и женишка в придачу.
— И у него были связи с Гегемонией Равных. Так?
— Да, он же сам, — взмахнул правой ладонью и тут же стёр с неё воображаемый порез. — Искалеченная Печать, рассказывали — в бою с пиратами или что-то такое героическое. Словом, пустошники дела вели через него. Впрочем, кто только не вёл через него дела — знать, магнаты, пираты, контрабандисты, ребята из Закрытых Городов…
Иногда законническая жилка работает слишком хорошо. Вот сейчас память с готовностью мне расписала — сколько артефактов было в поместье у Старого Лиса.
— Лайл?
— Мастерград… ч-чёрт же.
— Звучит так, будто ты только что обнаружил очередную зацепку.
Ага, умница, Лайл Гроски, лови поощрительный взгляд от своего злого рока — приправленный сладчайшей, до печёночек выедающей поощрительной улыбочкой. И хотя я и впрямь только что самолично связал в одном человеке Гильдию, запрещённые артефакты, оружие Пустошей… и меня… почему-то до жути, до пронзительного крысиного ора хочется ошибиться.
— Не знаю. В последний раз я его видел два года назад. Он ушёл на покой и постреливал уток у себя в угодьях из оружия Пустошей, но…
Если бы старине Флористану пообещали вкусный, жирный кусок — а в придачу возможность подставить самого Шеннета — что, разве он не согласился бы?
От необходимости продолжать меня спасло появление господина Даллейна — на сей раз больше расстроенного, чем невозмутимого.
— Приношу извинения за промедление, — указал троице своих ребят на столы. — Обыск, опись, полную. Удалось что-нибудь узнать?
Нэйш приобнял меня за плечи, сформировав композицию для портрета «Лучшие друзья навеки, один улыбается, а у второго, кажись флюс».
— Лайл проявил себя наилучшим образом.
— Замечательно, — выдал Даллейн. — Господин Гроски, по поводу пленных наверху, оправдываются ваши прогнозы: наёмники, наняты вчера, для охраны, через подставное лицо, оплата вперёд, вниз не спускались — во всяком случае, утверждают так. Боюсь, с ними может затянуться — они накачаны противоядиями, и «Истина на ладони» эффекта не оказывает. Лучше допросить тех, которых вы обнаружили здесь, но если зелья не окажут на них эффекта…
Я покосился на пальцы на своём левом плече и пробубнил:
— Ну-у, это как раз тот случай, когда с нами специалист.
Какой-то части меня было даже жаль наёмников. Очнуться и увидеть над собой Нэйша, весь вид которого говорит «Вы мне тут сейчас все ответите за мой костюм»…
На экзекуцию я смотреть отказался, сославшись на чувствительную, склонную к нервным запорам натуру. Убрёл шастать по лаборатории. Позвякал пробирками под ругательства очнувшихся наёмников. Постучал ящичками под дружные уверения, что ничего, ничего они нам, сволочам… Благополучно пережил дрожь при знакомом «Вы же расскажете всё, что я хочу знать».
И после первого переливчатого вопля, — по-крысиному оглядываясь, скользнул поближе к тому самому столу.
Нэйш нависал над своей жертвой, Даллейн проникался методами рифских допросчиков, двое магов заняты обыском, один отвлёкся на сцену допроса. Так что никто не заметил, как моя лапка утащила со стола серебристый «горевестник». А потом скользнула во вместительный внутренний карман.
Дальше я с головой погрузился в мнимый обыск: заглядывал под столы, обстукивал стены в поисках тайников, суетился над колбами (нашёл четыре почти целые банки с заспиртованными веретенщиками).
Первый наёмник на диво скоро перешёл от «Мрази, глотку перегрызу» до «Всё скажу, господин, не надо больше». И залепетал — про Гильдию, про свой контракт со Стольфси. Про то, что они только охраняли тут всё, а вниз не спускались, что там — не знали, кто был внутри — не видели, те часто ходили через другие выходы.
Да, да, господин, — шептал паренек, и я даже мог вообразить его преданный взгляд («Я скажу, всё скажу, вам не солгу никогда»). А с нами разговаривали… их было несколько — полный такой, с залысинами, черноволосый ещё, и один был высокий, с обожжённой рукой… Имена — нет, не знаю. Знаю клички — Хорь, Лучина, Крюк…
Те самые красавцы, которых срисовал малыш Кайви. Только в его рассказе был и четвёртый.
— А человек в плаще, с акцентом? — подгадал мои мысли Даллейн.
Да, выходил ещё один — в капюшоне, худой, так смешно пришепётывал. Он часто ходил туда-сюда. Но он не с остальными был, остальные его боялись, называли тварью. Ещё шутили — «такая погань, что даже наши трюфельки его не берут»…
Первый бедолага замолк — то ли Нэйш его перепрессовал, то ли еще не отошёл от недавнего удара. Зато второй начал рассказывать, не дожидаясь, пока его начнут допрашивать с ударами по больным точкам.
«Пыльца фей» — они часто говорили о какой-то «пыльце фей», он слышал. «Испытаем пыльцу фей», «на пыльцу фей приманиваем трюфельков». Наверное, какой-то наркотик. Он-то думал, лаборатория для этого и создана. И сюда же приводили покупателей, а может,