Читать интересную книгу Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить - Сергей Кормилицын

Как только мы попытаемся привести сущность национал-социалистического учения к единой формуле, мы столкнемся с непреодолимыми трудностями. Так, нас бы постигла полная неудача, попытайся мы в логической последовательности строить высоконаучные выводы на основании предложений «25 пунктов» – программы Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Хотя она при этом не является просто сиюминутной программой. «25 пунктов» обладают просто-таки каноническим значением. Нас постигла бы неудача и в случае, посчитай мы программу чем-то несущественным, привлекая ее только как более или менее официальный письменный документ движения, такой же, как «Фелькишер беобахтер», «Национал-социалистише монатсхефте», – или что там еще можно было бы назвать в этой связи? Тогда имеет ли смысл придавать большое значение выражению сути движения в официальном документе? Ответ – да, если документ появился в пропагандистских целях.

Далее: может ли быть рекомендован к применению другой путь, на который советует вступить Хельмут фон Мюке. Разрываясь между теорией и практикой национал-социализма, он показал пропасть, которая между ними пролегает. Объединять их – безнадежное дело. Потому что в этом заключается вечный спор между желанием и возможностью, между тем, как должно, и тем, как есть, – спор, являющийся жизненной необходимостью для всего человечества. Мы все с этим сталкиваемся. Вопрос только в том, насколько сильна наша воля, чтобы преодолеть это вечное противоречие. Осознание этого не придет ни через доказательство, ни через опровержения. Здесь речь идет об обретении понимания благодаря решению на совсем ином уровне. Уже эти трудности показывают со всей очевидностью, что для понимания национал-социализма не имеется какой-то единой формы, глубоких оснований.

Пробивная мощь национал-социализма опирается на естественный процесс. Национал-социализм пробивает себе путь грубой силой. Он произведен на свет непорабощенной жизненной волей, его невозможно понимать только лишь в качестве реформационного движения. Он заряжен революционным насилием. Поэтому дорогу он часто пробивает слепо и неосознанно. Разум бесприютен в нем, что, впрочем, его не огорчает, поскольку он ненавидит духовность и боится мысли. Он таков, поскольку он и есть изначально и прежде всего природа. Поэтому делается смешно, когда ученые-теоретики стараются понять его, руководствуясь разумом. С природой не ведут диспутов, в этом так же мало смысла, как, например, в чьем-нибудь намерении создать… союз по прекращению грозы. Произойдет нечто удивительное, если противоречия в его программе как-нибудь существенно ему навредят. Но уже не смешно, а глупо пытаться разрушить мощь порабощенной жизненной воли, усиливая степень порабощения. Национал-социализм можно было бы искоренить, но для этого пришлось бы убить всех людей, в которых он живет. А об этом пока что речь не идет. Тому, кто хочет в политическом плане посвятить себя национал-социализму, не остается ничего другого, как только или предоставить ему развиваться свободно, или сделать пригодным для высоких целей присутствующее в нем природное начало. А это называется – следовать ему. Это нелегко. Сначала должно быть выполнено главное условие: следует познать правду, живущую в этой природе.

Наступление национал-социализма – это естественно обусловленный процесс. Сочетание национализма и социализма, сформулированное в его программе и пропаганде в качестве единого вызова, родилось от перемены в ощущении жизни, от элементарной реакции на социальную несправедливость и порабощение национальной жизни. Но национал-социализм – это не только природа. Он – народное движение. Он характерен для людей, осуществляющих решение. Он проникнут этосом. Он не может быть обращен вспять и не спрашивает о причинах и результатах. Он направлен вперед, к цели. Все входящие в партию, от фюрера до члена СА, спаяны в круг для поиска средств воплощения последней великой цели: Третьего рейха. Цель – это все, все остальное – ничто.

Это, по-вашему, все еще природа?

Здесь возникает еще одна проблема, связанная с национал-социализмом. Его приверженцы осознают себя стоящими перед выбором: кровь или дух. Скорее всего, национализм и социализм будут подчинены общей цели посредством крови. Решения, в котором кровь и дух сочетались бы, не существует. Однако само это решение уже и является духом.

Что будет с правдой жизненной воли, если решение, связанное с кровью, окажется неверным? Что будет, если предзнаменование окажется больше ложью, чем истиной? С этим вопросом мы дошли до проблемы, характерной для национал-социализма. Он ее уже ощущает, но пока еще не видит. Хочет ли он ее вообще видеть? По существу, речь идет о проблеме, отвечает ли мировоззренческая установка, которую декларирует национал-социализм, его внутренней сути или противоречит ей. В одном случае он должен победить, в другом – национал-социализм будет потерян, а с ним и еще многое.

Жизненная воля национал-социализма покоится на двойственном ощущении жизни: одно происходит из реакционного движения против социальной несправедливости внутри сегодняшних народных масс, другое – из реакционного движения против национальной несвободы. Их смешение в единое целое сегодня осуществлено лишь частично. Реакцию, о которой идет речь, ни в коем случае не следует воспринимать как обычную политическую реакцию. Та жизненная воля – нечто большее, чем голый антимарксизм.

