В поднятых на меня глазах плескалась сонная муть. Я протянула руку, капитан вздернул себя на ноги. Спросил:
— Что такое?
— Ты проснулся? — жалобно, чуть не плача, спросила я.
— Нет! — рявкнул Гарник. — Что стряслось, ну?
Тут и я заорала в ответ.
— Протри глаза и оглянись вокруг! Все спят, видишь? Все! Терес на стену побежал, а меня к тебе отправил, а ты…
— Понял, — оборвал меня капитан. — Понял, не ори. Так. — Он шагнул, споткнулся о пустую бадью. Выругался. — Так, Сьюз. Чары, ясно. У меня амулет на такие дела, но ты видишь, — Гарник зевнул, — сплю на ходу.
— Боевой настойки хлебни, — буркнула я.
— И верно, — снова зевнув, согласился Гарник. — Так, Сьюз. Кажется, я достаточно соображаю, чтобы не свалиться. Беги к Анегарду. Он на чары крепкий, глядишь, тоже проснется.
Я бежала по двору, а со стены неслись крики, вой, лязг оружия. Сколько там наших, а сколько Ульфаровых? Боги великие, что будет со всеми нами?.. Не помня себя, глотая слезы, я взбежала по широкой парадной лестнице и заколотила кулаками в дверь Анегарда.
— Проснись! Пожалуйста, проснись! Анегард! Проснись же, ну…
Дверь распахнулась, и я чуть не упала прямо на полуголого, мятого спросонок, злого братца.
— Что такое, Сьюз?
Я обессилено прислонилась к косяку.
— Ты не спишь?..
— Спал. Пока ты не начала долбить…
— Анегард, они напали! Весь замок спит, все, все! Я Гарника еле добудилась!
Никогда бы не подумала, что можно настолько быстро одеться и вооружиться.
— С ранеными управишься? — бросил Анегард.
Я всхлипнула:
— А куда деваться?
— Ну так беги, готовься. Из кухни не высовывайся, слышишь?
И умчался, не дождавшись ответа.
Я выглянула из окна. Да разве что разглядишь в такой темени?! Худо-бедно освещенный двор пуст, ни души, а на стене, где дерутся, факела погашены. И хоть бы ночь лунная, так нет…
Спустилась в кухню, поставила воду греться, достала из кладовки все наши снадобья, тряпки чистые… что там, как, кто верх берет? Дверь во двор манила, притягивала. Анегард сказал "не высовывайся", вот и сиди. Ясно ведь, что не просто так сказал. Подстрелят невзначай — не только со мной возиться будет некому, но и с теми, кому я помочь должна. Если будут такие. Боги великие, на чьей вы стороне этой ночью?!
Попробовала добудиться бабушку — без толку. Подошла к двери, приоткрыла. В уши ударили крики, лязг, вой. Узенькой щелки хватило разглядеть полоску двора — булыжник, край колодца. Пусто. Бой все еще на стене. На стене… значит, держимся еще? Помоги, Звериная матерь!
Я вспоминала, как Зиговы ребята дрались на болоте. Как смеялись они у колодца, перепачканные чужой кровью — а может, и своей, кто знает? На них заживает быстро, вот уж кому лекарка даром не нужна. Как спас меня Зигмонд — меня, и бабушку, и Анегарда. Думала: счастливы мы, что они за нас. Таким бойцам ровню найти — нет, можно, наверное, но навряд ли у Ульфара в наемниках.
Я вздрогнула, когда звуки боя стихли — очень уж резко. Тишина не опустилась — упала, оглушила не хуже воя и лязга. Замерло сердце: неужели и правда все закончилось? Или это лишь малая передышка? А если все… я вдруг поняла, что такая тишина, тишина неизвестности — во сто крат страшней самого жуткого боя. Потому что бой окончен, и все решилось, что должно было решиться, и они — там, наверху — знают, а я… Кто войдет сейчас в эту дверь — свои, враги?