Чтобы увидеть это поподробнее, требуется поближе рассмотреть политико-экономические и социально-политические требования «25 пунктов». Главным являются не детали, а фон. Однако следует знать детали, если хочешь ощутить последствия общей жизненной воли.

Только два предложения программы выдвигаются в качестве разрядки. Готфрид Федер называет их «сердцевиной».[117] Речь идет о следующих: «разрушение процентного рабства» и «общественная польза важнее пользы личной». Требование превалирования общественной пользы над личной образует всеобщий фон, опережая требования, проистекающие из расовых проблем, и требования «создания сильной централизованной власти в рейхе» (пункт 25). Требование разрушения процентного рабства выглядит как осевое для политико-экономической программы. Итак, главные положения программы соединены в основном в пунктах 10–19.

10. Первейшей обязанностью каждого гражданина Германии будет выполнение работы, умственной или физической. Деятельность каждого гражданина не должна расходиться с интересами общества в целом, должна протекать в рамках общества и, следовательно, служить общей пользе.

11. Мы требуем объявления безжалостной войны тем, чья деятельность вредит общим интересам. Преступления против нации, совершенные ростовщиками, спекулянтами и т. д., должны наказываться смертной казнью, несмотря на расу и убеждения. Мы требуем уничтожения нетрудовых доходов и процентного рабства.

12. Ввиду огромных человеческих жертв и имущественных убытков, требуемых от нации каждой войной, личное обогащение во время войны должно рассматриваться как преступление против нации. Мы требуем, следовательно, безжалостной конфискации военных прибылей.

13. Мы требуем национализации промышленных трестов.

14. Мы требуем участия рабочих и служащих в прибылях крупных коммерческих предприятий.

15. Мы требуем значительного увеличения пенсионного обеспечения для стариков.

16. Мы требуем создания здорового среднего сословия и его сохранения, немедленного изъятия из частной собственности крупных магазинов и сдачи их в наем по низким ценам мелким производителям, самого строгого учета за тем, чтобы мелкие производители получали общественную поддержку всюду – на государственном уровне, в землях или общинах.

17. Мы требуем проведения земельной реформы в соответствии с интересами германской нации, принятия закона о безвозмездной конфискации земли для общественных нужд, аннулирования процентов по закладным, запрещения спекуляций землей.

18. Мы требуем объявить безжалостную борьбу с преступностью. Мы требуем ввести смертную казнь для преступников против германского народа, ростовщиков, спекулянтов и прочих, вне зависимости от общественного положения, религиозной и национальной принадлежности.

19. Мы требуем замены римского права, служащего интересам материалистического мирового порядка, немецким народным правом.

Было бы заманчиво присоединиться к некоторым требованиям, анализируя их смысл и степень важности. Здесь имеется, например, предложение об участии в прибыли на крупных предприятиях. Древнее (вечное, исконное) требование. Оно вызывает оживленные дискуссии тут и там. Удивляет то обстоятельство, что Готфрид Федер, первый народный хозяйственник движения, придал ему новое толкование, значительно изменившее смысл требования. Участие в прибыли свелось к понижению цен. Это становится понятно из его комментария к критике прочих толкований данного понятия. «Источник требований, связанных с участием в прибыли, кроется либо в корыстолюбии: тогда они являются капиталистическими по своей внутренней сути, – либо в зависти: тогда они становятся марксистскими». Истинное участие в прибыли начинается в том случае, когда дивиденды крупных акционерных обществ перестают выплачиваться акционерам, а заменяются удешевлением товаров и продуктов массового спроса. Почему, например, гигантские Красильные заводы Германии остаются только капиталистической дойной коровой для акционеров общества АО Farbindustrie – монополиста, диктующего свою волю? Оно в лучшем случае делится доходом со своими рабочими и служащими, одновременно повышая цены.[118] В чем состоит суть участия в прибыли? В ликвидации незаработанных доходов. При ближайшем рассмотрении таковые оказались тоже весьма многогранным понятием. Разве не бывает незаработанных доходов, полученных благодаря одаренности, таланту, счастью или случаю? В суть этой проблемы не вникают. Однако есть еще вопрос трудности практического осуществления. Как на него ответить? «Как скоро в национал-социалистическом государстве решится вопрос участия в прибыли, здесь не обсуждается».[119] Остается только понижение цен, волшебное слово, посредством которого и осуществляется наделение доходом национального производства народных масс.[120] Разве это не своеобразное истолкование? Следует ли только отречься от огосударствления трестов? Именно здесь, возможно, содержится попытка перехода к фашистской корпоративной организации хозяйства; обозначение единства как «вероятного синтеза мощи и авторитета государства с капиталистической экономической системой».