Вошел Зиг.
Я попятилась, так страшен он был: оскаленный, окровавленный, одно крыло топорщится, другое волочится по земле…
— Воды, быстро, — приказал нелюдь. Я кинулась к бочке, зачерпнула ковшик. А он сказал внезапно севшим голосом: — Плесни чего-нибудь туда, что ли. Для поднятия сил…
Благо, я успела расставить все наши снадобья по порядку, искать не пришлось. Зиг сел на пол — мимо лавки, что ли, промахнулся? Взял ковшик, выпил, не отрываясь. Сказал:
— Вроде что надо. Сейчас по одному к тебе своих отпускать буду, напои тем же.
— Что там? — спросила я.
— Да ничего. Дрались, дрались, и вдруг на тебе, враг свалил обратно. Ждать будем, вдруг снова полезут. Сейчас… посижу немного и пойду. Анегарда найти надо.
Искать не пришлось. Будто специально дождавшись этих слов, братец ввалился в кухню — такой же страшный, как Зиг, на одном плече повис Гарник, на другом — рыжий Рихар. Зигмонд вскочил, перехватил мальчишку. Анегард сгрузил капитана на лавку, рухнул рядом. Я метнулась за водой и тряпками. Мелькнуло трусливое: справлюсь ли? Оба изранены, а бабушки рядом нет.
— Его первого, — Анегард дернулся, отстраняясь.
— Но…
— Я сказал!
Ладно. Раз у него есть силы так грозно рявкать, значит, и верно, лучше начать с Гарника.
Я не стала стаскивать с капитана доспехи — начала с открытых мест. Смыть кровь, обработать раны… много, но, по счастью, неглубокие. Гарник был в сознании, но какой-то смурной, словно ему здорово приложили по башке. Краем глаза видела, как Зиг осмотрел мальчишку, напоил его — ишь, глазастый, запомнил, из какой именно склянки я ему наливала! Кажется, с рыжим ничего особо страшного. Или было, да само затянулось? Хорошо им, нелюдям. А вот Гарник… нет, жить-то будет, но… с каждой новой раной у меня все сильней тряслись руки. Лекарка! "Никогда не бойся сделать больно", — говорила бабушка. Но я боялась — и ничего не могла с этим поделать.
Остановить кровь. Мазь. Повязки. Напоить… да пей же, глотай! Вот так.
— Зиг, помоги его раздеть.
Нелюдь взял капитана за плечи, вгляделся в глаза. Качнул головой:
— Не стоит, Сьюз. Стеганку стащить, и хватит. — Одним ловким движением Зигмонд вытряхнул Гарника из ватного доспеха. — Ты все обработала, не теряй времени. Он обессилел, ничего больше. Не страшно. Давай его уложим.
Я оглядела кухню. О месте, куда укладывать раненых, я не подумала. Лекарка… тетеря! Зиг поднял капитана на ноги.
— Сюда, — скомандовала я, отодвигая полосатую занавеску. Мой-то тюфяк свободен. Анегард на ногах стоит, значит, к себе подняться сможет. Если еще на стену не уйдет.
Ничего, скоро утро. Почему-то казалось, что с рассветом сразу станет легче. Как будто ночь выпила силы, оставив взамен липкий, противный страх.
Кровь, покрывавшая Анегарда, была по большей части чужой. Несколько неглубоких порезов на левой руке да ссаженная на щеке кожа — мелочи, заверил меня братец, не о чем беспокоиться. Свое мнение я предпочла оставить при себе. И Анегард, и Зигмонд казались мне сейчас почти незнакомцами, жутковатыми и тревожащими.
Зиг вручил ожившему Рихару склянку с бодрящим зельем и отослал к остальным: мол, кто в порядке, пусть глотнут, а кому помощь нужна — живо сюда. Рыжий, кивнув, убежал, а Зиг обвел нас мрачным взглядом и спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});